Очередные обещания Назарбаева о модернизации вызывают скептицизм

В своем новом отчете, опубликованном 31 марта 2011 года под заголовком «Кризис преемственности власти в Казахстане», международный информационно-разведывательный центр «Стратфор», ссылаясь на собственный источник, утверждает, что Нурсултан Назарбаев, чтобы поддерживать и покровительствовать человеку, который стал бы его преемником и мог бы сохранить стабильность в стране, в 2010 году готовился подать в отставку.

Однако, отмечает «Стратфор», межэлитная борьба за власть резко обострилась и приобрела опасные политические симптомы, которые привели к тому, что Нурсултану Назарбаеву был присвоен статус лидера нации. Данный статус сохраняет за ним властные полномочия и после его ухода с поста президента Казахстана. Одним словом, статус лидера нации обеспечил Назарбаева прежде всего «поясом безопасности».

Судя по некоторым данным вокруг политической сцены, пишет далее «Стратфор», в прошлом году вопрос о преемнике достиг такой остроты, что в январе текущего года стал основной причиной для принятия решения о проведении досрочных выборов в апреле 2011 года.

Продлив свои полномочия до 2016 года и направив в нужное русло закулисную борьбу группировок за власть, президент выберет один из вероятных проектов под названием «Преемник», считает «Стратфор», отметив при этом в скобках: «Если Назарбаев до этого времени останется в живых».

Если исходить из информации центра «Стратфор» и принять во внимание все последние высказывания самого президента Нурсултана Назарбаева до и после досрочных президентских выборов, то складывается впечатление, что бессменный за все годы независимости лидер Казахстана серьезно задумался о своем преемнике и уже не скрывает свою личную заинтересованность в модернизации политической системы, которую строил в течение последних 15 лет.

Каким видит Нурсултан Назарбаев форму государственного управления Казахстана после своего ухода с поста президента и какая политическая система может обеспечить устойчивое и поступательное развитие Казахстана в обозримом будущем?

Эти вопросы обсудят участники очередного круглого стола радио Азаттык – Казахская редакция Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода».

В нем принимают участие: Алексей Власов – главный редактор портала «Вестник Кавказа», директор Центра исследования постсоветских стран (Москва, Россия); Аркадий Дубнов – обозреватель газеты «Московские новости» (Москва, Россия); Мурат Лаумуллин – главный научный сотрудник Казахского института стратегических исследований (Алматы, Казахстан) – и Толганай Умбеталиева, политолог, директор Центрально-Азиатского фонда развития демократии (Алматы, Казахстан).

Круглый стол ведет Султан-Хан Аккулыулы, сотрудник радио Азаттык – Казахской редакции РСЕ/РС.

ПО-НАЗАРБАЕВСКИ БЕЗ НАЗАРБАЕВА

Ведущий:

– Президент Нурсултан Назарбаев заявил, что готов оставаться во главе Казахстана до тех пор, пока народ доверяет ему. Бывший зять президента Рахат Алиев говорил, что будто бы Назарбаев в кругу семьи нередко повторял, что его из Акорды могут вынести лишь вперед ногами. Был ли у Назарбаева в прошлом году мотив уйти на покой, передав власть своему «преемнику», и есть ли сейчас серьезный мотив для осуществления модернизации политической системы Казахстана?

Алексей Власов:

– Я думаю, у Назарбаева в прошлом году не было особого мотива уйти из большой политики. Возможно, речь шла об изменении конфигурации его отношений с социальными игроками на политическом поле. Понятно, что елбасы, лидер нации – это некая достаточно эфемерная категория, которая еще не подкреплена конкретными политическими институтами, механизмами, которые позволили бы ему сохранять полный контроль над ситуацией.

Назарбаев задумывается о преемнике, но это очевидно, что он не оставит власть до тех пор, пока не сочтет это нужным и возможным. Ни в прошлом году, ни в этом нет предпосылок к тому, чтобы считать, что президент Казахстана был готов выпустить из своих рук рычаги управления.

Смысл модернизации по-назарбаевски как раз и будет сводиться к тому, чтобы создать для своего преемника – пока это некая виртуальная фигура, но последние кадровые перестановки демонстрируют, что, возможно, в ближайшем будущем эта фигура будет явлена граду и миру, – страховочные узлы, которые позволяли бы править по-назарбаевски без Назарбаева.

Но это не значит, что президент четко отмерил себе некую категорию – 13, 14 или 15 год. Я абсолютно уверен, что он был искренен, когда говорил: «Я буду править до тех пор, пока позволит здоровье». И только после подготовки площадки для передачи власти – подчеркиваю, опять-таки в неопределенном будущем, – он передаст ее, равно как и остальные механизмы управления, в руки того человека, которого он сам определит.

Толганай Умбеталиева:

– То, что президент сейчас заявляет о политической модернизации, – я к этому отношусь с большой долей скептицизма, потому что не уверена, что то, что он говорит, будет реально воплощено. Потому что последние два года мы видим тенденцию, когда президент просто говорит, а в реальности ничего не осуществляет. Тем более его предвыборная платформа очень ярко показывает, что президент не намерен пока проводить какие-либо реформы.

Но другое дело, что общественное мнение и наши исследования показывают, что востребованность или запрос на реформы очень высоки. И об этом говорят уже и в экспертной среде. Поэтому я думаю, что идет, скажем так, попытка взять инициативу в свои руки, а не о реальных политических преобразованиях речь не идет.

Ведущий:

– Господин Лаумуллин, как вы считаете, есть ли у действующего президента Казахстана серьезный мотив для осуществления модернизации политической системы страны? И о чем свидетельствуют последние рокировки в правительстве, а также в рядах акимов областей, городов Астаны и Алматы?

Мурат Лаумуллин:

– Я думаю, что мотив для модернизации возник у нашего президента уже давно. Он его озвучивал как минимум года четыре или, может быть, пять лет назад. И делал определенные шаги в этом направлении, принимал некие жесты и акты. Но в какое-то время – возможно, в 2009 году - он понял, что время для реальной модернизации еще не подошло.

Но вы меня крайне удивили, сказав об обострении внутриэлитной борьбы. В прошлом году не было. Я думаю, уважаемый центр «Стратфор» кто-то сознательно или бессознательно, нецеленаправленно продезинформировал с какими-то, может быть, внешними или внутриполитическими целями. Назарбаев действует вполне в духе своей политики, в своем стиле, в русле тех традиций, которые он создал на протяжении своего правления. Этот стиль прогрессивен, эффективен, где ставку делают на молодых.

Когда начинаются крупные рокировки, он делает ставку на то, что эта волна принесет наверх самых молодых, энергичных и с ними он пройдет очередной этап, очередной виток нашей политической истории.

Ведущий:

– Господин Лаумуллин, что вы скажете по поводу арестов начальника департамента Генпрокуратуры, которого подозревали якобы в прослушке высокопоставленных чиновников, и бывшего министра здравоохранения Жаксылыка Доскалиева? В то время шли разговоры, что были попытки подкупить личного врача главы государства. Разве тогда не было обострения?

Мурат Лаумуллин:

– Мне трудно комментировать в отношении товарищей из органов. Ничего не могу сказать, потому что не владею конкретной информацией. Возможно, это своего рода жертвоприношение для формирования общественного мнения о том, что система бдит, работает и ни один коррупционер не окажется безнаказанным.

Ведущий:

– Господин Дубнов, заявляя о политической модернизации Казахстана, Нурсултан Назарбаев нередко стал кивать в сторону своих западных партнеров, будто бы они «просят» или «советуют». О чем это может свидетельствовать?

Аркадий Дубнов:

– Я думаю, что это говорит о том, что казахстанский лидер демонстрирует прежде всего себя человеком, ориентирующимся на ценности демократии, которые он декларировал в момент, когда Казахстан добивался председательства в ОБСЕ. Да и сейчас, когда господин Назарбаев отказался от предложения провести референдум по продлению его полномочий, пойдя на очередные досрочные выборы, он надеялся получить и получил одобрительные похлопывания по плечу некоторых лидеров Запада, которые даже такие шаги расценивают как стремление к приверженности демократическим процедурам.

Но я не думаю, что это является определяющим в политике президента и в образе его мышления. Потому что глава государства, который на полном серьезе заявляет, что западные лидеры будут очень удивлены, когда узнают, что при 90-процентной явке электората он получил больше чем 90 процентов голосов, – это не свидетельствует об адекватности представления о естественном волеизъявлении любой страны, в том числе и Казахстана.

Поэтому мне кажется, что есть некие ритуальные моменты в этих мыслях, которые идут из Астаны, Акорды в надежде услышать ответное похлопывание по плечу.

РЕИНКАРНАЦИЯ СИСТЕМЫ

Ведущий:

– Прежде чем перейти к следующему вопросу предлагаю послушать отрывок интервью советника президента Казахстана Ермухамета Ертысбаева нашему радио Азаттык.

Ермухамет Ертысбаев:

– Глава государства, если и берет на себя какую-нибудь ответственность, то он ее выполняет: что будет двухпартийный парламент минимум, а может, трехпартийный. Мы намерены к этому идти, чтобы создать такую систему в ближайшие пять лет, которая бы не зависела от воли одного человека, а могла работать и без него. Этим озабочен президент, и в этом направлении мы будем двигаться – от суперпрезидентской республики к президентско-парламентской системе. Сейчас, после президентских выборов, это вопрос номер один.

Ведущий:

– Как заявил Ермухамет Ертысбаев, Нурсултан Назарбаев намерен расширить полномочия парламента и в предстоящие пять лет Казахстан от суперпрезидентской республики должен перейти к президентско-парламентской форме правления. Но не получится ли так, что модернизированная политическая система Казахстана будет отвечать интересам лишь Назарбаева, его семьи и властно-олигархической элиты после ухода действующего президента?

Мурат Лаумуллин:

– Ясно, что после вероятного, неизбежного когда-нибудь ухода первого президента система не сможет функционировать, поскольку она держалась исключительно на нем. Поэтому логическая задача нынешнего лидера, пока он не ушел, – заложить достаточно прочный фундамент вокруг этого. Будь это преемник, монопартийная или двухпартийная система, как говорил Ермухамет Ертысбаев, или нечто другое, некий полуофициальный альянс или консенсус между соперничающими группировками. Мы про это точно не знаем. Но все изменения будут, фундамент нужно было закладывать еще вчера.

Ведущий:

– Господин Власов, как вы считаете, Нурсултан Назарбаев не намерен осуществить политическую модернизацию страны только в личных интересах?

Алексей Власов:

– Я думаю, что здесь личные интересы, во-первых, могут совпадать с интересами страны, потому что объективно та система, которая сформировалась к настоящему моменту, в политическом плане практически исчерпала себя и объективно нуждается в модернизации вне зависимости от интересов окружения Назарбаева, семейных, олигархических групп. Назарбаев, как политик, тонко чувствующий ситуацию, это прекрасно понимает. Вопрос только в темпах модернизации и направлении этой эволюции. То, что сейчас активно обсуждается тема создания так называемых бизнес-партий, показывает, что идет попытка поиска реинкарнации той системы, которая существовала в начале нулевых годов, когда уже имели место олигархические партии, контролируемые разными группами влияния из окружения президента.

Вопрос в том, где эти новые люди, которые будут проводить кадровую политическую революцию, и те, кто составит вот этот слой новых модернизаторов. Пока таких людей в новом составе кабинета министров не видно. Отсюда вопрос: идея есть, стратегия, в принципе, в ближайшее время может быть разработана, но где те люди, которые эту стратегию будут осуществлять?

Вот это главный вызов для Казахстана. В любом случае это будет модернизация сверху, поэтому другую модель в данном случае ни в одной из постсоветских стран мы вряд ли сможем наблюдать.

Толганай Умбеталиева:

– Я тоже не совсем понимаю господина Ертысбаева в отношении повышения или увеличения полномочий парламента, потому что здесь дело не в этом. Наш парламент обладает очень большими полномочиями, другой фактор – какой он инструмент, как им пользоваться. И я не вижу смысла для президента менять этот инструмент, потому что все делается под него.

Скорее всего, формальные изменения у нас будут, но по сути систему не поменяют. И если даже будут создана другая партия – пусть это будет бизнес-партия или другая, – это систему не изменит. Поэтому я пока не вижу реальных посылов того, что наша политическая система будет модернизироваться или реорганизовываться.

Я согласна с господином Власовым, что у нас действительно кадровый голод. Даже если вы посмотрите кадровые перестановки: практически 60–70 процентов министров сохранили свои позиции, практически не из кого выбирать.

Аркадий Дубнов:

– В связи с этим вопросом я вспоминаю поговорку, характеризующую наши дела на постсоветском пространстве: чтобы ты ни начинал придумывать, все равно получается автомат Калашникова. Какие бы новые демократические процедуры ни придумывали, все равно получается система более или менее авторитарного устройства.

Говорим о многопартийном парламенте, но это приблизительно то же самое, что мы видели накануне президентских выборов. Говорили, что они будут альтернативные, демократические. Да, у Назарбаева было три конкурента, но мы же видели, как они себя вели. Когда один из них шел на выборы и, несмотря на то, что за него голосовали тысячи людей, он сам отдал голос президенту. Вот вам типичный советский автомат Калашникова, когда голосуем за блок партийных и коммунистов. Так же и здесь мы голосовали за Назарбаева и его ближайшее окружение. Ну да, были две-три партии, но было же сказано, что политические структуры, представители которых прошли на президентские выборы, имеют все шансы войти в парламент. То есть мы будем иметь парламент, который не будет отличаться от монопартийного нуротановского. Так что смысла в этих перестановках я пока не вижу.

ФАКТОР НАЗАРБАЕВА

Ведущий:

– Какая форма государственного управления может обеспечить социально-политическую стабильность, устойчивое экономическое и поступательное развитие Казахстана в обозримом будущем?

Алексей Власов:

– В настоящий момент стабильность обеспечивает та форма, которая существует в Казахстане сейчас. Горизонт стратегического планирования ограничен фигурой одного человека, и все механизмы власти заточены под сильную властную вертикаль, во главе которой стоит Назарбаев.

Если мы говорим об эволюции системы, постепенной передаче власти и механизмов управления преемнику, то он не сможет перенять тот уровень общественной поддержки, харизму и политический опыт, которыми владеет первый президент Казахстана. Значит, должен будет распределять властные полномочия. И в этом смысле переход к президентско-парламентской республике, по крайне мере на первом этапе, это очевидное направление эволюции политической системы Казахстана. Сроки процесса, как я уже сказал, будут ограничены фактором Назарбаева.

Механизмы и инструменты формирования многопартийного парламента, в котором, видимо, будут представлены бизнес-группы, олигархические структуры, которые будут ориентироваться на конкретных людей из окружения Назарбаева, и управляемая оппозиция. Это будет первый парламент, после парламента 2004 года, где был один Алихан Байменов, в котором будет представлена оппозиция.

Дальше пройдет пять-семь лет – это срок, когда, возможно, процесс демократизации примет более интенсивный и более не декларативный, а реальный характер. Но все мы видим, что реалии расписаны до 2020 года. Быстрая демократизация в Казахстане вряд ли возможна.

Толганай Умбеталиева:

– Как бы ни печально звучало для нашей страны, та игра в демократию, которая сейчас есть, она будет продолжаться и мы будем ее совершенствовать. Но это будет очень далеко от реальности. Я думаю, что эта суперпрезидентская система будет видоизменяться, но по своему содержанию и по структуре будет оставаться. И ни о какой демократизации, я думаю, в ближайшие пять лет мы говорить не будем.

Ведущий:

– Господин Лаумуллин, Нурсултан Назарбаев после себя разве сохранит суперпрезидентскую республику?

Мурат Лаумуллин:

– Насколько я помню по его многочисленным намекам, высказываниям, у него в кумирах ходят люди, которые в свое время отошли от власти, но сохранили колоссальное влияние на политические процессы. Это Дэн Сяопин, Ли Куан Ю, Махатхир. Возможно, он для себя на персональном уровне давно выработал некую модель поведения на будущее.

Кроме того, есть удачные примеры передачи власти, я не говорю уже о Путине, когда вся система сохраняется и работает при новом лидере, которая поначалу вроде бы и не располагала авторитетом своего предшественника. Это и в Туркмении так произошло с Бердымухамедовым, и с младшим Алиевым, которые быстро перехватили все рычаги управления, достаточно эффективно держат под контролем экономику, политические процессы и располагают такой же полнотой власти, как и их предшественники.

Аркадий Дубнов:

– Мне тоже кажется, что Назарбаев вполне может созреть для того, чтобы при еще жизни, обладая титулом елбасы и теми полномочиями, которыми он законодательно наделен, отойти в сторону, занять позицию, скажем, Муаммара Каддафи, которого нельзя прогнать, потому что у него нет никаких титулов, и контролировать притирку нового формального лидера.

С этой точки зрения я хотел бы обратить внимание на эти нынешние перестановки – на назначение Кайрата Келимбетова в правительство и среднего зятя Назарбаева главой фонда «Самрук-Казына». Ведь очень многие сомневались, что Тимур Кулибаев будет назначен на этот серьезный, ответственный и очень распорядительный, обладающий многими полномочиями, пост. И, тем не менее, это произошло.

Почему бы не представить, что Назарбаев продемонстрировал некую опыленную тенденцию. Это не значит, что Кулибаев может стать не то чтобы преемником, но, я бы сказал, крон-принцем при живом императоре. Но, тем не менее, есть о чем задуматься.

Ведущий:

– Уважаемые дамы и господа, на этом радио Азаттык завершает свой круглый стол. Редакция благодарит вас за участие в нашей дискуссии. До свидания.