Аутрич в среде ЛУИН. Для многих это непонятный набор слов. Для 43-летней карагандинки Светланы — это работа, которой она занимается последние пять лет. Светлана устанавливает и поддерживает контакты с людьми, употребляющими инъекционные наркотики (их и подразумевают под аббревиатурой ЛУИН), ходит по местам, где они собираются и живут.
Задачи Светланы и ее коллег, аутрич-работников, — объяснять наркозависимым, как минимизировать риск заражения ВИЧ, консультировать, помогать с медицинским сопровождением. О потребностях этих людей Светлана знает не понаслышке. Она сама долгие годы «сидела на игле».
— Круг общения и знакомые остались, знаем подход. В основном срабатывает «сарафанное радио»: с кем-то поговорил, тот уже других зовет. Приходится, конечно, иногда и заинтересовывать их, чтобы пришли, сдали анализ, проверили свое здоровье, потому что для таких людей здоровье не на первом месте. Потом они уже с удовольствием идут. Нам в первую очередь нужно проверить их статус, потому что они могут быть ВИЧ-инфицированы, но даже не знать об этом, а это большие риски. Если их не привести самим, то в основном они узнают о своем ВИЧ-статусе, когда уже попадают в больницу или в тюрьму. Поэтому наша работа заключается в том, чтобы выявлять тех, кто на свободе, чтобы они знали свой статус. Объясняем им, что нужно пользоваться презервативами, одноразовыми шприцами, отдельной посудой, где они разводят раствор, чтобы уколоться, потому что применение общих шприцев и посуды, откуда они берут иглой раствор, — это очень опасно, — объясняет Светлана.
Опасность инфекции нельзя недооценивать. В этом Светлана убедилась на собственном опыте. О своем диагнозе она узнала семь лет назад, оказавшись на больничной койке с туберкулезом. В медучреждении взяли кровь на анализ. Вскоре пришел работник СПИД-центра. Он сообщил: «У вас ВИЧ». Первой реакцией был шок, вспоминает Светлана. Принятие своего статуса далось нелегко.
— До этого я сдавала кровь каждые полгода, потому что у меня был муж с положительным ВИЧ-статусом. Но результаты моих анализов были всегда отрицательными. В течение пяти-шести лет мы жили, и у меня был отрицательный статус. Мне никакого лечения не назначали, говорили просто предохраняться. Но я заразилась, скорее всего, из-за того, что мы тогда вместе «сидели на игле». Ухудшение здоровья я почувствовала сильно. У меня больше года была открытая форма туберкулеза. Когда нашли ВИЧ, у меня оставалось всего 34 СD-клетки — это очень мало, критически. Иммунитета уже не было, при таком количестве клеток человек умирает уже в скором времени, переходит в СПИД, если не начинать лечение. У здорового человека должно быть около тысячи клеток. Я тогда начала принимать антиретровирусную терапию, благодаря этому здоровье улучшилось, — рассказывает она.
Ей повезло: родственники не отвернулись, оказали поддержку. Диагноз она не афиширует, о ее статусе знает несколько близких людей и дочь, а также работодатель.
Перестав «колоться», Светлана перешла на метадон — заместительную терапию, которую в Казахстане запустили для снижения распространения ВИЧ-инфекции среди потребителей инъекционных наркотиков. Параллельно принимает антиретровирусную терапию — ежедневно пьет таблетки, пропускать прием нельзя. Всё это помогло ей выжить, устроиться на работу и почувствовать себя нужным обществу человеком.
НОВЫЕ ПРЕПАРАТЫ И «СТРЕМИТЕЛЬНОЕ РАСПРОСТРАНЕНИЕ» ВИЧ В РЕГИОНЕ
Если 40 лет назад, когда американский Центр по контролю и профилактике заболеваний (CDC) впервые сообщил о выявлении вируса тяжелого иммунодефицита и мир заговорил о неизлечимой «чуме 20 века», то за последнее десятилетие отношение к ВИЧ изменилось. В начале эпидемии полагали, что болезнь, вызванная вирусом, приводит к смерти, сейчас современные препараты позволяют добиться значительного снижения вирусной нагрузки в организме до неопределяемого уровня, сводя тем самым риск инфицирования к нулю.
— В начале эпидемии считали, что болезнь не поддается лечению. Пациенты не признавали свой ВИЧ-статус и отказывались от диспансерного наблюдения и лечения. Стигма и дискриминация, связанные с ВИЧ-статусом, представляли главное препятствие в доступе к профилактике, лечению. За прошедшие 30 лет ситуация кардинально изменилась. Были проведены различные исследования, изучен геном ВИЧ, разработаны и внедрены международные рекомендации по диагностике, профилактике и лечению ВИЧ-инфекции, — говорит эксперт Асылхан Абишев, исполняющий обязанности директора Казахского научного центра дерматологии и инфекционных заболеваний.
Сегодня в Казахстане, в соответствии с рекомендациями Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), лечение назначается сразу после установления диагноза, тогда как ранее лечение назначалось только при определенном уровне СD-клеток.
—[Сейчас] ВИЧ-инфицированным женщинам и детям, рожденным от них, предоставляется профилактическое лечение, что обеспечивает рождение здоровых детей. Проведение профилактических мероприятий среди ключевых групп населения обеспечило сдерживание распространенности ВИЧ-инфекции среди данных групп. Казахстан, по оценкам ВОЗ, относится к странам с низким уровнем распространенности, — комментирует Абишев.
Но ситуация с ВИЧ в Казахстане в последние годы становится всё более настораживающей. По данным Казахского научного центра дерматологии и инфекционных заболеваний, по состоянию на декабрь 2020 года в стране насчитывалось более 26 тысяч 700 ВИЧ-положительных людей. Уровень распространенности инфекции составил 143,4 на 100 тысяч населения. Это самый высокий показатель среди государств Центральной Азии (Туркменистан не предоставляет ВОЗ и UNAIDS статистику).
В начале июня Организация Объединенных Наций привела данные: смертность от СПИДа с 2010 года снизилась на 43 процента, достигнут прогресс в сокращении числа новых случаев ВИЧ-инфекции. Десятки стран добились поставленных целей по снижению заболеваемости. Но государства Восточной Европы и Центральной Азии, одним из которых является Казахстан, демонстрируют негативную динамику: ВИЧ здесь распространяется, причем распространяется «стремительно», отмечает ООН. За последние 20 лет число новых случаев ВИЧ в регионе выросло на 43 процента, а смертность, связанная со СПИДом, — на 32 процента. Большинство ВИЧ-инфицированных в регионе Центральная Азия и Восточная Европа по-прежнему составляют потребители инъекционных наркотиков, на которых приходится 48 процентов новых случаев. 22 процента — среди мужчин, имеющих сексуальные отношения с мужчинами; 20 процентов — среди гетеросексуальных партнеров и клиентов секс-работниц. Сами секс-работницы составляют восемь процентов от новых ВИЧ-инфицированных, согласно представленным ООН цифрам.
ПРЕВАЛИРУЮЩИЕ ПУТИ ПЕРЕДАЧИ: СНАЧАЛА ПОЛОВОЙ, ПОТОМ ИНЪЕКЦИОННЫЙ, ЗАТЕМ — ВНОВЬ ПОЛОВОЙ
Первые случаи ВИЧ в Казахстане были зарегистрированы еще до распада СССР, в 1987 году. Болезнь выявили у четырех студентов в Алматы, приехавших из стран Африки. Последующие восемь лет характеризовались низкими показателями заболеваемости: до 1995 года в Казахстане зафиксировали всего 30 случаев ВИЧ-инфекции, превалировал половой путь передачи. В 1996 году произошла вспышка среди наркозависимых в Темиртау, городе Карагандинской области: тогда зарегистрировали 36 случаев — это было инфицирование при групповом употреблении инъекционных наркотиков. С того времени число новых случаев заражения среди наркозависимых неуклонно росло.
2006 год — одна из мрачных страниц в истории казахстанского здравоохранения. В Шымкенте тогда зарегистрировали массовое заражение детей ВИЧ. Инфицирование происходило в стенах медицинских учреждений, причиной следствие назвало халатность медиков. Всего заразилось более 200 детей. На фоне массового инфицирования в стране сменился министр здравоохранения (но снятый с поста главы Минздрава экономист Ерболат Досаев не выпал из обоймы, работал на разных должностях, последняя по времени — председатель Национального банка). Несколько медицинских и административных работников на юге Казахстана предстали перед судом, их приговорили к различным условным и тюремным срокам. К настоящему времени осужденные вышли на свободу.
Спустя 15 лет после массового заражения власти страны сообщают, что в Казахстане с 2006 года отмечено снижение парентерального (через кровь) пути передачи — с 55 до 29 процентов. Снижение передачи ВИЧ от матери ребенку — с 8,4 до 0,6 процента. С 2011 года на инъекционный путь передачи приходится 46 процентов случаев заражения, на половой путь — 50 процентов.
Казахстанские эксперты констатируют десятикратное увеличение передачи ВИЧ в стране половым путем за последнее десятилетие.
Другой тревожный тренд — растет число инфицированных среди подростков и молодежи до 24 лет (за последние три года — на 43 процента, согласно данным, приведенным в марте 2021 года в парламенте Казахстана).
В Казахстане с момента выявления первого случая ВИЧ-инфекции умерли 13 698 человек. Наибольшее количество людей, живущих с ВИЧ-инфекцией, отмечается в Карагандинской, Павлодарской, Восточно-Казахстанской, Алматинской областях и в городе Алматы.
Власти говорят, что страна реализовывает шаги по сдерживанию распространения ВИЧ. По словам Асылхана Абишева, Казахстан является единственной страной в Центральной Азии, обеспечившей устойчивое государственное финансирование профилактики и лечения ВИЧ, доля государственных средств составляет 94 процента. С 2021 года внедряется так называемая доконтактная профилактика — метод профилактики, который заключается в регулярном приеме антиретровирусных препаратов ВИЧ-негативными людьми. Цель метода — предотвратить инфицирование человека из группы риска в случае контакта с вирусом.
— Необходимо продолжить реализацию профилактических программ среди ключевых групп населения, внедрение индексного тестирования контактных на ВИЧ-инфекцию, обеспечить внедрение доконтактной профилактики среди ВИЧ-отрицательных лиц, подверженных существенному риску заражения. Увеличить охват антиретровирусным лечением людей, живущих с ВИЧ, и повысить его эффективность, а также продолжать работу по повышению информированности населения и молодежи по вопросам ВИЧ-инфекции, что будет способствовать снижению стигмы и дискриминации в обществе. К 2025 году распространенность ВИЧ в возрастной группе 15–49 лет не должна превышать 0,45 процента, — говорит репортеру Азаттыка Асылхан Абишев.
Светлана, аутрич-работник из Караганды, рассказывает, что стигматизация остается острой проблемой.
— Бывают случаи в больницах: попадают люди с ВИЧ-инфекцией и их могут положить в отдельную палату или могут отправить домой лечиться. Вот недавно мне моя клиентка рассказывала, что у нее был перитонит, ее на скорой привезли в больницу и, так как не было отдельных палат, ей прокапали систему и отправили ночью домой, прописав лечение. Я ее спросила: «Почему ты не подняла этот вопрос?» А она: «Да зачем я буду ругаться?» Хотя во всем мире такие люди лежат в общих палатах, — говорит Светлана.
Многие люди с ВИЧ-инфекцией чувствуют себя изгоями, продолжает она.
— У нас люди, которые никогда с этим не сталкивались, думают, что ВИЧ — это только болезнь наркоманов и что они сами никогда не заразятся. Хотя сейчас, по статистике, очень много других людей болеет, — заключает Светлана. — Никто от этого не застрахован.
КОММЕНТАРИИ