Ночь перед разводом

Личная жизнь Владимира Путина – величайшая государственная тайна. Возможно, он женат. Возможно, у него есть маленькие дети. Кажется, его бывшая жена снова вышла замуж. Никаких разъяснений Кремль не дает, оставляя простор для фантазий.

Писатель Ольга Кучкина посвятила свою новую книгу "Ночь стюардессы" истории знакомства, брака и развода Владимира Путина и Людмилы Шкребневой. Кучкина много лет проработала обозревателем "Комсомольской правды", но недавно покинула редакцию.

"Ночь стюардессы" – не журналистское расследование, а, по авторскому определению, "призрак прозы", документальный роман, написанный, как говорится в предисловии, "хорошо осведомленным современником". Впрочем, это не означает, что книга построена на инсайдерской информации. Ольга Кучкина пользовалась открытыми источниками, многое додумано, и у персонажей нет имен. Героиню зовут Дружочек (так в самом деле называл Путин свою жену), а героя – Джоконда.

История этого брака уже становилась материалом для художественного осмысления: в 2002 году был снят фильм "Поцелуй не для прессы", где Путина играл Андрей Панин, а его жену – Дарья Михайлова. Этот фильм 6 лет не выходил в прокат и лишь в 2008 году был выпущен на DVD. Предположительно, он вызвал недовольство в Кремле. У "Ночи стюардессы" схожая судьба: и литературные журналы, и издательства, публиковавшие другие книги Ольги Кучкиной, отвергли рукопись, опасаясь кремлевской мести. Книга доступна лишь в Интернет-магазинах.

Дружочек и Джоконда решают, что их брак исчерпан. Долгий ночной разговор перед расставанием, героиня вспоминает историю своего долгого и завершившегося так печально союза…

Ольга Кучкина рассказывает о своем замысле:

– Ситуация совершенно волшебная: человек выходит замуж, проживает с мужем 33 года и потом вдруг объявляет, что все это окончено. Как завод выработал какую-то свою программу, так они выработали свою программу и расстались.

– Банальнейшая ситуация, такие браки расторгаются каждые пять минут.

– Но не так: перед камерой вдвоем, всё придумано, продумано, улыбки, все слова, которые надо сказать, отмерены – это не каждый день случается. Это все-таки пара уникальная, он возглавляет государство.

– Действительно в российской истории подобного не было.

– Когда Путин пришел к власти, один близкий мне человек, хороший физиогномист, сказал: с этим господином мы наплачемся. Я стала наблюдать за этим господином, мне как писателю он был интересен. И сейчас интересен. Такой любопытный персонаж! Я стала присматривать за ним, а присмотрев, решила, что обо всем, связанным с ним, писали, но любовные истории никто не трогал. Я тронула и поплатились: никто не хочет печатать мою книгу.

– Поскольку это хоть и документальный, но все же роман, читателю предстоит отделить правду от вымысла. Есть такой эпизод, например: Путин, работая у Собчака в мэрии, строит шикарный по тем временам дом, но начинается пожар, и ему не удается вытащить чемодан с долларами. Это фантазия или факт?

– А правда то, что Путина не знала, что ее муж работает в КГБ: он уверял ее, что в угрозыске, и она верила?

– Это правда.

– Ваши симпатии, безусловно, на ее стороне: ваша героиня хорошо образована, мила, в юности была хороша собой, вы пишете, что у нее мужской стиль мышления –​ логичный и жесткий.

– Да, но я вообще ее сочинила. Это увлекательнейшее занятие – сочинять людей, сочинять их обстоятельства, в которых они существуют. Там есть несколько глав, которые идут от первого лица, где она как бы рассказывает свою историю. Это набоковский прием, который помогает глубже внедриться в характер.

– Вы утверждаете, что это не он, а она стала инициатором развода…

– У меня сведения есть, что инициатором была она.

– А причины?

– У нее кончилось терпение быть с ним, когда он уже не с ней. Я очень скупо об этом говорю. Там только три момента, где говорится о другой женщине. Я считала, что не стоит ударяться в желтизну.

– Но когда вы писали о Ленине, вы уделили много внимания его любовнице Инессе Арманд.

– Из того, о чем я писала, самой главной была история Сталина и Надежды Аллилуевой. Это писать было легче, потому что людей уже не было на свете, а здесь я пишу о живых. Тут надо было пройти по острию ножа, как-то так написать, чтобы не было желтизны. Это была трудная, но пылкая работа.

– Вы упоминаете, что когда семья Путиных уезжала из Дрездена, подруга-немка подарила Людмиле книгу "Одаренные женщины в тени великих мужчин". Она правильный подарок выбрала? Людмила –​одаренная, Путин – великий?

– Путин очень интересная фигура для рассмотрения, для описания. Что касается Людмилы Путиной, я ее сочинила: она не исследованная, а сочиненная. Я не знаю, какая она на самом деле. У меня была одна-единственная возможность увидеть ее. Это была конференция в Горбачев-фонде, в перерыв пришла она. Села близко от меня, и я наблюдала за ней. В нашей профессии по какому-то пустяку, по какой-то брошенной фразе, по мимике, по части мы восстанавливаем целое. Тут можно здорово ошибиться, можно наврать, не попасть. В этом смысле я очень подставляюсь. Хотя есть много точных деталей, допустим, знание ею языков: в книге она сама себя забавляет тем, что говорит "дождь" по-испански, по-французски и так далее. Она плохо одевалась, у нее было плохо со вкусом сначала, потом стало лучше – это правда. Из таких мелочей я ткала этот характер. Мне нужно было, чтобы Путину противостояла не какая-то слабохарактерная, неинтересная женщина – это было бы ошибкой. На самом деле у нее сильный характер. Как она вела себя, когда попала в аварию, как вела дом, ведь весь дом был на ней, и то, что она воспринимала свою жизнь с Путиным как служение – это тоже наверняка правда. Вот так понемножку собирался этот образ.

– Вы говорите, что она ему противостояла. Воспринимаете их отношения в последние годы брака именно как противостояние?

– Думаю, да. И развод – свидетельство тому.

– Когда появилась трещина?

– Мне трудно сказать, этого я не знаю.

– Вы пишете, что она молилась, чтобы он не обольстился властью.

– У него становилось все больше власти, она должна была начинать чувствовать ложь, которая распространяется в государстве. Я думаю, что так моя героиня должна была реагировать на это. Я думаю, что это близко к действительности. Потому что помимо женщин, которые появлялись у него, очень существенно то, что происходило с подлодкой "Курск", с Бесланом и так далее. У нее должны были быть личные переживания по этому поводу.

– И вы думаете, что она не одобряла поведение мужа?

– Моя героиня не одобряла.

– Почему Путина вы назвали Джокондой?

– Если вы посмотрите внимательно на портрет Джоконды, то увидите улыбку, которая напоминает улыбку Путина, они очень похожи. К концу книги разъясняется, что такое синдром Стендаля. Это такая страшная, вампирская вещь, когда из человека что-то высасывается. Это и произошло в этой семье, мне кажется. Эта похожесть на Джоконду натолкнула меня на мысль писать этот характер. Вампирское что-то есть в этом человеке. Вообще, интересная история, с ним я тоже встречалась один раз – это было, когда он только входил во власть, еще был премьер-министром. Он приезжал к нам в русский ПЕН-центр, встречался с писателями. Я записала на диктофон эту встречу и потом предложила это "Комсомолке", где я тогда работала, "Комсомолка" это напечатала. Когда я слушала, мне казалось, что это очень интересно, очень содержательно, но когда я прочитала то, что я записала и напечатала, я была страшно разочарована. Потому что это были какие-то пустяки. Я подумала, что в нем есть какое-то обаяние, которое затеняет все остальное. Был некий пшик, а показалось, что очень все существенно. Я думаю, что так же он обольщает и других персонажей, с которыми он сотрудничает, встречается, живет.

– А то, что он скрыл от жены, что Ельцин собирается объявить его своим преемником, –​ правда?

– Правда.

– Поразительная скрытность: он скрывал от жены главные события в своей жизни, и от публики скрывает все, что связано с его семьей. Это можно объяснить, конечно, тем, что гэбэшник, но это уже дошло до маниакальности, когда человек отказывается признавать свою дочь. Почему он скрывает всё, связанное с семьей?

– Это две составляющие – и черта характера, и черта профессии. Когда они только начали встречаться, она спросила его, чем он занимается, и он ответил: "До обеда ловим, после обеда отпускаем". Это у него такая была шуточка. Он чрезвычайно скрытный человек.

– Вам кажется, что это человек, одержимый властью?

– Мне кажется, он очень умный человек, очень глубокий человек. Когда я написала эту книжку, я дала прочесть ее некоторым своим близким людям. Моя подруга, известная журналистка, сказала: "Ты написала такую книгу, что если бы были выборы сегодня, то это прибавило бы ему несколько десятков тысяч голосов". Она очень резко отозвалась о книге. А другая моя приятельница, которая знает Путина, сказала: "Если он прочтет эту книгу, он повесится". Это значит, в глубине его кроется что-то человеческое, что-то такое, что мы не знаем и не узнаем. Вы помните такой эпизод, когда умер его тренер...

Он идет один на фоне какой-то стены, и никого больше нет. Я склонна думать, что это абсолютно искренний поступок, это не поза, не фокусы пиаровские, а так оно и есть. Более того, когда он говорит, что не с кем поговорить, только разве с Ганди, если бы он был жив, я думаю, и это правда, я это написала в книге. Потому что колоссальное одиночество, которое он испытывает, я могу сравнить только с одиночеством Бродского.

– Ольга, вам не простят этой фразы. Сравнить Путина с Бродским!

– Я серьезно. Мне кажется, что он очень одинок. Понимаете, какая штука, когда ты пишешь какого-то персонажа, даже отрицательного, ты невольно начинаешь ему сочувствовать. Когда я слышу какое-нибудь его выступление по поводу, скажем, князя Владимира, которого поставили возле Красной площади, я это ненавижу. Мое отношение к политике Путина остается прежним, я не меняю своих взглядов. Но есть политика, а есть человек, и я писала человека.

– Соглашусь со второй вашей подругой, человек получился малоприятный. Если бы он прочитал, он бы вряд ли повесился, но эта книга испортила бы ему настроение.

– Да, наверное. Поэтому ее и отказываются печатать, боятся испортить настроение нашему лидеру. Издательства, которые со мной очень дружат, просто откровенно сказали, что боятся брать эту книгу.

– Да, учитывая его паранойю….

– …его мстительность, его тяжеленный характер. А главное, что сейчас, и это тоже его "заслуга", расплата может быть очень простая: не какие-то там посадки, а еще хуже. Жизнь человеческая не стоит ни гроша.

– Боитесь, что могут расправиться?

– Я ничего не боюсь уже. Хотя, наверное, боюсь... Не знаю, обратили ли вы внимание на такой эпизод в книге: когда они жили в Германии, начиналась перестройка, и в своей компании они позволяли себе многое.

– Даже антисоветские разговоры.

– Да. И он тогда сказал, что Советский Союз – страна без законов, надо брать пример с США, где построена идеальная общественная система. Я когда прочла это, я ахнула, как человек изменился.

– Вы пишете, что его влекла больше всего – и тогда, и сейчас – тайная власть над другими людьми. Вот это осталось неизменным.

– Да, это личное качество, которое является определяющим.