С начала войны в Украине в российских школах стали массово проводить "патриотические уроки" и устраивать Z-акции. Педагогов заставляют на занятиях оправдывать войну России против Украины и рассказывать об "украинском национализме" и "западном неонацизме". На педагогов, не согласных поддерживать "спецоперацию", пишут доносы, заводят административные и уголовные дела, вынуждают уволиться или увольняют "по статье".
"24 февраля жизнь разделилась на до и после"
Ирина Воробьева, преподаватель английского языка из Хабаровска, в апреле вышла на антивоенный пикет, чтобы поддержать родственников из Украины. После этого против нее начались репрессии – заставили уволиться с работы, а полиция увидела в ее действиях "дискредитацию" российской армии.
Ирина Воробьева
– Я не стану участвовать в линейках с гимном и поднятием флага, иначе я буду врагом сама себе. Хоть я и родилась в России, по крови я считаю себя украинкой. Все мои родственники живут там – в Сумах, Харькове, Волочиске. Поэтому, когда Россия вторглась в Украину без объявления войны, я была в оцепенении. Жизнь 24 февраля действительно разделилась на до и после. Сначала думала: "Да нет, да нет, – когда узнала о том, что бомбят украинские города. – Не может этого быть". Но я всегда смотрела альтернативные источники информации, не только государственные СМИ, а там сообщили – да, все это правда, военное вторжение, бомбят там и там.
Списались с родственниками: они говорят, да, все так и есть, – вспоминает Ирина. – Потом в учительской услышала, как коллеги всерьез обсуждают, что "на Украине фашисты", и я просто не смогла промолчать. Попыталась объяснить, что там гибнут мирные люди, что моя бабушка – ребенок войны – вынуждена прятаться в подвале. В ответ меня назвали предательницей своей страны. Но почему я предала страну? Я же просто не хочу войны.
23 апреля Ирина вышла на Комсомольскую площадь Хабаровска с плакатом, где русский солдат возвращается домой с награбленными вещами и протягивает ребенку окровавленного мишку.
– Я вышла прочесть антивоенное стихотворение, которое написал мой муж, узнав о войне. Стояла там и плакала.
"Это не фейки, это война
Это не ангелы, это убийцы
Это все временно, правильно, ма?
Правильно, дочь, мокреют ресницы
Это же просто пускают салюты?
Это как мультик про кошечек, да?
Правильно, доча, но просто кому-то,
Видимо, выгодна эта стрельба".
Меня вскоре задержали, составили протокол. Это была суббота. В понедельник – уже суд. Нет, меня не удивило, что задержали на одиночном, по сути, пикете, за стих. До этого мы в поддержку нашего губернатора, Сергея Ивановича Фургала, несколько месяцев выходили на шествия и в пикеты. Против его незаконного, на наш взгляд, задержания, против того, что украли наш выбор. Нас задерживали еще тогда, так что иллюзий не было, – объясняет учительница.
Сразу после пикета (но до суда) Ирину к себе вызвала директриса школы.
– Сказала, что все видели видео, как я читаю стихотворение, как меня задерживают. Сделала акцент на том, что, мол, и в управлении образования видели. И почему-то сделали вывод, что я "не в себе", что у меня "нервный срыв". Она посоветовала мне взять больничный, сходить к неврологу, а потом уйти в отпуск. Еще добавила, что "нужно больше смотреть телевизор". Я ей в ответ: "Не буду, там же врут". Попыталась ей привести конкретные примеры того, о чем врут: повышение пенсионного возраста, изменение Конституции – притом что президент нам лично обещал ничего этого не менять. Разве это не примеры вранья?
Тогда она [директор] сказала: "А, так вы из оппозиции?! Ну, поезжайте в суд, а там уже посмотрим, что за статья и сможете ли вы дальше работать в школе". Суд был больше похож на цирк: один из тех, кто меня задерживал, был свидетелем и даже слово "денацификация" не смог выговорить. Так путался, что мне хотелось сказать: "Садись, два". Но штраф в итоге выписали мне – 35 тысяч рублей по статье о "дискредитации вооруженных сил РФ" (ст. 20.3.3 КоАП). Хотя у меня даже зарплата меньше – 28 тысяч рублей, и маленький ребенок.
– Решение суда по административной статье не может быть основанием для увольнения.
– Да, но директор настаивала, чтобы я написала заявление по собственному желанию, отработав еще две недели. И я согласилась, так как из-за обстановки в коллективе работать было невозможно: вокруг началось стукачество, агрессия стала зашкаливать. Часть бывших коллег со мной просто не разговаривали, и за глаза называли меня сумасшедшей. Я написала заявление об увольнении и пошла на антивоенный митинг.
В школе на следующий день ко мне подходит директриса и шипит: "Вы что, опять за свое, Ирина Николаевна?! Мне из-за вас из прокуратуры звонят. Мы же договорились". Я ответила, что ни о чем с ней не договаривалась и молчать не собираюсь. Тогда она начала меня запугивать, что уволит "по статье". "Увольняйте, все равно я в госучреждении больше работать не буду. Не хочу участвовать в линейках с гимном и поднятием флага, иначе стану врагом своей совести".
В ответ она попыталась давить на жалость: "У меня же тоже есть начальство. Нужно просто закрыть рот". Я сказала, что не могу так. В итоге уволила меня "по статье" одним днем, без отработки.
– Ученики как восприняли новость о вашем увольнении?
– О причине ухода я им ничего не говорила, просто пожелала им оставаться хорошими и добрыми людьми. Сказала, что если понадобится моя помощь, консультация – пусть звонят. Они мне писали, звонили: "Ирина Николаевна, мы с вами". Я плакала от их слов. После стали звонить их родители, предлагали помочь с оплатой штрафа.
Меня очень поддержали, я убедилась, что нет, не все такие, как сотрудники в моей бывшей школе, что добрых людей, которые готовы помочь и поддержать, много, намного больше. Тех, кто там остался [в школе], – мне просто жаль, я не жалею об уходе. История покажет, где правда. А как они, все, кто поддерживает войну, будут жить?
"От учителей требовали рассказывать, что на Украине сейчас не война"
Мария Калиничева из села Холбон в Забайкалье, учительница английского языка, из-за допросов ФСБ и преследования бывших коллег и односельчан за критику войны с Украиной была вынуждена уехать. Из Сибири в Германию она с пересадками добиралась пять дней.
Мария Калиничева
– Я категорически против войны. Но педагогов не просто молчать заставляют, от нас, учителей, требовали рассказывать ученикам, что якобы на Украине сейчас не война идет, а некая "спецоперация". Что якобы мирные жители не страдают, а иностранные СМИ все врут, "фейки" распространяют, – говорит Мария. – Я отказывалась врать ученикам, не то чтобы заводила об этом разговор специально, но ребята задавали вопросы, в том числе как классному руководителю, спрашивали мое мнение, я отвечала. Один из таких разговоров ученики записали, показали родителям, те донесли в Комитет образования края. Со мной провели "разъяснительную беседу", выговор объявили.
Всего через три дня после начала войны в Украине в школы (Марина преподавала сразу в двух школах, в Холбоне и соседнем Арбагаре) из Комитета образования спустили указание о том, что педагогам нельзя озвучивать свое негативное отношение к войне.
Распоряжение для школ после 24 февраля
– Даже публиковать критику в своих соцсетях запретили. Можно публиковать только то, что нам отправляют. Следом отправили нам видео с Соловьевым, которое нужно было также разместить в своих личных соцсетях. Это было 27 февраля, – вспоминает Мария. – В этих материалах не просто оправдывается "спецоперация", там воспитывается ненависть к странам Запада, они объявлены агрессорами и "неонацистами". Из-за того, что моя мать украинка и я наполовину украинка, школьники обзывали меня "фашистской". На минуту – за то, что я против войны! С определенного момента началась буквально травля – ученики срывали уроки, подкладывали мне дохлых мышей. Я даже не знаю, что подкосило серьезнее – это или допрос ФСБ.
В мае в Холбон приехали майор и полковник ФСБ на "беседу" с Марией и ее мамой.
– Оказалось, что кто-то из жителей поселка возле администрации или на дверях администрации написал "Нет войне". На видео с камер, которое нам показали, видно, как какие-то две женщины это пишут, лиц не разобрать, но нам заявили, что жители поселка опознали в них меня и мою маму. Нас допрашивали по отдельности, спрашивали о том, как мы относимся к ситуации в Украине, с кем мы обсуждали войну, возникали ли у нас какие-то конфликты на этой почве, все досконально расспрашивали.
После того, как они уехали, нам сообщили, что, оказывается, это уже второй раз, когда они приезжали. В первый раз в Холбон они приехали после заявления в комитет о каких-то "не таких словах учительницы", тогда нам даже не сообщили об этом. Хотя сотрудников школы, учителей, учеников, администрацию и просто жителей поселка расспрашивали именно обо мне. Уже тогда администрации школы предлагали нас уволить, меня и мою маму, мол, это снимет ответственность со школы за мои разговоры о войне. Представляете, по 200 километров в одну сторону(!) проделали целый майор и полковник из-за "не таких слов" учительницы, – рассказывает Мария.
По ее мнению, тогда ее не уволили из-за острого дефицита учителей. После допросов и травли односельчан Мария уволилась уже сама.
Чат с распоряжениями руководства школы в селе Холбон
– Я учитель английского языка, и по регламенту минобразования после 24 февраля мой урок должен был начинаться фантастически: сначала рассказом детям, что западный мир – это "сволочи, подонки, которые желают Россию-матушку разрушить", а после – обучением английскому языку. Просто разрыв шаблона – после "15-минутки ненависти" ко всему западному миру учить детей английскому. Дети задают резонный вопрос после всей этой госпропаганды, которые вокруг распространяют: "А для чего мы учим английский?" Я отвечала: "Язык всегда может пригодиться: кино можно посмотреть, книгу почитать, может, завтра ты в Америке будешь". На что один шестиклассник мне без тени улыбки ответил: "Мы в Америке будем только с одной целью – убить Байдена". Какой троллинг?! У него на виске буква Z выбрита! Через восемь лет он станет тем самым 20-летним парнем, который за 30–40 тысяч рублей по контракту пойдет убивать не то что украинцев, а любого европейца, который живет чуть лучше него. Понимаете, у детей уже нет шансов – сейчас их ненависти к иностранцам учит не просто телевизор, а учитель напрямую. Ладно, я могла в далекой сельской школе заскринить экран с Соловьевым в пустом классе и отправить "отчет" – городскому учителю так не выкрутиться, придется на самом деле вести этот "урок". Или увольняйся. К сожалению, большинство коллег выбирает первое.
Из 25 педагогов холбонской школы, по словам Калиничевой, только она, ее мама и еще один педагог отказались проводить "патриотические уроки ненависти".
Холбон
– Остальные 22 ведут. Туалеты на улице, на ремонт школы и экскурсии до соседнего Нерчинска "скидываются" родители, зарплаты в 20 тысяч рублей, а туда же. И ведь еще перед войной учителя были недовольны низкими зарплатами и повышением пенсионного возраста, в беседах открыто ругали Путина, но началась массовая пропаганда, и они запели обратное – какой президент молодец, он делает все правильно, нужно убить всех "фашистов" и всех украинцев. Я не знаю, честно, как это объяснить: возможно, все вместе – и усилившаяся пропаганда, и страх за себя и свою работу, и сильное снижение уровня жизни (ведь чем несчастнее человек, тем сильнее у него желание самоутвердится за чужой счет, обвинить в своих бедах хоть кого-то). Даже в глуши далекого Забайкалья все заражено победобесием: им вдруг стала необходима "великая победа", и неважно, что стоит за ней, сколько убито людей, главное – снова почувствовать себя великим народом.
Забор семьи Калиничевых в Забайкалье
Дожидаться официального возбуждения дела педагог не стала, в мае покинула Россию. Сразу после отъезда Марии на заборе дома, где остались жить ее мама и брат, неизвестные написали "бендеровка".
– Да, вот так, с ошибкой. Они к тому же убеждены, что раз я уехала в Германию, то буду "помогать фашистам". Отказываются принимать, что по-фашистски себя ведет наша страна, а не Украина или страны, которые ей помогают в этой войне.
"Учителя 20 лет помогают фальсифицировать выборы"
К Елене Байбековой, учительнице математики из Астрахани, полиция вломилась в дом на следующий день после начала войны. Основание для задержания – синее и желтое полотенца, которые Елена повесила сушиться на балконе. Вскоре ее уволили из школы "за прогул".
Елена Байбекова на митинге в феврале 2022 года
– Задержали, суд длился минуты 3. И на 5 суток под арест, в камеру, где почти нет света из-за того, что лампочки замазаны краской. На работе после ареста мне написали выговор за "прогул", потребовали писать объяснительную. От коллег узнала, что во время моего ареста в школе провели "патриотические уроки", а в других школах города детей вообще буквой Z строили на улице. Там один ученик отказался участвовать, так его родителей вызвали "на беседу".
– Как отреагировали учителя?
– Никак, приняли, они уже давно безвольные – что им говорят, то и делают. Уже давно в педагогах у нас не лучшие, а люди случайные, им вообще не стоит заниматься обучением детей. Они и сами не стремятся в класс, выгоревшие и униженные. Частично из-за дикой нагрузки, частично – из-за абсолютно бессмысленных приказов администрации школы. Учителя лет 20 как помогают фальсифицировать выборы и даже себя защитить не могут, например, молчат, когда у них хотят снизить зарплату.
В России власть всегда презирала человека, но и сами люди друг друга не любят, не уважают.
– Официальная причина вашего увольнения – арест?
– Нет, формально не из-за антивоенной позиции, а за "прогул". На каникулах мы обычно ведем консультации, на которые дети приходят по желанию. В эти дни время работы учителя не регламентируется, но после поездки на выходных в другой город (ездила на кладбище) и ночи в автобусе я пришла в школу попозже, и 1 апреля меня уволили.
По словам директора, родители якобы написали на меня донос о том, что я на уроках говорю с детьми о политике. Это ложь! Любые разговоры об этом (даже если сами ученики задавали вопросы) я сразу пресекала. Я веду математику – как я "между синусом и косинусом" про политику им рассказывать буду?!
Лишившись работы, Елена пока не решила, чем станет зарабатывать себе на хлеб. В другую государственную общеобразовательную школу после увольнения по статье ее едва ли возьмут. Остается репетиторство или частная школа.
"Жаловаться не могу, – говорит Елена, – украинцам сейчас намного хуже".
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Казахстанка выжила в Мариуполе: «Мы ходили по сгоревшим квартирам и собирали остатки еды»«Азов» как трофей. Охота Путина на «нацистов» и его собственные наци«Требуется контрактник. Хорошая зарплата. Премия за уничтожение украинских танков». Как вербуют в российскую армиюТрибунал для Путина. Интервью о докладе по геноциду в УкраинеЕда и война. Как ограничения и санкции влияют на рынок продовольствия