О ПРИЧИНАХ ПРОТЕСТОВ
Пётр Троценко: Досым, почему снова Жанаозен? Почему снова нефтяники? Почему из года в год их проблемы не решают?
Досым Сатпаев: Потому что социальные протесты последних лет являются результатом проблем, которые слой за слоем накапливались в течение долгого времени. Есть такая формула: «конфликтная ситуация + инцидент = конфликт».
Конфликтная ситуация характерна практически для всех регионов Казахстана, но запад страны всегда находился в особом положении. Потому что, с одной стороны, это один из крупнейших доноров республиканского бюджета, но там, в том числе в Жанаозене, традиционно были очень серьёзные проблемы и с качеством жизни, и с безработицей, и с дефицитом воды. Власти долгие годы не обращали на них никакого внимания. Это привело к тому, что запад Казахстана в лице его жителей всё чаще начинает задаваться вопросом, почему за последние 30 лет регион так и не стал примером высокого уровня жизни, притом что донорство этого региона для бюджета сохранилось.
Так что последние события являются лишь одной из причин. Конечно, были разногласия касательно подрядных организаций, тендеров, деятельности национальных компаний, трудовые конфликты, но это верхушка айсберга, потому что уровень протестности в регионе растёт, и это будет продолжаться. У правительства и региональных властей как не было, так и нет инструментов для того, чтобы решить эти проблемы с точки зрения стратегического долгосрочного развития региона.
Всегда нужно исходить из того, что есть демографический фактор, миграционный, фактор экологических рисков, которые там растут. Запад Казахстана — потенциальная зона экологического бедствия, где будет очень серьёзный дефицит воды. В Жанаозене он наблюдается уже сейчас. И если последние конфликты происходят в рамках трудовой деятельности, то в будущем они будут иметь прямую связь с экологическими проблемами. Поэтому в целом запад Казахстана — такая лакмусовая бумажка, которая показывает «среднюю температуру по палате», то есть, что протестность копится и при определённых условиях начинает вырываться наружу.
Ещё одна причина: казахстанские власти в течение 30 лет уничтожали профсоюзные движения — те институты, которые в других странах играют роль посредников и в какой-то степени помогают урегулировать многие вопросы на местах. Учитывая, что этого института нет, трудящиеся, в том числе нефтяники, остаются со своими проблемами один на один, чувствуют себя более уязвимыми и исходят из того, что их не выслушивают и не принимают их точку зрения. Поэтому они и приходят к форме выражения протестов в виде митингов и демонстраций.
О ТРЕБОВАНИЯХ НЕФТЯНИКОВ И ОБВИНЕНИЯХ В ИХ АДРЕС
Пётр Троценко: В соцсетях и среди нескольких так называемых лидеров мнений встречается точка зрения, что бастующие хотят получать много денег, не стремясь повысить свою квалификацию, не пытаясь быть конкурентными на трудовом рынке — в общем, требуют того, чего не совсем достойны.
Досым Сатпаев: А кто определяет, кто и чего достоин? С таким же успехом можно сказать, что многие из тех, кто находится во власти и получает хорошие зарплаты и премии, этого не достойны.
Пётр Троценко: Но они же не выходят на улицы выражать своё недовольство.
Досым Сатпаев: Они своей деятельностью приводят к тому, что другие выходят на улицы. Поэтому если копнуть глубже, то основная причина дестабилизации в стране — либо преступная деятельность, либо халатность, либо бездействие органов власти на всех уровнях — от правительства до акима.
В Астане говорят, что протестовавшие нефтяники «отказались» от высоких зарплат и работы. Так ли это?
Я помню 1990-е годы, когда Назарбаев громогласно заявлял, что Казахстан, имея маленькое население и богатые ресурсы, станет следующим Кувейтом или Бахрейном. Прошло 30 лет, но уровень жизни для основной массы населения на том же западе Казахстана остаётся довольно низким, а стоимость жизни — большой проблемой, потому что туда приходится всё завозить, в том числе воду. Если взять ту же самую Америку, то на Аляске люди получают намного больше, чем в южных штатах, опять же по причине того, что туда нужно завозить многие вещи и продукты питания, это сказывается на ценах.
Так что нельзя не учитывать специфику запада Казахстана, как с точки зрения довольно суровых климатических условий, так и тяжести работы в нефтегазовом секторе. Вред для здоровья тоже почему-то никто не учитывает, а эти виды производства не являются экологически чистыми.
Те требования, которые озвучивают нефтяники, в том числе касательно выплат, базируются на их ощущении справедливости. Самый главный вопрос, который сейчас возникает, сводится к тому, что люди вышли на площади, но никто не захотел с ними встретиться, поговорить, обсудить.
Были сделаны заявления о том, что им якобы что-то обещали, но опять же если копнуть глубже, то обещания, которые даёт власть, не вызывают доверия у значительной части населения. Многие из этих людей работали в подрядных организациях, и никакой гарантии на долгосрочную работу им не дают. Они видят, как работают топ-менеджеры в национальных компаниях, которые неплохо себя обеспечили, и люди пытаются поднять вопрос, что такие стандарты должны быть одинаковы для всех.
Что касается [их уровня] образования, опять же камень не в тот огород. Кто виноват в том, что уровень профессионального технического образования за 30 лет в Казахстане упал ниже плинтуса? Кто виноват, что у нас в своё время позакрывали технические колледжи и не открыли ни одного технологического университета на западе Казахстана? Только в последнее время стали призывать иностранные компании, чтобы они начали готовить специалистов из числа граждан страны. Почему этого не делали в 1990-х или 2000-х годах? Власти необходимо признать, что многое было упущено и провалено, а не пытаться это загладить проплаченными постами и информационными вбросами.
ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЧИНОВНИКОВ И ДЕПУТАТОВ И НЕГАТИВНЫХ СЦЕНАРИЯХ
Пётр Троценко: Почему в Астане к нефтяникам не вышел депутат мажилиса от Мангистауской области Едил Жанбыршин, а аким региона Нурлан Ногаев выступил с видеообращением?
Досым Сатпаев: Все представители власти, начиная от акимов и заканчивая депутатами, — это люди, которые не являются избранными с точки зрения электоральной системы. То есть мандат доверия они получили не со стороны общества. Для них взаимодействие с простыми людьми — всегда какая-то неприятная работа, которой они стараются сторониться.
Протест жанаозенских нефтяников в Астане: власти провели силовое задержание
Кроме того, без команды сверху они ничего делать не хотят, равно как и брать на себя инициативу. Это такая традиционная коллективная безответственность. Так было при Назарбаеве и остаётся при Токаеве, потому что сама система госуправления не поменялась с точки зрения её основных принципов. Во-первых, это синдром временщика, когда нужно посидеть на должности какой-то период и не вляпаться в конфликт, а если вляпался, то выбраться из него с минимальными для себя номенклатурными потерями.
Во-вторых, не брать на себя ответственность, чтобы наверху тебя потом по голове не ударили. В-третьих, по максимуму дистанцироваться от общества, чтобы тебя вдруг не заподозрили в каких-то политических амбициях. Поэтому то, что мы наблюдаем, неудивительно.
Пётр Троценко: Что должна сделать власть, чтобы улучшить жизнь в Жанаозене и прочих населённых пунктах Мангистауской области и не только там?
Досым Сатпаев: Первое, что было необходимо делать после Январских событий, — разработать карту рисков по Казахстану. В каждом регионе имеются как общие проблемы, так и специфические, напоминающие бомбы замедленного действия, которые будут взрываться. Именно этим должна заниматься власть — с активным подключением региональных властей, независимых экспертов, чтобы в каждом регионе была своя карта рисков с анализом проблем, которые уже существуют, и с прогнозом среднесрочного и долгосрочного характера того, какие риски и угрозы могут «взорвать» регион и создать эффект домино для всей страны.
Потому что ты не можешь принимать никакие государственные решения, если видишь только один кусок пазла, но не всю картину целиком. Проблемы Жанаозена — это проблемы всей страны. И я думаю, что ничего не получится с точки зрения их эффективного решения и снижения уровня протестности, если не будет общестранового мониторинга рисков на локальном уровне, чтобы под каждую эту проблему была конкретная программа решения и нейтрализации. Естественно, с соответствующими бюджетами, человеческими ресурсами и под общественным контролем, чтобы всё это было прозрачно, а не превратилось в очередной «распил».
Пётр Троценко: А что будет, если власть всё-таки не сумеет предупредить эти риски и улучшить ситуацию?
Досым Сатпаев: В Казахстане будет увеличиваться частота и количество протестных акций. В принципе, мы это уже наблюдаем. Если посмотреть на ситуацию последних 30 лет, то между теми или иными протестами была довольно длинная дистанция. С 2011 года мы видим, что промежуток между протестами стал сокращаться, они стали происходить чаще, по разным причинам, охватывать разные регионы.
Экология, безработица, инфляция — это гигантский пласт проблем, которые не решаются из года в год и увеличивают свой разрушительный потенциал. Естественно, что это задевает абсолютно всех казахстанцев, а власть, которая не способна взять всё это под контроль с точки зрения эффективного антикризисного менеджмента, придёт к тому, что количество протестных действий будет увеличиваться. И семь лет президентства Токаева будет сопровождать череда социальных взрывов. Рано или поздно это может привести к тому, что контроль над ситуацией будет потерян окончательно.
А неэффективный государственный менеджмент, который приводит к внутреннему социальному взрыву сначала локального, а потом общенационального характера, в дальнейшем может привести к потере нашего суверенитета, государственности, потому что в таких условиях всегда есть риск вмешательства внешних сил. И вероятность такого негативного и алармистского сценария увеличивается.
КОММЕНТАРИИ