«ОСОБО НЕ БОЛЕЮ, РУКИ, ПРАВДА, ОТКАЗЫВАЮТ...»
Когда отца Айданы Айдархан посадили в тюрьму, она была еще ребенком. Сейчас ей 28. В последний раз она видела отца 14 лет назад. Арона Атабека, защитника Шанырака — поселка на окраине Алматы, попытка снести который в 2006 году натолкнулась на ожесточенное сопротивление жителей, названных властями «самозахватчиками», приговорили к 18 годам лишения свободы. Его обвинили в организации массовых беспорядков и причастности к гибели молодого полицейского и отправили в колонию за сотни километров от родного дома.
Арон Атабек запретил жене и дочери навещать его в тюрьме — сказал, что не хочет, чтобы они проходили через унижения при досмотре и чтобы на него давили в заключении, используя при этом близких.
Долгие годы семья получала редкие письма из-за решетки. Ни свиданий, ни разговоров по телефону.
Айдана Айдархан, дочь заключённого поэта и диссидента Арона Атабека, выступает на акции, зачитывая стихотворения своего отца и призывая власти освободить его. Алматы, 14 июля 2019 года.
31 июля Айдана Айдархан впервые за много лет услышала голос отца. На ее мобильный позвонили из тюрьмы, и начальник Павлодарского СИЗО, где последние шесть лет находится Арон Атабек, передал трубку заключенному.
«Особо не болею, руки, правда, отказывают... У меня пальцы не сжимаются и руки не поднимаются. Писать могу, кушать могу. Ручку, ложку держу, остальное ничего не могу поднять. Вот прошу вас, и бастыка тоже просил, оформить мне по рукам инвалидность. Сообщи правозащитникам», — изложила слова отца Айдана Айдархан на своей странице в Facebook’e, сообщив о первой просьбе отца за почти полтора десятилетия его заключения.
Этот разговор состоялся после поднятой казахстанским правозащитником Бахытжан Торегожиной тревоги. Руководитель организации «Ар.Рух.Хак» написала 30 июля в Facebook’e, что получила из анонимных источников информацию о болезни Атабека, не исключив, что это может быть правдой в охваченной эпидемией коронавируса стране. Айдана Айдархан в тот день безуспешно пыталась получить информацию из тюрьмы, а на следующий получила оттуда звонок.
Шаныракские события: что произошло и что было после
14 июля 2006 года жители поселка Шанырак на окраине Алматы оказали сопротивление властям, направившим силы полиции, чтобы снести дома жителей, которые, по мнению властей, самовольно захватили земли. В столкновениях погиб 24-летний полицейский, которого облили бензином и подожгли.
Власти обвинили в его смерти нескольких жителей и находившегося в этот день в Шаныраке поэта и диссидента Арона Атабека. Его приговорили к 18 годам тюрьмы, Курмангазы Утегенова — к 16 годам, Ерганата Тараншиева — к 15 годам, Рустема Туякова — к 14 годам заключения. Последние двое в 2018 году были освобождены условно-досрочно. Утегенову в 2013 году добавили еще два с половиной года по обвинению в «неподчинении законным требованиям» сотрудников тюремной администрации.
Арон Атабек все годы заключения содержится в тюрьмах вдали от Алматы, в котором проживал до задержания. С апреля 2014 года он содержится в СИЗО Павлодара, куда был этапирован из колонии города Каражал Карагандинской области. Атабека дважды наказывали содержанием в «крытой» тюрьме города Аркалык Костанайской области — своего рода тюрьмой в тюрьме, где отбывают наказание приговоренные к пожизненному заключению.
В 2010 году Арону Атабеку была присуждена международная премия Freedom to Create в номинации «Творец в заключении» (Imprisoned аrtist). Премию в ноябре 2010 года вручили в Каире его родным.
«СОМАТИЧЕСКИ ЗДОРОВ» VS «СЕРЬЕЗНО БОЛЕН»
Бахытжан Торегожина после состоявшегося разговора Атабека с дочерью выражает удовлетворение тем, что он оказался не болен коронавирусом и что в результате поднятого шума властям пришлось держать отчет перед обществом и его семьей о состоянии заключенного. Но Торегожина не удовлетворена утверждениями тюремного руководства, что Атабек здоров (департамент уголовно-исполнительной системы сообщил в комментарии к посту правозащитника, что «состояние осуждённого удовлетворительное»).
— Он [Арон Атабек] разговаривал с дочерью на эзоповом языке. Поэтому когда он говорил, что у него всё нормально, и при этом переспрашивал ее, понятно ли ей, то сказанное им надо понимать наоборот. Конечно, в присутствии начальника СИЗО он не мог жаловаться на что-то — и не потому, что он боится начальника, а потому, что он гордый и не может позволить себе предстать перед тюремным руководством слабым. Но если даже он открыто заговорил, что у него руки не поднимаются, и просит оформить ему инвалидность, значит, у него серьезные проблемы со здоровьем. И пусть тюремное руководство Павлодарской области не морочит нам голову тем, что он якобы «соматически здоров», — говорит правозащитник Торегожина.
«Соматически здоров» — это диагноз Атабека, который начальник СИЗО Адильхан Кабышев сообщил посещавшим заключенного представителям омбудсмена и Павлодарского филиала Казахстанского бюро по правам человека. Они отправились в СИЗО после резонансного поста Торегожиной.
В понедельник, 3 августа, когда репортер Азаттыка связался с Капышевым по телефону и попросил его прояснить ситуацию со здоровьем осуждённого, он отказался говорить, сославшись на отсутствие полномочий.
Павлодарский правозащитник Елена Семенова, известная защитой прав заключенных, которой в прошлые годы (до коронавирусной пандемии и карантина) удавалось посещать Арона Атабека, отмечает, что его «ни разу не вывозили в сангородок ни в Павлодаре, ни в Семее», не обследовали и не лечили.
Арон Атабек и посетившая его в СИЗО Павлодара правозащитник Елена Семенова. 26 июля 2019 года.
— То, что его суставы не гнутся, — в тюремных условиях это своего рода «плохая норма», поскольку иначе и быть не может, если человек, тем более пожилой, столько лет находится в сырых, холодных тюремных условиях. Сейчас у него условия получше. А раньше, бывало, он и на холодном бетонном полу спал, зимой окна были разбиты и хлоркой поливали камеру. Но годы берут свое, и сейчас видно, что даже он, с его былым железным здоровьем, серьезно болен, — говорит Елена Семенова.
«ОСТАЛОСЬ ЧЕТЫРЕ ГОДА...»
Арон Атабек отбыл 14 из 18 лет тюремного срока. Он мог бы подать ходатайство об условно-досрочном освобождении, но отказывается просить, потому что не считает себя виновным.
По следам недавнего посещения представителем Казахстанского бюро по правам человека Арона Атабека в тюрьме на сайте бюро 1 августа вышла статья, которая проиллюстрирована фотографией из камеры Павлодарского СИЗО. Атабек сидит в серой робе, за спиной — железная кровать и пустая стена. «Осталось четыре года...» — озаглавлена публикация.
— Казалось бы, что неумолимо время и безжалостны обстоятельства, но вернее будет сказать, что безжалостна и жестока бесчеловечная власть. В июне умер Рашид — родной брат моего отца. Вместе с ним отец начинал свою политическую деятельность. Недавно ушел из жизни и старый друг моего отца, режиссер Калдыбай Абенов, автор замалчиваемого фильма о Декабрьских событиях 1986 года «Аллажар» [по мнению автора, его фильм замалчивался из-за неприглядного образа там Нурсултана Назарбаева]. За 14 лет ушли многие соратники Арона, так и не увидев его на свободе. По правде говоря, при такой власти я не уверена, что увижу отца на воле, — поэтому считаю долгом сегодня побольше рассказать о нем, поскольку он, с его непоколебимой борьбой с деспотизмом, даже в тюремных условиях является примером для всех, кто хочет перемен к лучшему в стране не только на словах, но и на деле, — сказала Азаттыку Айдана Айдархан.
Международные правозащитные организации и Государственный департамент США в своих публикациях систематически поднимают тему политических узников в Казахстане и всегда при этом упоминают имя Арона Атабека. В прошлогодней резолюции Европарламента по ситуации с правами человека в Казахстане содержится призыв немедленно освободить Атабека и «всех активистов и политических заключенных, в настоящее время находящихся за решеткой». Казахстанские власти заявляют, что политзаключенных в стране нет.
С учетом его возраста, реально болезненного состояния, большого отбытого тюремного срока власти могли бы по собственной инициативе рассмотреть его дело в суде и решить вопрос о его освобождении.
Бахытжан Торегожина отмечает, что после кончины в тюрьме Кыргызстана известного правозащитника 69-летнего Азимжана Аскарова от «пневмонии» (международная организация Human Rights Watch возложила вину за его гибель на Бишкек, а ООН потребовала провести тщательное расследование обстоятельств смерти) и на фоне распространяющегося в Центральной Азии коронавируса положение 67-летнего Арона Атабека не может не вызывать обеспокоенность. Заключенные — особенно пожилого возраста — уязвимы перед лицом пандемии.
— Я думаю, что с учетом его возраста, реально болезненного состояния, большого отбытого тюремного срока власти могли бы по собственной инициативе рассмотреть его дело в суде и решить вопрос о его освобождении. Полагаю также, что по вопросу освобождения поэта и диссидента, подлинного узника совести Арона Атабека казахстанский омбудсмен [Эльвира] Азимова должна сказать свое веское слово — исходя именно из гуманистических позиций, в то время как власти отказывают ему в освобождении с тюремно-авторитарных позиций, — считает Торегожина.
Дочь диссидента Айдана Айдархан рассказывает Азаттыку, что не так давно узнала о том, что незнакомые ей активисты создали инициативную группу «Арон Атабек Бостандык» («Свободу Арону Атабеку»). Они целенаправленно работают в гражданском поле, чтобы внести посильную лепту в освобождение ее отца. По словам его дочери, она часто получает сообщения с поддержкой и пожеланиями скорейшего освобождения Арона Атабека — всё это вселяет в нее надежду.