Чем рискует население центра Казахстана, если на Балхаше построят АЭС? Как покупка ядерных технологий у России «привяжет» к ней всю страну? И почему власти забыли спросить мнения народа Казахстана об этой опасной стройке? Эти и другие вопросы Азаттык обсудил с бывшим главой корпорации KEGOC экспертом в области энергетики и экономики Асетом Наурызбаевым.
«ЦЕНА СОЛНЕЧНОЙ ЭНЕРГИИ — 14 ТЕНГЕ, АТОМНОЙ — 60 ТЕНГЕ. ГДЕ ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ?»
Азаттык: Недавно Касым-Жомарт Токаев на заседании совета иностранных инвесторов в столице заявил, что Казахстан выбрал место для расположения АЭС, изучает технологии от потенциальных поставщиков и что приступят уже в следующем году. Не поторопился ли президент с таким заявлением?
Асет Наурызбаев: Президент не является специалистом в энергетике. Он следует докладам, которые ему преподносят его советники. И, видимо, его эксперты не очень эксперты, потому что атомная энергетика — неудачный для граждан Казахстана случай. В случае реализации этого проекта мы будем переплачивать каждый год 675 миллиардов тенге, а это означает, что каждый из нас будет переплачивать как прямо в виде своих счетов за электроэнергию, так и в виде повышения цен на товары и услуги порядка 35 тысяч тенге. Это говорит о том, что проект нецелесообразен.
Азаттык: Министр энергетики Болат Акчулаков в кулуарах заседания совета сообщил журналистам, что регион размещения будущей атомной электростанции — это Балхаш, район поселка Улькен в Алматинской области. Насколько оправдан выбор этого места, даже если допустить мысль о необходимости АЭС?
Асет Наурызбаев: Выбор площадки на озере Балхаш является крайне опасным. С точки зрения минимизации затрат для потенциального инвестора, конечно, это очень удобное место, там всё готово. Но с точки зрения рисков это крайне неудачное место. Во-первых, это побережье озера Балхаш, нашего уникального озера, находящегося в самом центре страны. В случае аварии на реакторе загрязнено будет целое озеро. А если будет введена 30-километровая зона по образцу всех предыдущих аварий, у нас будет перерезано сообщение севера страны с югом. И еще одно соображение: Балхаш последние годы мелеет, сток реки и других притоков уменьшается, — соответственно, уровень воды падает. В какой-то момент возможна ситуация, когда для охлаждения не будет хватать воды и, соответственно, придется какие-то экстраординарные меры принимать. Всё это вместе говорит о том, что площадка Балхашской атомной станции, которая выбрана в поселке Улькен, является крайне неудачной.
Азаттык: Насколько экономически оправдано строительство атомной станции? Проводились ли официальные расчеты? Мы знаем, вы приводили свои расчеты.
Асет Наурызбаев: Экономическая целесообразность атомной станции очень легко считается. Нам известны цены на возобновляемую энергетику. Согласно последним аукционам, прошедшим в прошлом году, цена на солнечную электроэнергию была в районе 14 тенге с НДС. На последней известной строящейся атомной станции в Турции цена составляет 12,35 цента за киловатт-час, в перерасчете на тенге с НДС это будет около 60 тенге. То есть 60 против 14 — в четыре раза больше. Вот эти вот «четыре раза больше» — это 45–46 тенге при выработке 15 миллиардов киловатт-часов, которые, как планируется, станция будет производить, принесет нам переплату 675 миллиардов тенге каждый год. Вот простая математика: 15 миллиардов киловатт-часов умножаем на 45 тенге, получаем 675 миллиардов тенге — столько каждый год мы будем переплачивать. Поэтому нет никакой экономической целесообразности в строительстве атомной станции.
«АТОМНАЯ ЭНЕРГИЯ — ЭТО ТЕХНОЛОГИЯ ПРОШЛОГО ВЕКА, "ОТРЫЖКА" ЯДЕРНЫХ ТЕХНОЛОГИЙ»
Азаттык: В прошлом году министр Магзум Мирзагалиев говорил, что «угольная генерация, угольные технологии уходят в никуда» и что других вариантов, кроме как строить АЭС, у нас нет. Согласны ли вы с таким утверждением?
Асет Наурызбаев: Ну, министр Мирзагалиев известен разными хитрыми упражнениями. В частности, он провел тендер на строительство мусоросжигающих заводов из одного участника, тогда как технологиями по сжиганию мусора владеют десятки предприятий в Европе, Корее, Японии, Америке и так далее. Но он ухитрился провести тендер из одного участника, поэтому его словам доверять очень трудно.
И действительно, весь мир развивается отнюдь не по линии атомной энергетики, а мир развивается по линии развития возобновляемых источников энергии. Каждый год огромные объемы вводятся не только в развитых странах, таких как Европа или Соединенные Штаты, но и в Индии, в Китае, то есть это вообще сейчас лидеры по строительству возобновляемых источников энергии, и всё развитие мировой энергетики идет в сторону развития ВИЭ, а не атомной.
Атомная энергия — это технология прошлого века, это устаревшее, это тупиковая ветвь цивилизации. Это «отрыжка» ядерных технологий. Когда нужно было утилизировать энергию от производства плутония, и вот в эпоху холодной войны, да, это было бесплатно, потому что в первую очередь речь шла о наработке оружейного плутония. Сейчас в безъядерном мире ядерная энергетика представляет собой только лишнюю угрозу странам, которые к ней прикасаются.
Стоимость атомной энергии всё время растет, а энергия возобновляемых источников падает. Этот тренд совершенно очевидный, бороться с этим — это всё равно что плевать против ветра. Поэтому те, кто защищает ядерную энергетику, смотрят в прошлое, это вопрос ограниченности кругозора и непонимания, как работает энергосистема в условиях большого объема возобновляемой энергетики.
Азаттык: Насколько большой дефицит электроэнергии в стране в целом и отдельных ее регионах на сегодня?
Асет Наурызбаев: Дефицита электроэнергии как такового нет. Но есть дефицит мощностей, то есть в южной части Казахстана в зимние вечерние часы возникают дефициты по мощности. Эту проблему нужно решать. Но, скажем, самым простым решением этой проблемы является то, о чем в конце концов министерство энергетики догадалось. Это надо договариваться с майнинговыми компаниями, что в часы пик они будут отключаться от электропитания. Это самая простая задача. Но более кардинальный метод решения проблемы –— это, конечно же, строительство больших объемов возобновляемой энергетики на юге страны, и всё это потребует активных действий министерства энергетики. Это требует развития вспомогательных рынков, таких как рынок дополнительных услуг по регулированию мощности, по резервированию. Всё это давно в мире известно, и нам нужно просто шаг за шагом внедрять эти рынки, внедрять ВИЭ.
«ССЫЛАТЬСЯ НА ТО, ЧТО У НАС ЕСТЬ ТЕХНОЛОГИЯ ПРОИЗВОДСТВА ТАБЛЕТОК, — ЭТО СМЕШНО»
Азаттык: Власти с уверенностью заявляют, что Казахстан занимает «первое место в мире по добыче природного урана, располагает собственным производством ядерного топлива, имеет возможности для обогащения урана». Так ли это? Достаточно ли этого для эффективного и безопасного пользования АЭС?
Асет Наурызбаев: Аргумент о том, что у нас очень много ядерного топлива, вообще смешной. У нас очень много зерна, так что теперь нам надо всегда по две булки за обедом съедать? Наше влияние на рынок топлива, если мы поставим один реактор, — это будет один или два реактора из четырёхсот. То есть это примерно полпроцента. Оттого что есть эта станция или ее нет, никак это нашему урану не помогает. Тем более что мы в уране не являемся производителями продуктов полного цикла. Мы только производим первичное сырье и потом уже из приготовленных компонентов в других странах, на других технологиях, которыми мы не владеем, делаем топливные таблетки для реакторов. То есть мы, честно говоря, очень небольшая часть мировой технологии. Поэтому ссылаться на то, что у нас есть технология производства таблеток, — это смешно и обман населения, опять-таки.
Азаттык: Ранее вы высказывали мнение, что АЭС — это всё же больше политика. Почему так думаете?
Асет Наурызбаев: Как видно, атомная станция гораздо дороже станции на возобновляемых источниках, и та настойчивость, с которой президент идет к реализации проекта, говорит о том, что имеются какие-то внешние источники, которые его подталкивают к этому решению. Еще раз скажу, что никакие экономические мотивы не могут объяснить такого безудержного стремления к строительству атомной станции.
Азаттык: После вторжения России в Украину от строительства АЭС по
российскому проекту отказалась Финляндия. Ранее, еще до войны, звучали
прогнозы, что «Росатом» может остаться без иностранных заказов, когда
закончит свои текущие проекты за рубежом. Как вы считаете, оказывается ли
какое-то давление со стороны России на Казахстан в плане выбора
технологии строительства?
Асет Наурызбаев: Сейчас атомная энергетика — это как чемодан без ручки: и
бросить уже невозможно, и тащить тяжело. Поэтому страны, которые
владеют этим технологическим процессом, — а там десятки и даже сотни
тысяч рабочих мест, а отрасль проигрывает в соревновании с
возобновляемой энергетикой — должны всё время что-то делать. И вот такие
страны, в которых есть атомные технологии, они пытаются продвигать свои
решения в странах третьего мира, таких как наша. Но и Россия, понятно,
обладая способностями оказывать влияние на Казахстан, старается нам свою
технологию продать. Но в других странах борются с атомной энергетикой (там, где ее нет). А там, где она уже есть, пытаются как-то содержать, но это вопрос рабочих мест и вопрос наличия технологий.
«АЭС "ПРИВЯЖЕТ" КАЗАХСТАН К РОССИИ, МЫ БУДЕМ ВЫПОЛНЯТЬ ВСЕ ЕЁ КОМАНДЫ»
Азаттык: Как вообще АЭС может «привязать» Казахстан к строителю и поставщику технологии? Чем это может быть чревато?
Асет Наурызбаев: Поставка топлива — очень важный вопрос, потому что в связи со сложившимся механизмом на рынке, покупая реактор, ты покупаешь еще определенный тип ядерного топлива. Например, если станция построена в расчете на российское топливо, то ее трудно перевести потом на другое топливо — на какое-нибудь французское или американское, и наоборот. Вот сейчас Украина с огромным трудом через много лет осуществила перевод своих реакторов на новые — поставку топлива из Америки, и это ей стоило несколько лет
упорных работ. И мы не можем этим опытом воспользоваться, потому что наш реактор будет отличаться от тех реакторов, которые ставят в Украине.
Поэтому, купив реактор, мы покупаем всю технологию топлива, и поскольку, как я уже говорил, мы не обладаем технологией производства топлива, а только небольшим участком в этой цепочке, то, конечно, будем привязаны к поставщику топлива. И в случае российского поставщика, безусловно, мы будем выполнять все его команды. В случае Запада — там немножко легче, там можно подвигаться. Но в случае российского поставщика мы будем точно привязаны к «Росатому», к его технологии производства топливных стержней. Соответственно, это имеет огромное политическое значение, потому что это станет мощнейшим рычагом давления: либо мы должны на 25 лет купить топливо и хранить его у себя — но это какие деньги (!), — либо периодически вставать перед вопросом, где взять топливо. И это будет политическим рычагом давления.
Азаттык: Власти ранее заявляли, что планируют провести кампанию по «разъяснению безопасности АЭС» с привлечением СМИ и лидеров общественного мнения. Наблюдается ли уже что-то такое?
Асет Наурызбаев: Да, власть начала подтягивать разнообразных «соловьев». Самое смешное, что я вижу среди них людей, которые вообще ничего не понимают не то чтобы в атомной энергетике, а вообще в физике. Просто путают киловатт-часы с киловаттами. И эти люди на голубом глазу, с такими горящими глазами утверждают, что без атомной энергии система работать не может. Так вот, я, как человек, который работал в двух больших энергосистемах — казахстанской и российской, заявляю, что энергосистема может работать без атомной станции очень спокойно, и даже с большим объемом возобновляемой энергетики. Это инженерная задача, которая во многих странах мира уже решена, поэтому бояться ее не надо, а надо делать. Это очень красивая инженерная задача, кстати, и мы могли бы ее сделать.
Азаттык: Как развивать возобновляемую энергию в стране? Как это видится вам? Что конкретно нужно делать?
Асет Наурызбаев: В Казахстане построена очень эффективная система развития и поддержки возобновляемых источников энергии. Ежегодно проводятся аукционы на определенную мощность, и в этих аукционах участвуют независимые инвесторы, причем аукционы сделаны так, что каждые следующие торги проходят по всё более низкой цене. И мы уже достигли цены порядка 14 тенге за киловатт-час с НДС. Поэтому для того, чтобы новые возобновляемые источники энергии появлялись, нужно проводить достаточное число аукционов (в Казахстане, по официальным данным, на начало года действуют 134 объекта ВИЭ — это солнечные электростанции, ветроэлектростанции, биогазовые станции, малые ГЭС. — Ред.). Я считаю, что мы, к сожалению, проводим недостаточный объем аукционов и, кроме того, неправильно размещаем источники энергии. Для того чтобы возобновляемая энергетика работала более или менее стабильно, необходимо источники размещать в разных частях страны и примерно равномерно распределить по территории с тем, чтобы когда в одном месте есть солнце, а в другом его нет или есть ветер в одном месте, а в другом его нет, то в среднем получалось бы, что солнце-ветер примерно постоянно где-то есть. Это описывается математической статистикой, наукой и можно очень точно оцифровать, и если правильно распределить источники, то возобновляемая энергетика будет работать надёжнее, чем традиционная, чем угольная, газовая или атомная.
Азаттык: В 2019 году, в канун годовщины аварии на Чернобыльской АЭС, президент Казахстана сказал, что без учета мнения населения «решение по АЭС не примут». Однако, как мы видим, мнение казахстанцев никто так и не спросил, а уже просто ставят перед фактом. Почему так происходит и может ли общество повлиять на ситуацию сейчас?
Асет Наурызбаев: То, что президент забывает свои слова, говорит о том, что он почему-то очень торопится эту станцию построить. Видимо, на него оказывается большое политическое давление либо очень большое давление групп влияния, которые заинтересованы в организации этого строительства, чтобы поучаствовать в освоении этих средств. Следовательно, общество должно этому противодействовать, потому что если не противодействовать, то, как я уже сказал, 675 миллиардов тенге каждый год мы будем переплачивать этим людям. Они-то заработают на стройке свой миллиард, а мы этот миллиард будем выплачивать в течение многих лет всей страной. Поэтому мы должны вести разъяснительную работу, с одной стороны, а с другой — должны провести референдум, который нам пообещал президент. Как видите, референдумы в нашей стране проводить, оказывается, можно, ничего страшного в этом нет. Надо организовать это движение, и если кто-то готов заниматься референдумом, я готов участвовать. Давайте проведем референдум!
КОММЕНТАРИИ