НА ОСОБОМ УЧЕТЕ
Мадина работает в Махачкале в детском центре. О том, что она состоит на профилактическом учете наблюдения за экстремистами, она узнала случайно, когда в январе ее машину остановили на проверку. С тех пор ее жизнь стала практически одной непрерывной схваткой с законом.
— Сказать, что нас преследуют, — это ничего не сказать: нам звонят, барабанят в дверь, могут прийти в три часа ночи или в пять утра с требованием проехать в участок для дачи показаний, а если нас нет дома, то ставят на уши всех соседей, требуя сказать, где мы. У нас нет в семье боевиков, никто из родственников не уехал в Сирию, мы не понимаем, за что нам устроили такую прекрасную жизнь? За то, что мы с сестрами носим хиджабы? — рассказывает Мадина Азаттыку.
История Мадины совсем не уникальна. Представители властей сказали двум сестрам Мадины, что они также состоят на оперативном профилактическом учете граждан по признаку отношения к исламским течениям. Как и многие люди, оказавшиеся в этой ситуации, Мадина говорит, что понятия не имеет, что привлекло к ней внимание властей.
ЗА ЗАВЕСОЙ СЕКРЕТНОСТИ
Официальные лица на Северном Кавказе — источнике экстремизма в течение нескольких десятилетий, особенно после двух жестоких войн властей против сепаратистов в Чечне в 1990-х и начале 2000-х годов, — не говорят официально, как производится этот учет, для чего он используется и сколько людей на нем состоит.
Президент Дагестана Рамазан Абдулатипов сказал, что по категории «ваххабизм» в республике на учете состоит девять тысяч человек. Руководитель регионального подразделения МВД Абдурашид Магомедов сообщал о 16 тысячах «экстремистов». Активисты сообщают, что на учете может состоять около 20 тысяч человек.
Задержание человека в России. Иллюстративное фото.
В июне 2016 года президентский Совет по гражданскому обществу и правам человека опубликовал доклад, в котором этот «учет и контроль» подвергся резкой критике. Правозащитники написали, что в Совет поступают «многочисленные» жалобы от граждан, попавших в список. В докладе говорится, что многие из людей, состоящие на этом «учете», не радикальные ваххабиты или салафиты, а скорее «представители традиционного ислама (суфисты)». В докладе ставят под сомнение как правовые основы создания такого списка, так и его необходимость. «Неясно, как этот список способствует поддержанию правопорядка в республиках» на Северном Кавказе, говорится в докладе.
«ЗАПУГАН И ХОДИТ ПО СТЕНОЧКЕ»
28-летний водитель грузовика Абдурахман (имя изменено) — уроженец Махачкалы, но сейчас живет в Москве. Его жена недавно родила сына, однако Абдурахман боится взять мальчика на свидание с родственниками в Дагестане.
— Очень хочу поехать к своим, но боюсь, что меня за что-нибудь посадят: наркотики, например, подбросят или оружие, как уже не раз с другими было. Боюсь, что будут дергать мою жену, которая недавно родила, что закошмарят остальных родственников, — говорит Абдурахман Азаттыку.
Могут прийти в три часа ночи или в пять утра с требованием проехать в участок для дачи показаний, а если нас нет дома, то ставят на уши всех соседей.
Абдурахман состоит на так называемом оперативном профилактическом учете в МВД Дагестана. О том, что он в списке спецслужб, узнал, когда его остановили в московском метро несколько месяцев назад. С тех пор полиция задерживала его «несколько раз». Все задержания проходили по одному сценарию: у него брали отпечатки пальцев, слюну и кровь, проводили фото- и видеосъемку. Потом держали в камере несколько часов до получения ответа из Махачкалы, после чего его отпускали домой. Некоторые из этих задержаний доставили Абдурахману серьезные проблемы с его работой в качестве водителя грузовика. Ему трудно объяснить, что он задерживает доставку грузов, потому что провел 10 или 12 часов в тюрьме.
Задержание предполагаемых сторонников идеологии экстремизма в России. Иллюстративное фото.
— Он запуган и ходит по стеночке. Каждый раз его хватают, как в 1937-м, и уводят непонятно на сколько. И неизвестно, чем это в итоге вообще закончится. Когда и за что его поставили на профучет – неизвестно, выяснить это у нас не получается: мы сделали официальный запрос в ФСБ и МВД, но его перенаправили непосредственно исполнителям, то есть тем, кто его на учет и поставил, что противозаконно. <…> Да, он мусульманин, ходит с небольшой бородой, родственников-террористов у него нет. Мы считаем, что на профучет его поставили необоснованно, — говорит его адвокат Александр Островский.
Островский добавил: несколько московских полицейских сказали, что Абдурахман должен быть исключен из списка и что им надоело «тратить на него время».
СЕРЬЕЗНАЯ ПРОБЛЕМА
Член Совета по гражданскому обществу и правам человека Максим Шевченко
Член Совета по гражданскому обществу и правам человека Максим Шевченко говорит, что лично передал президенту Владимиру Путину копию доклада о профилактическом учете в сентябре 2016 года. Путин сказал, что он прикажет спецслужбам разобраться в этом вопросе. По словам Шевченко, после этого появились некоторые признаки перемен. Через несколько месяцев после встречи с Путиным дагестанский адвокат Аида Касимова смогла выиграть суд, и трое ее клиентов были сняты с учета.
— Мы много узнали о списке в ходе этих слушаний. У нас ведь на этот учет ставили не просто семьями, а целыми рабочими коллективами! Сначала директора, а потом и остальных сотрудников, — рассказывает Аида Касимова.
Касимова сказала, что в настоящее время она ожидает решения по нескольким делам, но всё идет очень медленно.
Ответы из Центра по противодействию экстремизму по одним и тем же людям приходят всё время разные. Недавно сообщили, что профучет вообще не ведется, а чуть раньше пришел ответ, что да, такой на учете есть.
— Ответы из Центра по противодействию экстремизму по одним и тем же людям приходят всё время разные. Недавно сообщили, что профучет вообще не ведется, а чуть раньше пришел ответ, что да, такой на учете есть. Мы сейчас подаем коллективный иск в Верховный суд Дагестана о признании этого профучета незаконным, — говорит Касимова.
Другой член президентского Совета по правам человека Александр Мукомолов не поддерживает столь радикальное решение проблемы, отмечая, что проблема экстремизма в Дагестане остается серьезной.
— Несколько тысяч дагестанцев уехали воевать в Сирию. А если они вернутся с заданием? Мало у нас было терактов? Эти люди представляют серьезную потенциальную угрозу, и, конечно, и они сами, и их близкие должны быть под колпаком спецслужб. Но нельзя ведь весь народ «профилактировать», это же просто невозможно. После того как о проблеме доложили Путину, жалоб на необоснованность постановок на учет стало чуть меньше, но они всё равно есть, — говорит Александр Мукомолов.
В подготовке материала участвовал старший корреспондент РСЕ/РС Роберт Коалсон.
Перевела в сокращении с английского Анна Клевцова.