ОНИ ОБВИНЯЮТСЯ ПО УГОЛОВНЫМ СТАТЬЯМ
Директор Центральноазиатской программы правозащитного общества «Мемориал» в Москве Виталий Пономарев в интервью нашему радио Азаттык говорит, что до сих пор есть люди из некоторых религиозных сообществ, которые находятся в тюрьмах по сфабрикованным обвинениям.
Он назвал имя руководителя религиозного сообщества города Актау Адилжана Муздыбаева, которого московское правозащитное общество считает политическим узником. Виталий Пономарев говорит, что в Казахстане есть еще несколько практически неизвестных обществу политических заключенных.
Один из казахских беженцев в Чехии Кайрат Досметов дополнил правозащитника Виталия Пономарева, назвав конкретные имена этих «нескольких». И все они из Западного Казахстана.
В частности, это Аманжол Мамбетов, 1975 года рождения, уроженец Бейнеуского района Мангыстауской области; Жанбулат Кызанбаев, 1973 года рождения, уроженец Атырау; Темирбек Коптлеулов, 1977 года рождения, до ареста жил в Мангыстауской
Жанбoлат Кызанбаев. Признан узником совести, участник общины «Чистая вера». Сидит в тюрьме с 2008 года.
области, и, наконец, Адилжан Муздыбаев, 1974 года рождения, уроженец города Жанаозен.
Розлана Таукина, президент прессозащитного фонда «Журналисты в беде», уверена, что в Казахстане политических узников значительно больше. «Осужденных за религиозные убеждения где-то даже около сотни человек», - предположила она.
Как поясняет Розлана Таукина, дело, однако, в том, что в Казахстане, как правило, политические заключенные осуждаются по разным уголовным статьям, не имеющим отношения к религии.
«Но зная цели, по которым их преследовали, мы абсолютно уверенно говорим, что у нас действительно есть политические заключенные. И среди них были и Галымжан Жакиянов, и Мухтар Аблязов, и Акежан Кажегельдин, и Алибек Жумабаев. Также у нас осужден один журналист Токберген Абиев в Астане, которому тоже придумали какое-то уголовное преступление. Но все-таки это связано с его профессиональной деятельностью.
А вот «чистый» узник совести это у нас Рамазан Есергепов. Потому что его собираются осудить чуть ли не на 5 лет именно за публикацию статьи, за то, что он общественно важную информацию предал гласности. Рассказал о превышении должностных полномочий сотрудниками комитета национальной безопасности города Тараза», - сообщила Розлана Таукина.
НИНЕЛЬ ФОКИНА ГОВОРИТ О 700 ПОЛИТИЧЕСКИХ ЗАКЛЮЧЕННЫХ
Более конкретную цифру привела Нинель Фокина, председатель Казахстанского Хельсинкского комитета. Она отслеживает случаи преследования по религиозным мотивам в стране. По словам Нинель Фокиной, в Уголовном кодексе есть всего две статьи, квалифицирующие какие-то действия как преступление, связанное с религией.
«Это статья 164 «Возбуждение родовой, племенной, расовой и национально-религиозной розни» и статья 337 «Участие в запрещенных религиозных организациях».
Поэтому формально государство может сказать, что оно никого не сажает за убеждение. Фактически, скажем, по 164 статье официальной статистики нет. Она закрыта. По косвенным оценкам, вот то, что появлялись открытые сведения в прессе, мы за последние три года посчитали около 700 человек», - резюмировала Нинель Фокина.
По ее свидетельству, в последние два года тактика властей изменилась. Представителям исламских организаций и сообществ теперь предъявляют обвинение в подготовке террористических актов.
Адильжан Муздыбаев, уроженец города Жанаозен. Признан узником совести, участник общины «Чистая вера». Сидит в тюрьме с 2005 года.
«Таких процессов (вот в начале прошлого года закончились) было три, сразу на 54 человека. В Шымкенте, Степногорске и Караганде. Как и все процессы по религиозным организациям, уголовные дела ведет комитет национальной безопасности. Все. Не прокуратура. Два из этих процессов были закрытыми.
Кстати, стоит только КНБ объявить, что дело касается национальной безопасности, и следствие, и судебный процесс закрываются. Доступ родственников, адвокатов и общественности закрывается.
И естественно, это «благодатная» почва для того, чтобы общество не видело, какими методами ведется следствие, как идет суд, соответствуют ли они закону страны, международным стандартам и что вообще там делается.
Всех этих 54 человек обвинили в подготовке террористических актов по одной примерно схеме. В частности, в намерении взорвать здание КНБ и так далее. А поскольку процессы были закрыты, то отследить, насколько обвинения были обоснованы, не представляется возможным.
И причем если раньше сроки были от 1 до 3 лет, то тут сроки были от 5 лет и больше, вплоть до 19,5 лет и с содержанием в первые годы в тюрьме особого закрытого режима. То есть без права переписки, без права передачи, свидания и так далее», - говорит Нинель Фокина.
Ей вторит и Виталий Пономарев, директор Центральноазиатской программы правозащитного общества «Мемориал», который говорит, что во многих случаях дела были однозначно сфабрикованы. Чаще идет обвинение формально в каком-то общеуголовном преступлении.
«В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ МЫ НЕ ПОТЕРЯЕМ СВОЙ ВЕЩДОК»
По словам московского правозащитника Виталия Пономарева, в Казахстане, особенно в западных областях - Мангыстауской, Атырауской и Актобинской довольно широко распространена практика подбрасывания разных улик, главное наркотиков. Особенно по делам представителей так называемых нетрадиционных религиозных общин.
Иллюстрацией его слов могут служить статьи Уголовного кодекса, по которым осуждены три из четырех вышеназванных представителей общины салафитов, или «Таза дін», из Западного Казахстана.
Так Аманжол Мамбетов, Адилжан Муздыбаев и Жанбулат Кызанбаев осуждены по стандартному обвинению «Незаконные приобретение, перевозка или хранение в целях сбыта, изготовление, переработка, пересылка либо сбыт наркотических средств».
Как заметил Виталий Пономарев, лишь один Темирбек Коптлеулов в 2007 году по сфабрикованному делу «в общеуголовном преступлении» - даче взятки сотруднику ГАИ - осужден на 1 год и шесть месяцев. Он, кстати, отбыл свой срок еще в мае текущего года. Однако до сих пор не вышел на свободу. К этому странному случаю мы вернемся чуть ниже.
Между тем список осужденных по обвинению в наркоторговле мог бы быть продолжен по крайней мере еще двумя лицами из нетрадиционной религиозной общины «Таза дін» («Чистый ислам»). Об одном таком анекдотичном случае рассказал Кайрат Досметов.
Темирбек Коптлеулов (на фото со своим ребенком). До ареста жил в Мангыстауской области. Признан узником совести, участник общины «Чистая вера». Сидит в тюрьме с 2007 года.
По его словам, еще одному приверженцу общины «Таза дін» подбросили наркотики, арестовали и привезли в участок. Но когда блюстители порядка, в присутствии двух понятых, решили предъявить главную улику его вины - наркотики, обнаружилось, что они... пропали.
Сотрудники полиции, тут же закрыв его в служебном кабинете, отправились искать пропавшее «вещественное доказательство» или, как сами полицейские именуют, вещдок. Подозреваемый по их разговору понял, что полицейские поиск вели на том месте, где ему была подброшена наркоулика.
Вернувшись не солоно хлебавши, полицейские были вынуждены отпустить подозреваемого. Но при этом его грозно предупредили: «Ты не беспокойся, в следующий раз мы не потеряем свой вещдок. Все будет «нормально». Пока это твое счастье».
После это случая участник «Таза дін», ясно осознав, что ему не дадут спокойно жить в Актау, ударился в бега.
ЗА НЕОТКАЗ ОТ УБЕЖДЕНИЙ – СРОК НАКАЗАНИЯ ПРОДЛЕВАЕТСЯ
По свидетельству и Виталия Пономарева, и Розланы Таукиной, и Кайрата Досметова, в Казахстане распространилась еще одна опасная практика, когда последователям исламских течений, которые оказались в местах не столь отдаленных, под разными предлогами начинают продлевать сроки заключения. То есть используют методы, практикуемые в Узбекистане.
И причем делают это именно в отношении тех, кто не желает отказываться от своих религиозных взглядов и убеждений, о чем свидетельствует судьба Адилжана Муздыбаева и Темирбека Коптлеулова и некоего Ходжаева.
Муздыбаев впервые был приговорен к 5 годам заключения 7 июня 2005 года, а уже будучи в колонии, 17 октября 2006 года дополнительно осужден еще к 3,5 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима.
Казахские беженцы во время пикета в Праге. На плакате написано "Свободу политическим узникам: Мамбетову Аманжолу, Муздыбаеву Адильжану, Кызанбаеву Жанболату, Даулетову Кулмурату". Февраль 2009 года.
Темирбек Коптлеулов в 2007 году по сфабрикованному уголовному делу осужден на 1,5 года. Срок наказания отбыл в Петропавловской колонии, в мае 2009 года должен был освободиться. Однако тюремный срок был ему продлен еще на один год.
В обоих случаях для продления срока наказания использовано стандартное обвинение «Злостное неповиновение законным требованиям администрации уголовно-исполнительного учреждения».
О судьбе Ходжаева нашему радио Азаттык рассказала Розлана Таукина. Об «инициативе» КУИС по созданию казахского подобия Гуантанамо (о котором пойдет речь ниже) стало известно общественности именно по звонку именно этого заключенного из колонии, который сообщил Розлане Таукиной о своих злоключениях.
По сообщению Ходжаева, он в свое время был осужден на 8 лет тюрьмы. К настоящему времени успел отсидеть половину срока. И по закону имеет право на условно-досрочное освобождение. Однако он до сих пор не на свободе.
Тюремные власти опять-таки применяют к нему известные жесткие «меры», чтобы продлить ему срок. В принципе, у тюремных властей на крайний случа, имеется стандартное обвинение «Злостное неповиновение законным требованиям».
ГУАНТАНАМО МОГ ПОЯВИТЬСЯ В МЕСТЕЧКЕ ЖЕТИКАРА
В интервью нашему радио Азаттык Кайрат Досметов рассказал о хождении по мукам, точнее по тюрьмам, руководителя этого религиозного сообщества города Актау Адилжана Муздыбаева:
«Муздыбаева в какой-то спецлагерь отправили. Он там сразу шум поднял. Позвонил Пономареву, Жовтису, Фокиной, и там все вроде притихли. И его тут же переправили в Алматы.
По его рассказу, для них там готовили какой-то специальный лагерь, типа как Гуантанамо. Причем для содержания исключительно заключенных по религиозным мотивам. А когда правозащитники подняли шум, они вроде бы ответили, как об этом нам рассказал Виталий Пономарев, что это был якобы просто эксперимент.
Этот, так сказать, экспериментальный лагерь находится в местечке Жетыкара в Костанайской области. По словам Адилжана, это такое
На митинге протеста казахских беженцев в Чехии. Прага, 7 февраля 2009 года.
далекое и глухое место, что даже сигналы GSM (оператора сотовой связи в Казахстане. – радио Азаттык) не доступны. И одно время в этот лагерь собрали всех осужденных за религиозные взгляды из разных течений».
В данный момент Адилжан Муздыбаев отбывает наказание в алматинской колонии строгого режима.
Нинель Фокина потвердила информацию Кайрата Досметова. По словам Нинель Фокиной, это была инициатива Комитета уголовно-исполнительных систем (КУИС) министерства юстиции.
«КУИС всех осужденных, кто имел хоть какое-то отношение к религии, особенно к исламу, собрал в одну колонию строгого режима в нарушение законодательства. Этот процесс продолжался около полугода.
Потом по протесту Генеральной прокуратуры, куда еще с жалобами обратились сами заключенные, это решение КУИС было отменено, и всех заключенных отправили по другим колониям. Потому что все они судом были осуждены к отбыванию наказания в колонии общего режима. А им во внесудебном порядке ужесточили наказание. Это было вопиющим нарушением закона», - заявила Нинель Фокина.
Еще два весьма важных момента. Нинель Фокина подчеркнула, что это был просто исключительный случай, когда заключенные этой категории обратились к правозащитной организации, прессе и в прокуратуру.
Второй момент. Никто ни из руководства КУИС, ни тем более из министерства юстиции не понесли наказания за инициативу по созданию, как выразились Кайрат Досметов и Розлана Таукина, казахского подобия Гуантанамо.
«Живут и здравствуют. Единственное, министр юстиции Загипа Балиева теперь у нас депутат мажилиса», - отметила председатель Казахстанского Хельсинкского комитета.
ИЗБИЕНИЯ ВО ВРЕМЯ МОЛИТВЫ
Нинель Фокина не была ни в настоящем лагере Гуантанамо, расположенном на территории военной базы США на острове Куба, ни в его казахском образце, который, при стечении обстоятельств, вполне мог появиться в глухих степях Костанайской области. Но она особо подчеркнула, что «условия там бесчеловечные».
Здесь возникает закономерный вопрос о том, для чего КУИС понадобилось создание специальной колонии для заключенных по религиозным мотивам? Ответы и Виталия Пономарева, и Нинель Фокиной, и Розланы Таукиной, и беженца Кайрата Досметова на этот вопрос были абсолютно одинаковы.
По их общему мнению, к заключенным, осужденным по религиозным мотивам, применяются особо жесткие меры, в том числе и... пытки. В частности, им не разрешают молиться – совершать намаз. Или во время молитвы сотрудники колонии врываются в помещение и избивают, пинают заключенных, молящихся сидя на коленях.
При этом сопровождают сие действие нецензурной бранью, оскорбляя и унижая их человеческое и религиозное достоинство; не разрешают совершать многие другие религиозные обряды, строго обязательные по Корану, говорят правозащитники.
Кроме того, зная, что заключенные этой категории не едят свинину, на обед и ужин им в пищу обязательно добавляют именно свинину. То есть против узников, осужденных по религиозным мотивам, применяются разнообразные жесткие методы воздействия. Например, их часто помещают в одиночную камеру – карцер.
Конечная цель всех этих мер одна – заставить их отказаться от своих религиозных убеждений. В противном случае заключенных не отпускают на свободу даже после отбытия ими срока наказания. Под разными предлогами им продлевают сроки пребывания за колючей проволокой.
Директор Центральноазиатской программы правозащитного общества «Мемориал» в Москве Виталий Пономарев в интервью нашему радио Азаттык говорит, что до сих пор есть люди из некоторых религиозных сообществ, которые находятся в тюрьмах по сфабрикованным обвинениям.
Он назвал имя руководителя религиозного сообщества города Актау Адилжана Муздыбаева, которого московское правозащитное общество считает политическим узником. Виталий Пономарев говорит, что в Казахстане есть еще несколько практически неизвестных обществу политических заключенных.
Один из казахских беженцев в Чехии Кайрат Досметов дополнил правозащитника Виталия Пономарева, назвав конкретные имена этих «нескольких». И все они из Западного Казахстана.
В частности, это Аманжол Мамбетов, 1975 года рождения, уроженец Бейнеуского района Мангыстауской области; Жанбулат Кызанбаев, 1973 года рождения, уроженец Атырау; Темирбек Коптлеулов, 1977 года рождения, до ареста жил в Мангыстауской
Розлана Таукина, президент прессозащитного фонда «Журналисты в беде», уверена, что в Казахстане политических узников значительно больше. «Осужденных за религиозные убеждения где-то даже около сотни человек», - предположила она.
Как поясняет Розлана Таукина, дело, однако, в том, что в Казахстане, как правило, политические заключенные осуждаются по разным уголовным статьям, не имеющим отношения к религии.
«Но зная цели, по которым их преследовали, мы абсолютно уверенно говорим, что у нас действительно есть политические заключенные. И среди них были и Галымжан Жакиянов, и Мухтар Аблязов, и Акежан Кажегельдин, и Алибек Жумабаев. Также у нас осужден один журналист Токберген Абиев в Астане, которому тоже придумали какое-то уголовное преступление. Но все-таки это связано с его профессиональной деятельностью.
А вот «чистый» узник совести это у нас Рамазан Есергепов. Потому что его собираются осудить чуть ли не на 5 лет именно за публикацию статьи, за то, что он общественно важную информацию предал гласности. Рассказал о превышении должностных полномочий сотрудниками комитета национальной безопасности города Тараза», - сообщила Розлана Таукина.
НИНЕЛЬ ФОКИНА ГОВОРИТ О 700 ПОЛИТИЧЕСКИХ ЗАКЛЮЧЕННЫХ
Более конкретную цифру привела Нинель Фокина, председатель Казахстанского Хельсинкского комитета. Она отслеживает случаи преследования по религиозным мотивам в стране. По словам Нинель Фокиной, в Уголовном кодексе есть всего две статьи, квалифицирующие какие-то действия как преступление, связанное с религией.
«Это статья 164 «Возбуждение родовой, племенной, расовой и национально-религиозной розни» и статья 337 «Участие в запрещенных религиозных организациях».
Поэтому формально государство может сказать, что оно никого не сажает за убеждение. Фактически, скажем, по 164 статье официальной статистики нет. Она закрыта. По косвенным оценкам, вот то, что появлялись открытые сведения в прессе, мы за последние три года посчитали около 700 человек», - резюмировала Нинель Фокина.
По ее свидетельству, в последние два года тактика властей изменилась. Представителям исламских организаций и сообществ теперь предъявляют обвинение в подготовке террористических актов.
Кстати, стоит только КНБ объявить, что дело касается национальной безопасности, и следствие, и судебный процесс закрываются. Доступ родственников, адвокатов и общественности закрывается.
И естественно, это «благодатная» почва для того, чтобы общество не видело, какими методами ведется следствие, как идет суд, соответствуют ли они закону страны, международным стандартам и что вообще там делается.
Всех этих 54 человек обвинили в подготовке террористических актов по одной примерно схеме. В частности, в намерении взорвать здание КНБ и так далее. А поскольку процессы были закрыты, то отследить, насколько обвинения были обоснованы, не представляется возможным.
И причем если раньше сроки были от 1 до 3 лет, то тут сроки были от 5 лет и больше, вплоть до 19,5 лет и с содержанием в первые годы в тюрьме особого закрытого режима. То есть без права переписки, без права передачи, свидания и так далее», - говорит Нинель Фокина.
Ей вторит и Виталий Пономарев, директор Центральноазиатской программы правозащитного общества «Мемориал», который говорит, что во многих случаях дела были однозначно сфабрикованы. Чаще идет обвинение формально в каком-то общеуголовном преступлении.
«В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ МЫ НЕ ПОТЕРЯЕМ СВОЙ ВЕЩДОК»
По словам московского правозащитника Виталия Пономарева, в Казахстане, особенно в западных областях - Мангыстауской, Атырауской и Актобинской довольно широко распространена практика подбрасывания разных улик, главное наркотиков. Особенно по делам представителей так называемых нетрадиционных религиозных общин.
Иллюстрацией его слов могут служить статьи Уголовного кодекса, по которым осуждены три из четырех вышеназванных представителей общины салафитов, или «Таза дін», из Западного Казахстана.
Так Аманжол Мамбетов, Адилжан Муздыбаев и Жанбулат Кызанбаев осуждены по стандартному обвинению «Незаконные приобретение, перевозка или хранение в целях сбыта, изготовление, переработка, пересылка либо сбыт наркотических средств».
Как заметил Виталий Пономарев, лишь один Темирбек Коптлеулов в 2007 году по сфабрикованному делу «в общеуголовном преступлении» - даче взятки сотруднику ГАИ - осужден на 1 год и шесть месяцев. Он, кстати, отбыл свой срок еще в мае текущего года. Однако до сих пор не вышел на свободу. К этому странному случаю мы вернемся чуть ниже.
Между тем список осужденных по обвинению в наркоторговле мог бы быть продолжен по крайней мере еще двумя лицами из нетрадиционной религиозной общины «Таза дін» («Чистый ислам»). Об одном таком анекдотичном случае рассказал Кайрат Досметов.
По его словам, еще одному приверженцу общины «Таза дін» подбросили наркотики, арестовали и привезли в участок. Но когда блюстители порядка, в присутствии двух понятых, решили предъявить главную улику его вины - наркотики, обнаружилось, что они... пропали.
Сотрудники полиции, тут же закрыв его в служебном кабинете, отправились искать пропавшее «вещественное доказательство» или, как сами полицейские именуют, вещдок. Подозреваемый по их разговору понял, что полицейские поиск вели на том месте, где ему была подброшена наркоулика.
Вернувшись не солоно хлебавши, полицейские были вынуждены отпустить подозреваемого. Но при этом его грозно предупредили: «Ты не беспокойся, в следующий раз мы не потеряем свой вещдок. Все будет «нормально». Пока это твое счастье».
После это случая участник «Таза дін», ясно осознав, что ему не дадут спокойно жить в Актау, ударился в бега.
ЗА НЕОТКАЗ ОТ УБЕЖДЕНИЙ – СРОК НАКАЗАНИЯ ПРОДЛЕВАЕТСЯ
По свидетельству и Виталия Пономарева, и Розланы Таукиной, и Кайрата Досметова, в Казахстане распространилась еще одна опасная практика, когда последователям исламских течений, которые оказались в местах не столь отдаленных, под разными предлогами начинают продлевать сроки заключения. То есть используют методы, практикуемые в Узбекистане.
И причем делают это именно в отношении тех, кто не желает отказываться от своих религиозных взглядов и убеждений, о чем свидетельствует судьба Адилжана Муздыбаева и Темирбека Коптлеулова и некоего Ходжаева.
Муздыбаев впервые был приговорен к 5 годам заключения 7 июня 2005 года, а уже будучи в колонии, 17 октября 2006 года дополнительно осужден еще к 3,5 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима.
В обоих случаях для продления срока наказания использовано стандартное обвинение «Злостное неповиновение законным требованиям администрации уголовно-исполнительного учреждения».
О судьбе Ходжаева нашему радио Азаттык рассказала Розлана Таукина. Об «инициативе» КУИС по созданию казахского подобия Гуантанамо (о котором пойдет речь ниже) стало известно общественности именно по звонку именно этого заключенного из колонии, который сообщил Розлане Таукиной о своих злоключениях.
По сообщению Ходжаева, он в свое время был осужден на 8 лет тюрьмы. К настоящему времени успел отсидеть половину срока. И по закону имеет право на условно-досрочное освобождение. Однако он до сих пор не на свободе.
Тюремные власти опять-таки применяют к нему известные жесткие «меры», чтобы продлить ему срок. В принципе, у тюремных властей на крайний случа, имеется стандартное обвинение «Злостное неповиновение законным требованиям».
ГУАНТАНАМО МОГ ПОЯВИТЬСЯ В МЕСТЕЧКЕ ЖЕТИКАРА
В интервью нашему радио Азаттык Кайрат Досметов рассказал о хождении по мукам, точнее по тюрьмам, руководителя этого религиозного сообщества города Актау Адилжана Муздыбаева:
«Муздыбаева в какой-то спецлагерь отправили. Он там сразу шум поднял. Позвонил Пономареву, Жовтису, Фокиной, и там все вроде притихли. И его тут же переправили в Алматы.
По его рассказу, для них там готовили какой-то специальный лагерь, типа как Гуантанамо. Причем для содержания исключительно заключенных по религиозным мотивам. А когда правозащитники подняли шум, они вроде бы ответили, как об этом нам рассказал Виталий Пономарев, что это был якобы просто эксперимент.
Этот, так сказать, экспериментальный лагерь находится в местечке Жетыкара в Костанайской области. По словам Адилжана, это такое
В данный момент Адилжан Муздыбаев отбывает наказание в алматинской колонии строгого режима.
Нинель Фокина потвердила информацию Кайрата Досметова. По словам Нинель Фокиной, это была инициатива Комитета уголовно-исполнительных систем (КУИС) министерства юстиции.
«КУИС всех осужденных, кто имел хоть какое-то отношение к религии, особенно к исламу, собрал в одну колонию строгого режима в нарушение законодательства. Этот процесс продолжался около полугода.
Потом по протесту Генеральной прокуратуры, куда еще с жалобами обратились сами заключенные, это решение КУИС было отменено, и всех заключенных отправили по другим колониям. Потому что все они судом были осуждены к отбыванию наказания в колонии общего режима. А им во внесудебном порядке ужесточили наказание. Это было вопиющим нарушением закона», - заявила Нинель Фокина.
Еще два весьма важных момента. Нинель Фокина подчеркнула, что это был просто исключительный случай, когда заключенные этой категории обратились к правозащитной организации, прессе и в прокуратуру.
Второй момент. Никто ни из руководства КУИС, ни тем более из министерства юстиции не понесли наказания за инициативу по созданию, как выразились Кайрат Досметов и Розлана Таукина, казахского подобия Гуантанамо.
«Живут и здравствуют. Единственное, министр юстиции Загипа Балиева теперь у нас депутат мажилиса», - отметила председатель Казахстанского Хельсинкского комитета.
ИЗБИЕНИЯ ВО ВРЕМЯ МОЛИТВЫ
Нинель Фокина не была ни в настоящем лагере Гуантанамо, расположенном на территории военной базы США на острове Куба, ни в его казахском образце, который, при стечении обстоятельств, вполне мог появиться в глухих степях Костанайской области. Но она особо подчеркнула, что «условия там бесчеловечные».
Здесь возникает закономерный вопрос о том, для чего КУИС понадобилось создание специальной колонии для заключенных по религиозным мотивам? Ответы и Виталия Пономарева, и Нинель Фокиной, и Розланы Таукиной, и беженца Кайрата Досметова на этот вопрос были абсолютно одинаковы.
По их общему мнению, к заключенным, осужденным по религиозным мотивам, применяются особо жесткие меры, в том числе и... пытки. В частности, им не разрешают молиться – совершать намаз. Или во время молитвы сотрудники колонии врываются в помещение и избивают, пинают заключенных, молящихся сидя на коленях.
При этом сопровождают сие действие нецензурной бранью, оскорбляя и унижая их человеческое и религиозное достоинство; не разрешают совершать многие другие религиозные обряды, строго обязательные по Корану, говорят правозащитники.
Кроме того, зная, что заключенные этой категории не едят свинину, на обед и ужин им в пищу обязательно добавляют именно свинину. То есть против узников, осужденных по религиозным мотивам, применяются разнообразные жесткие методы воздействия. Например, их часто помещают в одиночную камеру – карцер.
Конечная цель всех этих мер одна – заставить их отказаться от своих религиозных убеждений. В противном случае заключенных не отпускают на свободу даже после отбытия ими срока наказания. Под разными предлогами им продлевают сроки пребывания за колючей проволокой.
