«Поменять отношение к скринингу». Ведущий онколог — о раке и борьбе с ним в Казахстане и не только

О ПРИЧИНАХ ВОЗНИКНОВЕНИЯ РАКА

Азаттык: Существуют ли доказанные факторы, провоцирующие возникновение рака?

Тельман Альгожин: Да. Основная причина возникновения любой патологии — это недостаточная работа наших защитных сил, то есть иммунной системы организма. Раковые клетки образуются практически у каждого живого организма. И пока наш иммунитет справляется с ними, опухолей не появляется. Но когда организм ослабевает и у него остаётся мало сил на борьбу с атипичными клетками, они начинают расти.

Есть определённые факторы, доказанные множеством исследований, которые вызывают рак. Рак шейки матки, например, вызывает вирус папилломы человека (ВПЧ). Это самый распространённый вирус. Он передаётся половым путём. Его геномы могут сидеть в организме десятилетиями, пока организм в силах с ним справляться. Но как только даст слабину, вирус вызовет онкозаболевание.

Главный онколог Павлодарской области, замдиректора регионального онкодиспансера Тельман Альгожин

К внешним факторам относятся вредные привычки — курение, употребление алкоголя, наркотических веществ. Огромное влияние имеет то, что мы едим и пьём. Неправильное питание — это тоже плохая привычка. Регулярные стрессы, нервные встряски, неправильный режим работы и отдыха тоже бьют по иммунной системе. Среда обитания влияет на организм. Речь о загрязнённости воздуха и технологиях, которые нас окружают. Радиоволны тоже имеют влияние. Не молниеносное, но с накопительным эффектом. Парадокс, но чем выше уровень жизни, тем больше риск появления онкологии.

Азаттык: То есть чем более развитое государство, тем выше заболеваемость?

Тельман Альгожин: Страны и регионы с самим высоким показателем — Америка, Европа, Япония, Корея. Там же самый высокий уровень экономического развития. Если сравнивать с нашим государством, то у нас случаев онкозаболеваний в два раза меньше. В Казахстане на 100 тысяч человек болеют 300–320 человек. В странах, которые я назвал, заболеваемость на 100 тысяч человек в среднем 600, в некоторых доходит до 900. Там абсолютно другой ритм жизни. Виной тому влияние технологий, генно-модифицированных продуктов, малоподвижный образ жизни и так далее.

Азаттык: Павлодарская, Северо-Казахстанская и Восточно-Казахстанская области много лет являются лидерами по количеству онкобольных. Но вряд ли это связано с их развитостью. Тогда по какой причине именно там стабильно самое высокое число борющихся с раком?

Тельман Альгожин: Нельзя не сказать о состоянии окружающей среды, которое оставляет желать лучшего. Но нужно учитывать ещё один немаловажный факт. Показатель заболеваемости — это грубый коэффициент, который рассчитывается на численность населения. В Павлодарской области, СКО, ВКО регрессивное население, рождаемость низкая. Превалируют пожилые люди в возрасте 65 лет и старше — это более 15 процентов от всего населения. Очень высокий показатель, в южных регионах он составляет шесть-семь процентов. У нас на одну семью в среднем один ребёнок. А если брать Туркестанскую, Жамбылскую, даже Атыраускую, Актюбинскую области и Шымкент, то там на одну семью пять-шесть детей.

Поэтому когда в семье, где есть мама, папа, дедушка и бабушка, раком болеет дедушка, мы говорим «заболеваемость один к шести». А в Шымкенте, где помимо четырёх взрослых шесть детей, мы говорим «один к десяти». Среди молодых людей онкология — явление редкое. Если бы мы не умирали вообще, то каждый бы дожил до своего рака. Такова природа клеток живого организма.

То же самое мы видим в развитых странах: там продолжительность жизни растёт, следовательно, растёт и заболеваемость. Знаете, где самая низкая заболеваемость? В Африке, странах Латинской Америки. Там и средняя продолжительность жизни значительно ниже. Но это не должно пугать людей. Чем страны более развитые, тем выше уровень и качество скрининга. Мы должны стремиться к выявлению рака на ранних стадиях.

О ВИДАХ СКРИНИНГА И ИХ ЧАСТОТЕ

Азаттык: Правда ли, что уровень ранней диагностики в Казахстане низкий?

Тельман Альгожин: В нашей стране 60–65 процентов онкобольных получают лечение, то есть это первая и вторая стадии, которые были выявлены своевременно. 20 процентов — те, кто практически обречён, их опухоли уже неоперабельны и не подлежат лечению. Им остаётся жить до года. Остальные тоже в тяжёлом состоянии, но за их жизнь борются разными видами лечения.

Азаттык: Как, на ваш взгляд, можно увеличить процент онкобольных, которые своевременно узнают о диагнозе и получат лечение?

Тельман Альгожин: 10 процентов от тех, кто вовремя и успешно борется с раком, поступают в онкодиспансеры после скрининга в поликлинике. Как правило, те, кто обращается уже с какими-то признаками онкологии, находятся на третьей и четвёртой стадиях. Скрининг жизненно необходим, и посещение узких специалистов раз в год — тоже, потому что на ранних стадиях рака человек не чувствует никаких изменений в организме.

Сейчас в каждой поликлинике есть смотровой кабинет, куда отправляют всех, кто пришёл на приём к участковому врачу. И, откровенно говоря, не все охотно туда идут. «Я жалуюсь на сердце, мне нужно направление к кардиологу, почему я должна тратить время на смотровой кабинет?» — так очень многие размышляют. Но в прошлом году в Павлодарской области более 200 случаев онкозаболеваний были выявлены именно в смотровых кабинетах. То есть туда шли люди, которые даже не подозревали об опухоли и считали себя здоровыми. О своём здоровье лучше нас самих никто не позаботится, поэтому отношение к скринингу должно меняться.

Азаттык: С какой регулярностью женщины и мужчины должны проходить скрининг на выявление онкозаболеваний?

Тельман Альгожин: В Казахстане существуют три вида скрининга. Скрининг рака шейки матки проводится среди женщин в возрасте от 30 до 70 лет. Один раз в четыре года путём забора мазка на цитологическое исследование. Скрининг рака молочной железы проводится среди женщин в возрасте от 40 до 70 лет один раз в два года. И скрининг рака толстой кишки проводится среди мужчин и женщин от 50 до 70 лет. Один раз в два года нужно сдавать кал на выявление скрытой крови. Это бесплатный скрининг в рамках медицинского страхования.

Это три локализации входят в пятёрку самых распространённых видов онкологических заболеваний в Казахстане и в СНГ. От всего количества больных раком 70 процентов приходится на них.

Азаттык: Можно ли проходить скрининг чаще и людям более младшего возраста?

Тельман Альгожин: За деньги можно, но нужно ли? Врачи определили оптимальный и эффективный график скрининга, основываясь на статистике заболеваний. Поэтому нет необходимости отходить от этих правил.

Другое дело — ежегодные обследования у узких специалистов и смотровые кабинеты в поликлиниках. Например, женщины и девушки, вне зависимости от того, жалуются ли на что-то или нет, живут половой жизнью или нет, должны ходить к гинекологу два раза в год. Обследования всего организма раз в год тоже необходимо для всех.

Азаттык: Поддаётся ли рак профилактике?

Тельман Альгожин: Возвращаемся к факторам риска: исключаем вредные привычки, корректируем рабочий график, сводим к минимуму стрессовые ситуации. Занимаемся спортом, больше двигаемся, едим полезные продукты.

Также сейчас в Казахстане планируется вакцинация против ВПЧ, который вызывает рак шейки матки и другие виды рака на слизистых организма. Это эффективная превентивная мера против онкологии.

Пациент в маске для лучевой терапии с лазерными линиями для нацеливания на раковые клетки в головном мозге

О РАБОТЕ ОНКОДИСПАНСЕРОВ

Азаттык: «Очень сложно попасть на первичный приём к онкологу, очень долго не кладут на операцию» — основные претензии к онкодиспансерам. Что вы можете сказать по этому поводу?

Тельман Альгожин: Я могу понять тех, у кого есть подозрения на рак. Но каждый случай индивидуален, и не получится так, что сегодня выявили, а завтра уже кладут на операцию. Если в смотровом кабинете выявили признаки онкологии, то в течение трёх дней человек должен попасть к врачу общей практики (ВОП). Врач должен в течение пяти дней дообследовать пациента, и если есть необходимость, то направить к онкологу. Онколог направляет к узким специалистам при необходимости. В течение 18 дней пациент должен оказаться на приёме в онкодиспансере. Онкодиспансер проводит ещё уточняющую диагностику. Максимум 30 дней должно пройти, чтобы для пациента был уже протокол лечения.

Азаттык: Месяц ожидания лечения — звучит устрашающе.

Тельман Альгожин: 30 дней для онкологии — это практически ничто. Рак не появляется молниеносно, и если у пациента счёт идёт на дни, то это, скорее всего, уже последние стадии рака, и помочь ему лечением может быть нереально. А месяц обследования — это необходимость. Подробное обследование нужно, чтобы построить тактику эффективного лечения. Должна быть корректно определена стадия. Врачи должны понять, пошли ли метастазы, в какие органы они пошли и так далее. Один протокол лечения не может быть применён даже для одного вида рака, стадии, возраста пациента. Всё сугубо индивидуально. Есть пациенты, которые прошли точку невозврата. Мы можем операцией и терапией добить здоровые клетки. Может, без терапии человек проживёт шесть-восемь месяцев, а с терапией — два-четыре месяца. Здесь нужно решать на основе обследований. Да, от рака умирают, да, некоторым не нужна уже терапия. Поэтому мы призываем не ждать признаков болезни, а обращаться к врачам регулярно.

Азаттык: Как часто онкодиспансеру предъявляется обвинение — «отправили умирать домой»?

Тельман Альгожин: К ним [пациентам с последней стадией рака] регулярно выезжает мобильная бригада оказывать медикаментозную помощь. Это не значит, что есть шанс на восстановление, это значит, что человеку помогают справиться с болями. Выезжают и психологи, чтобы оказать моральную поддержку и профессиональную помощь.

Онкодиспансеры предоставляют терапию тем, кого можно спасти. А есть хосписы, где оказывают паллиативную помощь уже некурабельным (не поддающимся излечению. — Ред.) больным. Там проводят симптоматическую терапию, где занимаются подбором наркотических лекарств, чтобы обезболить. Не все родные готовы видеть, как человек мучается и умирает, поэтому, бывает, просят забрать в хоспис.

ОБ ЭВОЛЮЦИИ БОРЬБЫ С РАКОМ

Азаттык: Вы почти 30 лет работаете в этой области. Как за это время изменилась система борьбы с онкозаболеваниями?

Тельман Альгожин: В каждом направлении сделаны колоссальные шаги. Если говорить о хирургии, то изменилось буквально всё. Когда я начинал работать, при раке молочной железы удаляли не только грудную железу, но и мышцы. Сейчас операции делаются аккуратно, с минимальными потерями. Раньше в Казахстане было всего три препарата для химиотерапии, сейчас же есть препараты, которые даже при поздних стадиях могут помочь.

Конечно, это зависит ещё и от организма пациента. Но у нас есть случаи, когда человека привозили в инвалидном кресле с метастазами, и раньше бы он прожил три-четыре месяца, но благодаря нынешней таргетной терапии, которая блокирует развитие опухоли, он живёт уже четыре года. В целом операции стали более масштабные, и мы идём планомерно к тому, чтобы свести к минимуму смертность от рака.

Поэтому, повторюсь, дело не в заболеваемости. Нам нужно стремиться к раннему диагностированию и эффективности лечения. И это совместная работа и специалистов и пациентов.