18 мая в Украине прошёл День памяти жертв геноцида крымскотатарского народа. 80 лет назад, в мае 1944-го, всего за трое суток более 200 тысяч крымских татар были депортированы за тысячи километров от родного дома — в Центральную Азию и Сибирь. По распоряжению Сталина целый народ был обвинён в «сотрудничестве с нацистами». За время депортации и в бесчеловечных условиях жизни в изгнании погибли около 46 процентов крымских татар. Потомки депортированных живут в нескольких государствах на постсоветском пространстве и сохраняют память о насильственном переселении, унёсшем десятки тысяч жизней.
Каждый год крымские татары, живущие в Казахстане, съезжаются в посёлок близ Алматы, чтобы отметить Хыдырлез. Изначально это был праздник окончания посевных работ, который сопровождался народными гуляньями, танцами и музыкой. В таком «этнографическом» виде этот день и сейчас отмечают в оккупированном Крыму.
Однако для крымских татар, проживающих в Казахстане, Хыдырлез приобрёл совсем другое значение. Это в первую очередь день памяти о национальной катастрофе, постигшей целый народ. Многие люди, особенно пожилые, отправляются на могилы своих родственников.
Кладбище в посёлке им. Х. Бижанова
Мемету Кадырову 85 лет, он единственный из участников траурной церемонии, кто лично помнит депортацию. Многие, говорит Мемет, умирали по дороге в неизвестность, куда их везли под конвоем в товарных вагонах. Его самого чуть не выбросили из поезда, приняв за умершего. Чудом пережив эту дорогу, продолжавшуюся две недели, семья Кадыровых оказалась где-то в Пермской области, где ссыльных поселили в помещении Дома культуры. Через 12 лет, уже при Хрущёве, их переселили в аул имени Бижанова в Алма-Атинский области.
Мемет Кадыров
За прошедшие 80 лет семья пустила корни в Казахстане, но каждый год 5 мая, в сопровождении детей и внуков, племянников и племянниц, дальних родственников и просто односельчан, Мемет отправляется на кладбище, где похоронены мусульмане и христиане, крымские татары и немцы, уйгуры и греки, ссыльные и добровольные переселенцы в Казахстан.
Мемет не любит вспоминать о немецкой оккупации Крыма и последовавшей за ней энкавэдэшной зачистке полуострова. Даже сейчас, по прошествии долгой жизни, эти воспоминания остаются болезненными.
В 1944 году большинство депортированных из Крыма татар были отправлены в Узбекистан. После войны в Алма-Атинской области Казахской ССР начали массово выращивать табак. А искусством табаководства крымские татары владели не одно столетие. Они стали переезжать в «Табаксовхоз им. Х. Бижанова», который в считаные годы стал «совхозом-миллионером» — так в СССР называли хозяйства, приносившие большой доход.
Практически все «миллионеры», знавшие толк в выращивании табака, принадлежали к «неблагонадёжным» народам: греки, болгары, немцы, чеченцы, армяне и крымские татары.
Производство табака в Казахстане сильно сократилось в конце 1980-х, при Горбачёве, когда депортация крымских татар была признана геноцидом и выжившие получили возможность вернуться на историческую родину.
Однако уехали не все. Некоторые, подобно Мемету Кадырову, не нашли в себе сил покинуть «отеческие гробы», они продолжают посещать могилы своих предков каждый год 5 мая, снова и снова переживая трагические воспоминания о депортации.
«КРЫМ» НА МОГИЛЬНОЙ ПЛИТЕ
Утром 5 мая на сельском кладбище посёлка, который местные по привычке называют Табаксовхозом, очень оживлённо. На стоянке машины припаркованы в два ряда, рядом стоят битые жизнью «Жигули» и блестящие внедорожники — сюда приехали потомки депортированных крымских татар со всей Алматинской области.
Вместо танцев и народных игр люди посещают могилы своих родственников, большинство из которых родились ещё в Крыму. Для людей помнить о своём «прекрасном Крыме» настолько важно, что на могильных плитах указаны не только даты рождения и смерти, но и даже место рождения — благодаря этому видно, что многие люди родились в одном посёлке в Крыму и были похоронены в одном ауле в Казахстане.
Могильная плита, на которой указано место рождения — Крым, посёлок Джума-Эли, ныне — Приветное
Согласно исламским традициям, мужчины садятся за одним столом, а женщины — за другим, однако же поминальные молитвы читают все вместе. В центре мужского стола сидит молодой имам, татарин, перебравшийся в Казахстан из Китая лет 20 назад. Местные жалуются, что в их ауле редко задерживаются священнослужители, так как у них низкие зарплаты и им приходится «перебиваться» исключительно пожертвованиями от общины.
ПОСЁЛОК «НЕБЛАГОНАДЁЖНЫХ» НАРОДОВ
Шевкие Юсупова, одна из старейшин крымскотатарской диаспоры, говорит, что её родители саму депортацию не любили вспоминать: мать плакала навзрыд, вспоминая своё «путешествие» в товарном вагоне. При этом все говорили, что в Крыму им жилось очень хорошо. Её дед был врачом, охотником и музыкантом. Вместе с женой они вырастили девятерых детей. Когда депортировали её родителей, из разных посёлков, им было совсем немного — лет по 11–12. Они какое-то время пожили на Урале и перебрались в Алма-Атинскую область вместе со всеми — по «вербовке».
— Когда они только приехали, здесь ещё ничего не было, была практически голая степь; они, можно сказать, отстроили этот аул с нуля. Мама вспоминала, что, когда они плакали из-за необходимости идти сажать деревья в выходной, к ним подходил директор совхоза и говорил: «Девочки, потерпите немного, и наши дети и внуки будут гулять по прекрасному посёлку, весь посёлок будет зелёный, красивый». Так и вышло.
Шевкие Юсупова с родственницами
Родные Шевкие стараются периодически собираться своей диаспорой, поддерживают связь с родственниками в Крыму, а раньше у них даже был свой ансамбль, который ездил с гастролями по стране. Но, конечно, они, как и все казахстанцы, медленно ассимилируются и смешиваются с окружающими: у Шевкие сноха — уйгурка, один зять — турок, другой — русский, а последний — наполовину казах и наполовину русский.
Родители крымской татарки, алматинки Ленары Юсуповой ещё помнят депортацию: её отец Энвер родился в Балаклаве, а мама — под Симферополем. И у отца, и у матери было по шесть братьев и сестёр, с которыми они отправились в ссылку в Узбекистан. Вскоре после приезда туда мать Энвера умерла, и мальчика с сестрой отправили в детский дом. До совершеннолетия они жили в семи приютах для сирот.
— Отец до сих пор помнит Вторую мировую, как над селом пролетали самолёты и сбрасывали бомбы, — говорит Ленара. — Он помнит, как пришли румыны, союзники нацистов, на них была красивая синяя форма, очень запоминающаяся. Но папа не любит вспоминать о войне. Мы поэтому много не спрашиваем, у него на глазах сразу слёзы проступают. Мама же вспоминает, как в Симферополе расстреляли её отца, нашего дедушку, — это сделали чекисты, когда выселяли нас из Крыма. Они обвинили деда, что он якобы фашистам служил. В итоге его расстреляли на глазах у всех.
Ленара говорит, что Табаксовхоз был особенным посёлком — именно потому, что здесь были сосланные со всего Союза люди, которые наполняли его своим уникальным национальным колоритом. Сейчас почти все разъехались по своим «историческим родинам», но она с семьёй осталась, потому что её пожилая мама уже не в силах переезжать.
ВСЕ ИЗ ЕВРОПЫ СЮДА ПРИЕХАЛИ
Сервер Юсупов, активный член крымскотатарской общины Казахстана, выросший в Табаксовхозе, говорит, что в детстве он не чувствовал толком свою этническую принадлежность, ведь они все были «советскими людьми». Вокруг были греки и армяне, но они были молодые, их не волновало, как они здесь оказались, они просто старались выучиться и «подняться на ноги». Это потом он понял, что он родился здесь, потому что его бабушка с дедушкой занимались выращиванием табака ещё в Крыму.
Отец Сервера приехал в Табаксовхоз в 1946 году, когда тому было девять лет, и здесь же он, ссыльный крымский татарин, познакомился со своей будущей женой, тоже сосланной крымской татаркой. Конечно, они чувствовали на себе клеймо «предателей родины», местные жители нередко оскорбляли их «просто так, под настроение». Сами они должны были постоянно отмечаться в комендатуре, и все эти ограничения не добавляли радости. Даже чтобы поехать в соседний аул, им приходилось брать разрешение на выезд. Но постепенно люди стали обживаться на месте, начали зарабатывать, появилось множество смешанных браков с казахами и уйгурами.
Сервер Юсупов
— Греки, болгары, армяне, мы — мы же, можно сказать, все из Европы сюда приехали. У нас даже здесь был свой духовой оркестр! Люди на гитарах играли, танцевали в белых рубашках, не напивались особенно и не дрались. К нам из соседних аулов приезжали, чтобы изумлённо поглядеть на нас. Люди же так и развиваются, когда вы смешиваетесь, а не замыкаетесь сами на себе.
Когда Советский Союз распался, большинство ссыльных греков уехали в Грецию, армяне вернулись в Армению. Семья Сервера тоже решила возвращаться в Крым. Его родители, братья и сёстры отправились на историческую родину, а ему было всё как-то не до того: то операция, то болезнь. А может быть, сказывается притяжение новой родины — в Казахстане Сервер женился, завел детей, со временем оброс внуками. Он свободно говорит на крымскотатарском, но, по его собственным словам, чувствует, как с годами «оказашился» — вставляет в свою речь казахские слова, и акцент у него теперь казахский. Женат на уйгурке, зять — русский. В Казахстане такая многонациональность в одной семье встречается часто.
Урие Курташирова уже давно живёт в Алматы, однако старается часто навещать родной посёлок, в котором выросла. На Хыдырлез она специально проехала 120 километров до Табаксовхоза, чтобы увидеть сородичей и вместе с ними почтить память своих родителей.
Урие Курташирова
— В то время крымские татары обычно имели большие семьи, в которых росли минимум четверо-пятеро детей. Во время депортации на сборы давали всего лишь 15 минут, поэтому бабушка смогла взять с собой только детей и Коран, даже документы остались дома. У неё было шестеро детей, из которых двое погибли в пути. У отца в семье также было шестеро детей, и двое из них также погибли во время депортации.
Ранее об этом редко говорили дома, но мои родители, наверное, были исключением. Каждый год 18 мая отец вспоминал депортацию, выпивал и плакал. У нас сохранилась фотография его семьи, сделанная незадолго до депортации. Он смотрел на неё и повторял: «Где на этой фотографии предатели народа? Что я сделал не так? Что сделали мои братья и сёстры? Как можно забыть подобное?»
Понимаете, депортация всех крымских татар коснулась, даже Героев Советского Союза. Об этом есть украинский фильм «Хайтарма» — как военного лётчика, дважды Героя Советского Союза Амет-Хана Султана тоже отправили в Среднюю Азию в товарном вагоне. Он вернулся в родную Алупку после освобождения Крыма 16 мая, а всего через два дня государство, за которое он воевал, начинает депортировать его народ. Амет-Хан пытался спасти свою семью, но ему говорили: «Никаких исключений. То, что ты Герой Советского Союза, — это одно, а то, что крымские татары — предатели и враги народа, — это другое». В итоге все наши воины-красноармейцы, даже те, кто дошёл до Берлина, после войны вынуждены были ехать в Сибирь и Узбекистан, чтобы искать своих родственников, — говорит Урие.
Только в 1967 году Верховный Совет СССР признал необоснованность обвинений в адрес крымских татар, однако, в отличие от других «наказанных народов», им не было предоставлено право на возвращение в Крым. Полное признание незаконности и преступности депортации наступило лишь в 1989 году.
Постановлением Верховной рады Украины № 792-VIII от 12 ноября 2015 года депортация крымских татар в 1944 году была признана геноцидом, а 18 мая установлен как День памяти жертв геноцида крымскотатарского народа.
После долгой молитвы на кладбище начинается поминальный обед: каждому гостю подают две тарелки плова из двух разных казанов, один готовили мужчины, другой — женщины. Кажется, что, несмотря на большое количество участников процесса, все люди здесь знакомы друг с другом с детства: они активно делятся новостями друг с другом и поздравляют сородичей с их успехами. На политические темы стараются при этом не говорить.
Мужчины готовят плов
«МЫ НЕ МОГЛИ НИКОГДА ВСТАТЬ НА СТОРОНУ БАНДИТОВ»
В самом оккупированном Россией Крыму крымские татары вновь оказались в эпицентре новейшей истории. Как заявляет главред украинского издания «Ґрати» Антон Наумлюк, крымские татары «монолитно были нелояльны российским властям, подвергались регулярным и очень масштабным репрессиям».
После начала полномасштабного вторжения эта политика продолжается с ещё большим ужесточением. Возбуждаются уголовные дела против членов организации «Хизб ут-Тахрир», которая запрещена в России, но не под запретом в Украине. Правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает решение Верховного суда России от 2003 года о признании «Хизб ут-Тахрир» террористической организацией незаконным и необоснованным: «В решении не содержится никаких доказательств террористической деятельности "Хизб ут-Тахрир", но в последние годы по обвинениям в причастности к этой организации осуждены сотни мусульман, причём с каждым годом им назначают всё более суровые наказания. В аннексированном Крыму преследование членов "Хизб ут-Тахрир" является инструментом подавления общественной солидарности и гражданской активности местных жителей, в особенности крымских татар (за редкими исключениями фигуранты дел о причастности к "Хизб ут-Тахрир" относятся к этой этнической группе). В 2014 году они негативно восприняли аннексию полуострова и с тех пор подвергаются гонениям. В Украине деятельность этой организации абсолютно легальна. Важно подчеркнуть, что как само уголовное преследование, так и заключение крымчан под стражу за пределами Крыма грубо попирают нормы международного гуманитарного права», — считают в «Мемориале».
По данным правозащитников, в 2024 году политическим преследованиям «за экстремизм» подвергается как минимум 320 человек.
При этом Рустем Умеров, крымский татарин, рождённый в депортации в Самарканде, сейчас является министром обороны Украины; в составе ВСУ с 2014 года воюет батальон «Крым» под командованием Исы Акаева; а Мустафа Джемилев, советский диссидент и правозащитник, лидер крымскотатарского народа, вставший на сторону Украины ещё в 2014 году, недавно получил от президента Владимира Зеленского звание Героя Украины.
О современном политическом положении крымских татар в интервью «Сибирь.Реалиям» рассказал Рефат Чубаров, заместитель председателя Верховного Совета Автономной Республики Крым в 1995–1998 годах, народный депутат Украины в 1998–2007 и 2015–2019 годах, а также президент Всемирного конгресса крымских татар с 2009 года и председатель Меджлиса крымскотатарского народа. Последние 30 лет своей жизни он посвятил отстаиванию прав крымских татар. 1 июня 2021 года Рефата Чубарова заочно приговорили в Крыму за организацию массовых беспорядков к шести годам лишения свободы и штрафу. В частности, Рефата Чубарова признали виновным в организации массовых беспорядков (ч. 1 ст. 212 УК РФ) и публичных призывах к нарушению территориальной целостности Российской Федерации.
Рефат Чубаров родился в 1957 году в Самарканде. Его родители пережили депортацию детьми: отцу было 13, а матери — 11. Оба родились в горном селе Ай-Серез, которое после выселения татар из Крыма, как и сотни других крымскотатарских топонимов, было переименовано в Междуречье.
— Мои родители жили в страшных условиях «спецпоселений», когда за перемещение из одного села в другое без разрешения можно было получить 25 лет каторжных работ. В 1956 году этот режим был снят специальным указом, но в этом указе были несколько пунктов, которые не подлежали опубликованию. Так называемые секретные пункты — в них говорилось о том, что снятие режима с поселения не разрешает этим людям возвращаться в места прежнего проживания, откуда они были депортированы. Кроме этого, был ещё один пункт о том, что снятие режима с поселений не означает компенсаций им за отнятое у них имущество. Потом уже советское государство разработало целую систему новых уже ограничений. Что-то принималось постановлениями Совета министров СССР, что-то принималось подведомственными актами, благодаря которым вся жизнь крымских татар в послевоенный период, вплоть до конца 1980-х годов, была регламентирована — со множеством разных писаных и неписаных правил. Крымские татары могли, в общем-то, расселяться по многим территориям СССР, но не имели права возвращаться в Крым. Тех же, кто возвращался, снова и снова выкидывали из Крыма силой. Тех, кто несколько раз пытался возвратиться, — лишали свободы, заводили уголовные дела. Но, поскольку крымскотатарское национальное движение набирало силу, советское правительство решило выпустить пар. В 1967 году было опубликовано постановление Президиума Верховного Совета СССР, которое называлось: «О гражданах татарской национальности, ранее проживавших в Крыму». В самом названии уже говорится о том, какой направленности этот документ. Слово «крымские татары» исключалось, они буквально избегали его говорить. Так вот, там было сказано:
«После освобождения в 1944 году Крыма от фашистской оккупации факты активного сотрудничества с немецкими захватчиками определённой части проживавших в Крыму татар были необоснованно отнесены ко всему татарскому населению Крыма.
Эти огульные обвинения в отношении всех граждан татарской национальности, проживавших в Крыму, должны быть сняты, тем более в трудовую и политическую жизнь общества вступило новое поколение людей».
Это был сентябрь 1967 года, и многие люди восприняли этот указ как сигнал о том, что им можно вернуться домой. Сотни, если не тысячи семей поехали в Крым. Но здесь их ждало большое разочарование, потому что их не пускали в Крым. Поэтому нарастало такое противостояние, и, чтобы сбить эту волну, в 1968 году Советы сделали три маленьких «переселения» крымских татар домой — так называемый организованный набор. Несколько сотен семей в 1968 году, потом несколько сотен семей в 1969 году переселили в Крым, естественно, по их желанию. И моя семья была среди этих людей, потому что мои родители очень этого хотели, хотя, конечно, все хотели вернуться обратно.
Потом прошло очень много лет, и когда мне уже стали доступны документы о том, как организовывалось это переселение, то они наконец-то мне объяснили мою жизнь, которую я прожил. Дело в том, что это согласованное переселение должно было соответствовать следующим параметрам: первое — люди не могли возвратиться в те места, откуда были непосредственно выселены. Их расселяли только в степной части Крыма, исключительно по сёлам. На территории одного сельсовета не должно было быть больше пяти-семи крымскотатарских семей. При этом старались давать разрешение на это только тем семьям, где взрослые не имели не то что высшего, но даже среднего образования. То есть власть хотела таким образом предотвратить перенос крымскотатарского национального движения из Центральной Азии в Крым. В итоге в 11 лет я очутился в Крыму, там учился и пошёл в армию. После армии поступил в Московский историко-архивный институт, но после его окончания, несмотря на то что у меня было направление на работу в Симферополь, меня, как крымского татарина, в Крым не пустили, хотя мои родители жили в это время там. Я женился на латышке, жил и работал в Риге и уже снова возвратился в Крым в довольно взрослом возрасте в 1990 году.
— Какая часть крымских татар после аннексии поддержала Украину, а какая присягнула «новой власти»?
— Вы должны понять, что у нас никогда внутри крымскотатарского сообщества не было какого-то соревнования или какого-то выбора между Россией и Украиной. Коллективная историческая память, и самая последняя прививка — это 1944 год. В Украине мы были одними из активных участников всех политических процессов — мы всегда шли на выборы и т. д. Крымские татары и украинские демократические силы — это практически два партнёра. С этим были вынуждены считаться и те, кто находился непосредственно в правительстве, но, скажем, не признавали Меджлис крымскотатарского народа де-юре. Но де-факто он был признан, и мы всё делали как крымские татары для того, чтобы украинское государство не отходило от демократизации общества, вступления в Европейский союз и в НАТО. Это и наши требования, они зафиксированы в наших документах Курултая крымскотатарского народа еще в 2000-х годах.
Позиция наша абсолютно открытая, искренняя. Мы говорили о том, что дальнейшая интеграция Украины как государства в европейские и евроатлантические структуры будет содействовать развитию демократии в самой Украине. Одновременно мы видели всё то, что происходило в России: Первая чеченская война, Вторая чеченская война, абсолютное уничтожение национального движения в Татарстане, Башкирии и деградация национальных территорий в РФ. В прямом смысле деградация, потому что так легче, видимо, управлять этими территориями. И тогда, когда вступили российские войска в Крым в 2014 году, поверьте мне, если и нашлась где-то тысяча человек, которые подумали о том, что вторжение России — это будет благо для Крыма, то не больше. Никогда у нас не было иллюзий. Другое дело, что 10 лет оккупации — это тяжело, и два метода, с помощью которого Россия пытается укрепиться в Крыму, — это тотальная пропаганда, промывка мозгов; и репрессии всех тех, кого Москва считает нелояльными к оккупантам.
В 2014 году мы не стояли перед выбором, «какую сторону принять» — мы были на своей земле, которая есть часть украинского государства. На землю Украины пришли войска соседнего государства со словами, что здесь будет их мир, и эта территория будет в их составе, не спросив нас. Это наша земля, Крым — это наша историческая родина в составе украинского государства. Российская Федерация не спросила ни Украину, ни тем более нас, как коренной народ. Они пришли как бандиты — мы не могли никогда встать на сторону бандитов. Когда некоторые пытаются нас упрекнуть в том, что мы — русофобы, то они просто не отдают себе отчёт в том, что это не русофобия, а объективная оценка происходящего и предвидение ещё более ужасных последствий. Когда в 1789 году русские захватили Крым и ликвидировали Крымское государство, Крым был практически мононациональным, и где все эти люди сейчас?
— Насколько активны крымские татары в политической жизни Украины сейчас и как много представителей вашего народа сейчас в ВСУ?
— Про ВСУ я точные цифры вам не дам, хотя очевидно, что их тысячи. Никто не собирает статистику, потому что те военнослужащие и офицеры, и солдаты, и представители спецслужб — они все очень уязвимы, потому что их близкие люди и родные находятся на оккупированных территориях, то есть в Крыму. Я могу сказать, что есть специальные подразделения, которыми командуют офицеры — крымские татары. Такие подразделения есть и в структурах спецслужб, и есть на фронте. В ВСУ есть батальон имени Номана Челебиджихана, первого председатель Курултая крымскотатарского народа, который в 1917 году возглавлял правительство Крымской народной республики. Также есть заметные чиновники — крымские татары, министр обороны — крымский татарин, а также мы есть в различных министерствах и так далее. Крымские татары — важная и заметная часть современного украинского общества, и мы, как и все украинцы, сейчас сопротивляемся варварскому захвату нашей страны, — рассказал Рефат Чубаров.
Крымские татары читают поминальную молитву «дуа». Казахстан, май 2024 года
История разделила когда-то единый крымскотатарский народ — часть его живёт под бомбами в Киеве и Харькове, кого-то мобилизуют на войну в «российском» Крыму, а кто-то уже так давно живёт в Казахстане или Узбекистане, что «сердцем прирос» к Центральной Азии. Однако 5 мая, в Хыдырлез, или же 18-го, в День памяти жертв депортации, крымские татары собираются в Киеве, Алматы, Стамбуле или Симферополе и читают заупокойную молитву о безвинных жертвах сталинского произвола. В этот день они вспоминают о своих предках, которые не могли себя защитить, и обещают себе сделать всё, чтобы такое не повторилось.