Азаттык: Любовь, почему вы решили сделать именно это исследование и почему выбрали такую формулировку?
Любовь Чубукова: Год назад мы начали писать первый в истории Казахстана тематический отчет по исполнению конвенции CEDAW (Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин ООН. — Ред.) в сфере ВИЧ-инфекции. У нас была большая рабочая группа из активисток; женщин, живущих с ВИЧ, употребляющих наркотики; секс-работниц. Тогда мы определились с ключевыми направлениями, в частности с этим. Я была координатором группы, и ко мне стекались все кейсы. Я начала получать эти истории и увидела, что здесь мы говорим не просто о доступе к медицинским услугам. Там были рассказы женщин, которые не могли полгода спать после обращения в связи с беременностью — такую боль они испытывали. Я поняла, что эта тема в Казахстане даже не «неизученная». Она чужая, никому не нужная. А то, что там происходит, вполне можно назвать пытками.
Азаттык: И к каким выводам вы пришли в своей работе?
Любовь Чубукова: Мое исследование было направлено на правовую сторону, обязанности государства. Главные вывод неудивителен — это сильная стигматизация женщин, употребляющих или употреблявших наркотики, которой их подвергает медицинский персонал. Кроме того, выяснилось, что в Казахстане попросту нет медицинских протоколов, в которых было бы четко прописано, какую помощь оказывать и какое лечение нужно назначать таким женщинам в период беременности и родов. Поэтому врачи не знают, как помочь в таких ситуациях. Всё это ведет к большим страданиям и боли.
В Казахстане нет медицинских протоколов, в которых было бы четко прописано, какое лечение нужно назначать таким женщинам в период беременности и родов. Врачи не знают, как помочь. Всё это ведет к большим страданиям и боли.
Азаттык: Но какая-то правовая база всё же есть?
Любовь Чубукова: По беременности и родам у нас есть единый стандарт ведения беременных. Он новый, 2018 года, и неплохой, но там нет ничего об оказании помощи наркозависимым. А нормы, которые всё же затрагивают отношения таких женщин и медработников, карательные. Например, они направлены на стопроцентную контрацепцию. Это значит, что при обращении пациентки с наркотической зависимостью в женскую консультацию врач должен убедить ее поставить спираль. В случае беременности — мотивировать на аборт. Также по закону наличие наркотической зависимости является показателем к прерыванию беременности на любом сроке. Я не говорю, что эти правила, в том числе право на аборт, — это плохо. Дело в применении, в том, как это делается.
Азаттык: Здесь, наверное, будет уместно вновь затронуть тему стигматизации?
Любовь Чубукова: Да, она играет одну из основных ролей, начиная с первого обращения в женскую консультацию. Почти половина опрошенных мною женщин сообщила, что подход персонала заметно недоброжелательный. Вот история. У одной моей собеседницы ночью случился выкидыш, началось кровотечение. По ее словам, у гинеколога не дрогнул ни один мускул, когда она рассказывала о наличии гепатита и ВИЧ, но отношение резко изменилось, когда выяснилась хроническая наркотическая зависимость. Этой женщине не смогли поставить обезболивающее. Это сложно: у наркозависимых иногда вены «уходят». В результате «чистили» после выкидыша «на живую». Ее держали пятеро, еще и приговаривали: «Ты же наркоманка. Ты же как-то употребляла наркотики, терпела. Теперь тут терпи». Ей эту боль приписывали как заслуженную, понимаете? Разве это не пытки? После врач подошла и сказала: «Ну я понимаю, что ты лежать здесь не будешь. Вот тебе лекарства, и ты можешь идти».
«Ты же как-то употребляла наркотики, терпела. Теперь тут терпи». Ей эту боль приписывали как заслуженную, понимаете? Разве это не пытки?
Азаттык: Чем, по-вашему, вызвана такая стигматизация?
Любовь Чубукова: Два момента. Мне одна психотерапевт хорошо резюмировала: «У нас образ матери и образ женщины, употребляющей наркотики, настолько несовместимы в голове, что врач просто не позволяет себе посмотреть на это иначе». А по сути это беременная женщина с тяжелым хроническим заболеванием, коим наркозависимость признаётся законом. При любой другой такой болезни женщине должна оказываться поддержка, снижаться вред для ребенка и матери. Здесь же срабатывает двойная стигма. У нас еще очень высок уровень дискриминации вообще по отношению к женщинам. Всё пластами накладывается. В основе, конечно, в целом отношение к женщине, убеждение, что она «оскорбила» свою главную функцию, которую ей общество присваивает, — репродуктивную. Вместо того, чтобы «сохранять себя» для материнства, взяла и начала употреблять наркотики. Отношение к наркозависимому мужчине иное. Тоже стигматизирующее, но в случае с женщинами всё проявляется сильнее.
Азаттык: Есть ли еще какая-то разница между положением наркозависимых женщины и мужчины?
Любовь Чубукова: Между ними много различий. Многие женщины начали употреблять наркотики из-за партнера-мужчины. Еще они намного реже обращаются за услугами. За наркотиками, за услугами по снижению вреда — чистыми шприцами, презервативами, для тестирования на ВИЧ — обычно ходит мужчина. Женщина, как правило, стоит за ним, и он ее обычно не допускает к таким вещам. Или она дома сидит с ребенком. Она может употреблять, но не может выйти сделать тест на ВИЧ, пройти лечение, потому что у нее маленький ребенок и оставить его обычно не с кем. Есть, конечно, иные ситуации, но в большинстве случаев дела обстоят так.
Азаттык: У вас есть цифры о числе наркозависимых женщин в Казахстане?
Любовь Чубукова: Тут интересная ситуация. На учете состоят около двух тысяч. Но мы понимаем, что это такое — дойти и встать на учет. Это очень маленький процент. Есть общее оценочное число, но оно не разбивается по полу. Есть статистическая формула, в которой берется 17 процентов от общей численности. Это какое-то расчетное число. Сейчас оно составляет 21 726 женщин. Поскольку 90 процентов состоящих на учете — женщины фертильного возраста, думаю, в общем числе процент сохраняется. То есть на сегодня около 19 тысяч наркозависимых женщин в Казахстане нуждаются в услугах по сексуальному здоровью.
Азаттык: Давайте немного поговорим о помощи наркозависимым женщинам в целом…
Любовь Чубукова: На данный момент в нашей стране женщина да и мужчина не могут получить полный качественный комплекс реабилитации и снижения вреда от употребления. Метадоновая терапия применяется у нас только в 13 местах в 10 регионах, и сейчас там не принимают новых пациентов. Дело в том, что эта заместительная терапия не входит в казахстанскую систему здравоохранения. Вокруг нее постоянные споры, есть оппозиция, в том числе со стороны МВД. Пока действует десятилетняя пилотная программа. 20 декабря прошлого года был принят последний документ по этому вопросу, согласно которому рекомендовано продолжить применение там, где оно уже есть, но без расширения.
Азаттык: И чем вызвано такое противодействие? Самим препаратом?
Любовь Чубукова: Может, это влияние соседних стран. Некоторые сейчас ведут очень жесткую и репрессивную политику в этой области. Что касается самого препарата, есть огромная клиническая база ВОЗ, в ней говорится, что метадоновая терапия должна применяться. Я не знаю, что к этому еще можно добавить и почему Казахстан продолжает балансировать в этом вопросе. Насколько мы хотим, чтобы в государстве были удовлетворены потребности человека? Метадон — это доступ к здоровью и доказанный способ. А по закону, если у меня есть хроническое заболевание, то государство обязано обеспечивать мне доступ ко всем инновационным методам.
Азаттык: Давайте вернемся к теме наркозависимых и беременности. Как часто женщины решают ее сохранить?
Любовь Чубукова: Не часто. Но на фоне употребления наркотиков менструальный цикл сильно нарушается. Очень тяжело регулировать такие моменты, следить. Но всё равно женщины думают об этом, стараются не допускать беременности. Не всегда получается. Употребление наркотиков связано с более высоким риском насилия — со стороны партнера, полиции, других людей. Поэтому высоки и риски такой беременности. Мне за месяц удалось опросить 34 женщины. Наибольший процент из них приняли решение о прерывании беременности, 25 процентов сделали это по рекомендации врача. Процентов 20 — это выкидыши и замершие. Закончившиеся родами случаи — процентов 15.
Азаттык: Что в идеале должно делаться для них медработниками?
Любовь Чубукова: В случаях с наркозависимыми женщинами очень много специфических моментов — во время абортов, выкидышей, родов. Врачу необходимо понимать, что происходит, как оказать помощь. Во время «чистки» ей должны подобрать обезболивающее, найти способ его ввести, например, внутримышечно. Определить дозировку, потому что на фоне многолетнего употребления героина болевой порог очень снижается. Сейчас, как рассказывали мне сами психотерапевты-наркологи, когда поступает беременная женщина, они зачастую не знают, что делать и что назначать. Например, для снятия абстинентного синдрома, который тоже приносит сильнейшую боль.
У нас есть еще один документ, который регулирует вопросы беременных наркозависимых женщин. Это наши правила лечения метадоновой заместительной терапией. Там написано, что она должна назначаться в первую очередь, потому что метадон не оказывает такого влияния на плод, как героин и другие синтетические вещества. Это всё детали, из которых складывается общий пазл и становится понятно, что делать. Для этого и нужен протокол.
Азаттык: Есть ли какие-то эталоны? Какой-то стандарт?
Любовь Чубукова: Достаточно посмотреть на соседей — Кыргызстан. Там введен медицинский протокол, в котором четко прописано, что должно происходить при обращении беременной наркозависимой женщины, какое назначаться лечение. В его продвижении активно принимали участие международные организации: консультанты из ООН, ЮНИСЕФ. Еще НПО, сами сообщества женщин, употребляющих наркотики.
Азаттык: Чего не хватает для этого процесса в Казахстане?
Любовь Чубукова: Несколько лет назад у нас создавалась рабочая группа для написания протокола, но дальше одной встречи не пошло. У нас всё всегда зависит от политической воли, понимания проблемы и того, кто будет ее тащить. Видимо, в тот момент что-то не срослось с главным элементом — «паровозиком», который бы продвигал вопрос. В Казахстане есть классные специалисты, готовые всё написать. Нужно только «да» от Минздрава. Но ничего не происходит, и государство обязанность свою пока так и не выполняет.
КОММЕНТАРИИ