«Много красивых инициатив» и «никаких конкретных механизмов». С экспертом — о речи Токаева  

«ВСЁ АМОРФНО, БЕЗ КАКОЙ-ЛИБО КОНКРЕТИКИ»

Пётр Троценко: На что вы в первую очередь обратили внимание в выступлении Токаева?

Досым Сатпаев: В этом послании, в отличие от предыдущих, делался акцент на национальной безопасности в привязке к экономике. И многие тезисы, которые были озвучены, связывались именно с тем, что работать по многим направлениям необходимо для того, чтобы повысить безопасность страны — будь это проблема, связанная с военно-промышленным комплексом, водообеспечением или энергоснабжением. Обратил на себя внимание и тезис о необходимости опираться на собственные ресурсы, кадры, силы, сырьё, чтобы чувствовать себя более независимыми и уверенными.

Но по ключевым направлениям послание перекликается с сентябрьским посланием прошлого года. Детали, конечно, отличаются, но в целом ключевые направления были озвучены в том же формате. Я думаю, что это послание характеризуется таким форматом: сейчас мы должны мобилизоваться по всем направлениям, создавать мобилизационную экономику для того, чтобы успешно противодействовать внешним и внутренним вызовам.

Политолог Досым Сатпаев

При этом, если речь идёт о самом важном факторе, который меня всегда интересовал именно с точки зрения фактической реализации послания, то есть о системе госуправления и госменеджмента, президент мельком задел момент о необходимости дебюрократизации госаппарата, о необходимости отделить администрацию президента от правительства и сделать правительство более самостоятельным игроком.

Но тезисы по поводу персональной ответственности министров и акимов звучали ещё в прошлом сентябре. И о дебюрократизации в прошлом году президент также говорил. Я, честно говоря, не получил ответа на самый важный вопрос: насколько это всё реализуемо с тем кадровым составом, который президент имеет? Даже вне зависимости от того, что он подсократил в количественном плане аппарат президента, внёс отдельные кадровые перестановки.

Администрация президента — это, конечно, ключевой игрок, но не единственный, потому что основная нагрузка по реализации всех установок ложится на бюрократический аппарат всех уровней, в том числе на средний и низовой. Я сомневаюсь, что это послание будет реализовано успешно. Основная проблема всех посланий — и Назарбаева, и Токаева — в том, что они озвучивают инициативы, которые неплохо написаны и где-то даже продуманы, но не дают никаких конкретных механизмов, структур и лиц, которые будут это делать и нести за это ответственность напрямую. Всё как-то аморфно, без какой-либо конкретики.

Пётр Троценко: В прошлом году Токаев упоминал о персональной ответственности акимов и министров. Ничего не изменилось за год?

Досым Сатпаев: Определённые кадровые перестановки после этого были произведены, но только когда происходили ситуации чрезвычайного характера. Министров просто убирали, потому что они в условиях ЧС не продемонстрировали ни профессионализма, ни эффективности. И всё это происходило на фоне общественного возмущения.

И самая главная фигура — премьер-министр Алихан Смаилов. После этого послания какие-то ожидания по поводу его отставки ещё витают. Однако в прошлом году мощный поток критики в адрес Смаилова звучал и со стороны президента, но отставки за этим не последовало. Возможно, это связано с тем, что у Токаева очень короткая кадровая скамейка запасных, либо он исходит из принципа, что за одного битого двух небитых дают. Премьер-министр с прошлого года находится в состоянии постоянного антикризисного управления, и даже при большом количестве ошибок, которые совершает его правительство, и при неэффективно реализованных прошлогодних установках, с точки зрения Токаева, менять Смаилова — не самый оптимальный вариант на сегодня.

Ответственность в условиях существующих номенклатурных правил игры в Казахстане — понятие очень растяжимое и непонятное, ведь сам кадровый состав продолжает формироваться именно по принципу патрон-клиентской системы. Людей здесь не убирают, потому что они что-то завалили. Их могут убрать, если они что-то завалили и этот завал привёл к какой-то ЧС, которая бьёт по репутации Токаева. Мы видим, что министров, акимов и других высокопоставленных чиновников назначают не для того, чтобы они уходили, неся за что-то ответственность, а чтобы, наоборот, долго сидели и держались за это кресло, потому что они являются частью этой системы сдержек и противовесов внутри элиты. Принцип ответственности министров и акимов за свои провалы не работает, потому что вступает в противоречие с существующими негласными правилами нашей номенклатуры.

НОВЫЕ МИНИСТЕРСТВА И ИДЕЯ АЭС

Пётр Троценко: В Казахстане появились пять новых министерств, среди которых министерство транспорта и министерство водных ресурсов и ирригации. Означает ли это, что власть наконец-то обратила серьёзное внимание на важные проблемы и намерена их эффективно решать?

Досым Сатпаев: Тему воды мы поднимаем в течение долгого времени, начиная с анализа тех проблем, которые возникли на западе и юге Казахстана. Были книги, которые мы издавали по этой теме, последняя вышла в 2020 году — «Завтра было поздно». И в ходе этих обсуждений постоянно поднималась тема, что ответственность за водную стратегию в Казахстане сейчас никто не несёт, что нет некоего единого органа, с которого можно было бы спрашивать. Вопросами водных ресурсов занимались разные министерства, и некоторые эксперты озвучивали необходимость появления некоего органа, который бы мог сконцентрировать в своих руках все эти вопросы, неся при этом ответственность за провалы водной стратегии. И вот теперь министерство водных ресурсов создано.

С одной стороны, в этом есть плюс, потому что с него можно будет спрашивать. Но, с другой стороны, есть и риск: если новое министерство не будет активно взаимодействовать с гражданским обществом и с экспертами, оно со временем превратится в замкнутую систему, в очередную бюрократическую единицу, где нарастят штат и будут принимать решения в закрытом порядке. Иными словами, будут готовить какие-то отчёты, а проблема не будет двигаться с места. Я думаю, что у гражданского общества, у экспертного сообщества, которые долго эту тему поднимали и требовали навести порядок, появится возможность бить в конкретную цель — в министерство водных ресурсов.

По министерству транспорта аналогичная ситуация. В марте прошлого года, после начала войны в Украине, транспортные и инфраструктурные вопросы стали ещё более важными и актуальными. А транспортная сфера, по сути, является частью национальной безопасности. Кто-то должен нести ответственность за этот сегмент, а то везде бардак и хаос. И теперь появилась возможность требовать с этого министерства чёткой и конкретной позиции, конкретных программ и их реализации в транспортно-инфраструктурной сфере. И нам нужно активно наносить удары по новым министерствам, чтобы они не забронзовели и не превратились в штатные бюрократические единицы без какого-то результата.

Пётр Троценко: В выступлении Токаева я отметил ещё один любопытный момент. Сначала он отметил, что переход на возобновляемые источники энергии — дело неизбежное, а затем заявил, что Казахстану как крупнейшему производителю урана в мире «надлежит иметь собственную атомную генерацию», и предложил провести общенациональный референдум по строительству АЭС.

Досым Сатпаев: Судя по той мощной информационной волне, которую сама власть запустила касательно строительства АЭС, убеждая всех в необходимости реализации этого проекта, возникает ощущение, что президент от этой АЭС не отказывается. Тем более что в своём послании он как раз заявлял о том, что Казахстан сильно зависит от энергетических поставок из других стран, а это представляет проблему для национальной безопасности государства: явный намёк на то, что нам необходимо иметь собственные внутренние ресурсы для производства энергии, и, естественно, он связывает это с АЭС.

И с референдумом будет как с прошлогодними конституционными поправками. В 2022 году Токаев просто хотел сохранить суперпрезидентскую систему, но ему нужно было легитимизировать это решение через референдум, чтобы преподнести его как волеизъявление народа. По сути, эти поправки были для того, чтобы у президента остались все ключевые полномочия, пусть и под иным соусом. То же самое и здесь. Токаеву нужно легитимизировать проект по строительству АЭС в глазах казахстанской общественности. Учитывая, что референдумы у нас проводятся как и выборы — не важно, кто как голосует, важно, как будут считать голоса, — понятно, что конечный результат референдума будет позитивным.

Значительное возмущение многих казахстанцев вызывает появление «Росатома» в шорт-листе компаний, которые могут заняться строительством АЭС. Но, как я понимаю, идея АЭС давно сидит в голове у Токаева. Он, конечно, может в какой-то степени переиграть по поводу участников, либо это будет консорциум, либо там будет присутствовать китайская или южнокорейская компания — в этом плане какое-то поле для манёвров у него есть. Но если речь идёт о самом проекте, власть от него, скорее всего, не отказывается.

Что касается «Росатома», то сам факт продажи ему крупного уранового месторождения говорит о том, что в этом вопросе Токаев не сильно дистанцируется от России. В какой-то степени он создал проблему через продажу этого месторождения, потому что таким образом Россия уже воспринимает Казахстан как часть своей атомной стратегии, как развитие своей атомной индустрии, как важный источник сырья. Таким образом, мы сами себя преподнесли на блюдечке России в этом направлении.

«ЧИСТКА ПРОДОЛЖАЕТСЯ»

Пётр Троценко: В администрации президента произошли кадровые перестановки, ряд сотрудников лишились своих должностей. С чем это может быть связано?

Досым Сатпаев: Часть людей, которых убрал Токаев, были людьми старой назарбаевской команды. То есть чистка продолжается. Во-вторых, Токаев не изобрёл ноу-хау по реформированию администрации президента. Буквально в августе президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев провёл похожую комбинацию, но пошёл более радикально, убрав должность руководителя администрации президента. Сейчас у него два помощника, один из которых — его дочь Саида Мирзиёева. У Токаева руководитель администрации остаётся, убрали заместителей. Сама администрация президента сохранила позицию ключевого игрока в номенклатурной системе. И у неё по-прежнему остался самый мощный рычаг — кадровые вопросы. А это важный инструмент, потому что если у тебя в руках вопрос кадров, по сути, ты можешь управлять другими структурами государственной власти: правительством, отдельными министерствами, акимами.

Здесь интересен другой момент — акимы, которые подчиняются президенту. Акимы — это вообще отдельная категория игроков, чья политика не всегда согласовывается с работой правительства. И Токаев из-за этого очень часто использует слово «саботаж». Даже когда решался вопрос с дефицитом воды в Алматы, Токаев заявил, что если этот вопрос не будет решаться, то он будет рассматриваться как саботаж. О чём говорит сам факт саботажа? Что президентская вертикаль не работает ни на уровне аппарата президента, ни на уровне всего бюрократического аппарата. Поэтому сами изменения в администрации отнюдь не являются панацеей и важнейшим инструментом для повышения активности всего госаппарата. Потому что здесь мы подходим к самому важному вопросу: будет ли меняться идеология работы госаппарата? Будет ли администрация заниматься разработкой новой политической и экономической идеологии для общества, чтобы люди поверили, воодушевились? Потому что реализация всех экономических программ должна идти при активном участии общества, малого и среднего бизнеса. Но возникает такое ощущение, что чиновники написали эту программу сами для себя — много красивых инициатив — и сами же собираются её реализовывать. И это те же старые грабли, на которые они наступают.

Пётр Троценко: Если резюмировать нашу беседу, создаётся впечатление, что Токаев в своём послании не сказал ничего принципиально нового.

Досым Сатпаев: Всё новое, что он сказал, уже давно озвучивали эксперты гражданского общества Казахстана, а сейчас Токаев просто включил это в послание. При этом для самого послания это, конечно, новые направления — и по воде, и по транспортно-логистическим вещам. Впрочем, об этом Токаев в прошлом году тоже говорил. И сам подход, и сами направления не являются новыми, потому что об этом я слышал в сентябрьском послании прошлого года.

Появились какие-то детали: по повышению минимальной заработной платы, по новым социальным выплатам, по детским программам. Но при этом все эти повышения, все эти выплаты будут ломаться и разбиваться об инфляцию, о которой президент тоже говорил. Но эта проблема не решается эффективно. Именно инфляция убивает на корню многие вещи и с точки зрения активности бизнеса, и с точки зрения платежеспособности населения. И если правительство не будет решать эту проблему эффективно, то даже те тезисы, которые были озвучены в послании, останутся просто красивыми словами.