Защитница хакасского языка после дела об экстремизме: «Я на крючке»

Следователи управления Федеральной службы безопасности России по Хакасии закрыли уголовное дело в отношении 30-летней жительницы Абакана Лидии Баиновой в связи с отсутствием состава преступления. Внучку хакасского поэта, известную деятельностью по сохранению и популяризации хакасского языка, обвиняли к экстремизме из-за поста в «ВКонтакте».

Прокуратура извинилась перед Баиновой от лица государства, а девушка отказалась подавать в суд на возмещение морального ущерба.

– Я себя сейчас чувствую некой пешкой, от которой ничего вообще не зависит, пешкой в какой-то игре, – говорит Лидия Баинова. – Сейчас решили закрыть, а могли бы, наверное, не закрывать. Я не скажу, что я испытала какую-то радость. Потому что пока все это длилось, эмоций не осталось. Ну, закрыли – закрыли, и ладно. При желании все может открыться обратно. Я имею в виду, что теперь понимаю - я на крючке. Родные мои рады, но тоже довольно сдержанно. Не кричим, не радуемся.

Летом 2017 года Лидия Баинова с дочерью пришли в один из абаканских ресторанов. На входе в игровую комнату незнакомые дети сказали ребенку Лидии: «Сюда вход только русским». Родители, вместо того чтобы сделать замечание, стали угрожать Баиновой. Вернувшись домой, возмущенная Лидия эмоционально описала произошедшее на своей странице «ВКонтакте», а через полгода к ней пришли из ФСБ. В июле 2018 года было предъявлено обвинение, в котором говорилось, что Баинова на почве межнациональной ненависти умышленно распространяла экстремистские призывы: «В такие минуты хочется устроить революцию и переворот! Вернуть власть, землю нашему народу! Отвоевать!»

23 ноября, неожиданно для Баиновой, дело по статье «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности с использованием сети интернет» закрыли.

– Мы с адвокатом готовились к суду, нам даже интересно было посмотреть, каких свидетелей вызовет обвинение. Думаю, дело закрыли потому, что очень грамотно сработал адвокат: привлек экспертов, а они нашли ошибки в экспертизе, на которой строилось обвинение. Также сыграла роль огласка, ну, и есть еще момент, что осенью двоих жителей Усть-Абакана привлекли за экстремизм. Возможно, получив нужную статистику, от моего «проблемного» дела решили отказаться, – говорит Лидия.

Баинова считает свое дело «проблемным» для силовиков, поскольку она изначально не собиралась признавать обвинение, жаловалась на следствие в прокуратуру. По словам Лидии, пост она написала «исключительно на эмоциях», и призывов к экстремизму в нем нет.

– Свалился огромный груз, я как будто постарела за это время. Никакой легкости теперь. Теперь каждое слово выверяешь, над всем думаешь, очень сильно заморачиваешься по поводу того, что написать и как написать. Иногда хочешь лайк поставить в «ВКонтакте», но думаешь – а стоит ли? Хочется что-то прокомментировать, сказать, поделиться чем-то. А потом думаешь: да зачем оно надо, мало ли! Пропускаешь, идешь дальше.

По словам адвоката Владимира Васина, случай Баиновой не связан с частичной декриминализацией статьи 282 уголовного кодекса России.

– Там речь идет о 282-й статье, а у нас была 280-я, – говорит Васин. – Следователь принял решение, что состава преступления нет. Прокурор его поддержал. По закону в таких случаях прокурор от имени государства должен извиниться. Когда дела прекращают на стадии следствия – это редкость, такое бывает, но крайне не часто. Обычно пытаются довести до суда.

По закону Лидия имела право обратиться в суд за возмещением морального ущерба, однако делать этого не собирается.

– Нет желания, я очень устала. Я очень рада, что все закончилось. И ворошить все это у меня нет никакого желания. Мне достаточно того, что дело завершено. Думаю, все окончилось разумно. Другое дело, если бы начался суд и меня бы осудили. Там мы бы боролись до конца, вплоть до Европейского суда, – говорит Баинова.

В начале декабря с ее счетов сняли ограничения Росфинмониторинга. Теперь она сможет пользоваться банковскими картами. Лидия собирается продолжить прежнюю деятельность по популяризации хакасского языка и родной культуры: в частности, издавать книги на хакасском. В 2015 году она переиздала книгу стихов своего деда – поэта Моисея Баинова.

– При этом я теперь понимаю, что меня могут и сейчас прослушивать, меня могут читать, естественно – сидят у меня на странице. Вот эти мысли никуда не делись. Мания преследования, можно сказать. Я читала о пытках в ленинградских тюрьмах, о «Пензенском деле» (так называемое дело «Сети», по которому проходит и казахстанец Виктор Филинков, антифа-активист. - Ред.), как несколько часов возили на минивэнах и избивали. У меня есть подработка вечером, и когда я шла домой, мне было всегда страшно: сейчас посадят в какую-нибудь машину, увезут куда-нибудь. Страх теперь навсегда со мной... Осадок останется на всю жизнь. Это перемена всей жизни. Это будет всплывать не раз, в том числе в какие-то важные моменты. При поступлении на работу, тем более регион у нас маленький. До сих пор меня спрашивают: что произошло? Что случилось? И начинается! И кто-то это адекватно воспринимает, а кто-то разжигательницей называет, экстремисткой, преступницей. Да, были случаи, когда люди мне этого говорили. Это очень неприятно.

Лидия говорит, что после всего случившегося она попытается теперь предостеречь свою дочь от излишней активности в соцсетях и вообще от «лишних разговоров».

– Я буду объяснять ей, что проявление инициативы наказуемо. Не проявлять инициативу, не ввязываться в политические вещи, в митинги, собрания... Максимум позитива и улыбка на все лицо, ни в коем случае не высказывать недовольства. Ничего не писать, не постить, ограничивать себя очень сильно в этом и следить за собой, за тем, что ты говоришь. Буду учить ее этому, потому что если попала я, то и к ней внимание будет чуть больше, чем к остальным. Дочь буду учить молчать, лишнего не говорить, никуда не ввязываться.

Материал Игоря Чигарских, корреспондента «Сибирь.Реалии» - проекта Русской редакции Азаттыка (Радио Свобода).