Режим Владимира Путина подавляет независимые общественные настроения не по сталинским, а по брежневским лекалам, считает глава правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов. По его мнению, структура современных репрессий, скопированная с той советской поры, которую принято считать относительно «вегетарианской», позволяет объяснить и тот факт, почему россияне до сих пор не устроили свой майдан. Количество политзаключенных в списках «Мемориала» приближается к 500 человекам, но представители организации предупреждают: это не исчерпывающий список, а минимально достоверная оценка. В преддверии Дня памяти жертв политических репрессии в Татаро-башкирской редакции Азаттыка — Idel.Реалии — выяснили, как они работают в современной России.
ЭТИ ЛЮДИ «УЖЕ ПОДВЕШЕНЫ НА КРЮК»
— Наверное, всем интересно понять, а что же сейчас происходит в России, почему же сейчас нет массовых протестов? Отчего россиянам не выйти на Майдан и не свергнуть Путина?.. Вот эти уголовные дела, которых вроде немного — порядка немногих сотен, а также административные дела (статья 20.3.3 КоАП РФ о «дискредитации армии»; при повторном нарушении автоматически приводит к уголовному преследованию). А у нас-то на июль месяц — сейчас-то еще больше — больше трёх тысяч протоколов по этой административной статье. «Митинговая статья» 20.2 КоАП РФ — за протесты с начала войны больше 20 тысяч протоколов составлено. На четвертый раз наступает уголовная ответственность. Это так называемая «дадинская» статья. Получается, у нас есть люди — нет, они еще не переданы в разделочный цех, но уже подвешены на крюк. В советское время было нечто похожее. Ещё в пятидесятые годы политбюро думало, как бы так заниматься репрессиями, чтобы не делать их массовыми? Всё же еще помнили, что, если их запускаешь массово, потом сам в мясорубку попадаешь, — провел параллели Александр Черкасов.
Александр Черкасов
Глава Правозащитного центра «Мемориал» поделился такой статистикой в Варшаве в первой половине октября на встрече с российскими иммигрантами — буквально накануне присуждения организации Нобелевской премии мира. На конец октября картина выглядит так. По данным «Медиазоны» на 21 октября, в России возбуждено 4 777 дел по статье 20.3.3 КоАП РФ, «ОВД-Инфо» сообщает о 19 347 задержаниях на акциях против войны и мобилизации.
— В 1959 году была придумана такая штука — «профилактика», — рассказал о практике советских времён Черкасов. — Сажать немного, но на каждого посаженного — примерно сотня профилактируемых людей, которым разными административными процедурами (комсомол, профсоюз, исключение из вуза, в армию отправить и т. д.) объясняют, что не нужно так больше. Но обязательно на сотню таких профилактируемых один посаженный, чтобы была понятна серьёзность устремлений государства.
По мнению правозащитника, если сейчас соотнести число россиян, привлеченных по административным статьям, которые при повторном «нарушении» рискуют стать фигурантами уголовных дел, с числом уголовных дел, уже возбужденных, можно получить похожую пропорцию.
— Но в Советском-то Союзе у нас были ещё более серьёзные вещи, — продолжил проводить параллели Черкасов. — Например, существовала смертная казнь, которая не исполнялась в России с 1996 года. Впрочем, полноте. Убийства-то политические у нас были. Немцова убили, Эстемирову убили, Политковскую убили, Маркелова убили… А сейчас — благодаря Навальному и Христо Гроздеву — мы знаем о вполне системной практике ликвидации оппозиционных активистов. Причем не только первой величины — типа один раз отравленного Навального или Кара-Мурзы, которого дважды травили, — но вот на Кавказе мы как минимум двух активистов знаем. Одного из Кабардино-Балкарии, одного — из Дагестана, которых отравила та же самая команда отравителей.
Так что де-факто, по мнению Черкасова, в России есть «действующая практика», которую «вполне можно считать эквивалентом старой доброй смертной казни, существовавшей при Советском Союзе». Учитывая условия содержания в следственных изоляторах и пыточные практики в колониях, общество, считает правозащитник, сейчас наблюдает только в лучшем случае «надводную часть айсберга».
— У нас в какие-нибудь брежневские времена осуждение по политическим статьям было меньше сотни. Мы вернулись не в 1937 год, а в какой-нибудь 1973-й. А в 1973 году майдана не было не только в Москве, но и в Киеве, и в Вильнюсе, и в Тбилиси… Система контроля общества сейчас, к сожалению, вернулась к любимому Владимиром Владимировичем Путиным классическому брежневскому времени. А она была тогда, в общем, эффективной. И все общественные движения массовые, которые закончились преобразованиями в СССР, в России, начались после 1987 года, после горбачёвской амнистии, после прекращения той практики политических репрессий, которая до этого продолжалась почти 30 лет. Обвинения в адрес россиян, что они пассивны и ничего не делают, были бы, может быть, справедливы, если бы нас не кинуло на этой машине времени в то время, когда власть эффективно подавляла независимые общественные настроения, — подытожил Александр Черкасов.
«ПОПИЛИ ЧАЮ» НА 28 ЛЕТ
В списках политзаключенных, составленных «Мемориалом», на сегодня 502 человека (это самые свежие данные правозащитного центра, на конец октября 2022 года, они опубликованы на заработавшем буквально на днях новом сайте организации). Член совета Правозащитного центра «Мемориал» Сергей Давидис признал, что «учёт политзаключенных всегда, конечно же, неполный».
— Потому что механизмы для того, чтобы они вызывали доверие, должны предполагать достоверный анализ. Понятно, что, если человека привлекают за распространение «заведомо ложных сведений о российской армии», тут никакого анализа не нужно, это заведомо не может быть преступлением. А вот если человека обвиняют в хранении оружия или подготовке теракта, то — даже если он нам очень нравится и я думаю, что это всё неправда, — просто на основании этого мы не можем человека в список включить. Тогда миру наше мнение не будет казаться релевантным и убедительным, — объяснил Давидис.
Сергей Давидис
В правозащитном центре работает ограниченное количество людей, к тому же российские силовики всё чаще прибегают к практике засекречивания материалов — поэтому, посетовал правозащитник, иногда и после суда невозможно понять, что именно вменяется фигуранту дела и чем это обосновывает следствие.
— Наши списки — это минимальная достоверная оценка. Политзаключенных, конечно, больше. Раза в два, а может быть, и в три, — предположил Давидис.
При этом три четверти фигурантов в списках «Мемориала» — те, кого преследуют за религию (это люди, лишённые свободы по обвинению в причастности к организации «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» и «Свидетели Иеговы»).
— Зачастую в России за причастность к «Хизб-ут Тахрир» преследуют людей, которые даже не участвуют в деятельности этой организации. Один раз попили чаю и послушали, как следует вести себя мусульманину на этих собраниях. И таких людей, которые преследуются за религию, три четверти нашего списка. Тем более они получают длительные сроки — до 24, а бывает, что и до 28 лет лишения свободы. И, понятно, что они в наших списках надолго. А те, кто получает годичный приговор за то, что якобы ударил полицейского на митинге, из списка быстро выбывают, ротация в таких случаях происходит гораздо быстрее, — объяснил правозащитник.
Всего с 2009 года Правозащитный центр «Мемориал» признал политзаключенными 1 593 человека.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
«Пусть Путин сам воюет». Война глазами контрактника, который ушел с фронтаМонгольская демократия и «нерусская» эмиграцияМобилизованные возвращаются домой в мешках для трупов. В российском обществе нарастает страх и недовольство«Ущерб будет сказываться десятки лет». Мобилизация лишает экономику России самого важного ресурса «Не все могут убежать из России». Как российский бизнес вынуждают сдавать сотрудников «на мобилизацию»