Азаттык: Свой первый официальный зарубежный визит в качестве президента Казахстана Касым-Жомарт Токаев совершил в Москву. Точно так же после каждой своей инаугурации поступал и экс-президент Нурсултан Назарбаев. Носит ли эта поездка номинально-церемониальный характер, или в Кремле действительно могут затрагиваться серьезные политические вопросы?
Досым Сатпаев: Перед своим уходом Назарбаев провел телефонный разговор с Путиным, скорее всего поставив его в известность по поводу решения [транзита власти] и, естественно, обозначив человека, который придет вместо него. Думаю, в первую очередь это был политический ход — некая презентация Токаева, который будет осуществлять преемственность во внешней политике. 20 марта, в день инаугурации Токаева, министерство иностранных дел Казахстана сделало официальное заявление о том, что многовекторная внешняя политика республики будет продолжаться без изменений. Я думаю, что это опять же попытка показать Москве, что никаких кардинальных изменений казахстанское руководство предпринимать не собирается, и от нового президента не стоит ожидать непредсказуемых действий, способных насторожить Россию.
И Россия, и Китай, и США поддержат любого потенциального руководителя Казахстана, если он будет продолжать многовекторную политику, заложенную Назарбаевым. Но здесь есть большое противоречие между действиями руководства Казахстана в тесном сотрудничестве с Китаем и Россией и тем, как к этому относится казахстанское общество изнутри. В этом плане общество менее монолитно: здесь сильны и антикитайские, и антироссийские настроения. И со временем этот тренд будет только расти.
Азаттык: Какие перспективы могут просматриваться в казахстано-российских отношениях в ближайшем будущем?
Досым Сатпаев: Внешняя политика Казахстана по отношению к России определенный период времени будет иметь инерционный характер с учетом того, что Казахстан уже член Евразийского экономического союза (ЕАЭС) с большим количеством обязательств, которые лично я считаю большой ошибкой для нашей республики. Этот проект можно назвать мертворожденным, однако Россия пытается его сейчас реанимировать, ставя во главу угла не экономические, а геополитические интересы.
Азаттык: Как раз о геополитике. В 2014 году, когда начался российско-украинский конфликт, в Казахстане дал о себе знать так называемый «русский вопрос»: некоторые российские общественные фигуры вдруг начали заявлять о возвращении северных регионов Казахстана, в советском прошлом якобы «подаренных» стране. Может ли общественная дискуссия вернуться к «русскому вопросу» после ухода Назарбаева?
Досым Сатпаев: К сожалению, российская внешняя политика является мощным отражением внутриполитического тренда, которому я дал определение «ретроспективный патриотизм»: ссылка на величие прошлого на основе мощного идеологического винегрета. Путин не стал создавать новые идеологические модели, а просто взял что-то от царского режима (православие, самодержавие, народность), что-то от советской символики, включая самый гимн и мобилизацию российского общества, которое происходит, как и некогда в СССР, не за счет экономических успехов, а за счет страхов и поисков врагов. Кремль загнал себя в ловушку собственных политических страхов и везде видит руку Запада.
Самое интересное, что после украинских событий Россия обновила свою военную доктрину, в одном из пунктов которой прописано, что угрозой для внешней безопасности России, помимо всего прочего, является появление враждебных режимов в соседних государствах. А «враждебный режим» — очень субъективное определение: при желании любой режим можно назвать враждебным. А еще там четко указано (опять же, после конфликтов с Украиной и Грузией), что Россия имеет полное право вмешиваться во внутренние дела других государств, если там будет наблюдаться ущемление прав русскоязычного населения.
Поэтому, если гипотетически представить, что при определенных негативных условиях в Казахстане начнется дестабилизация обстановки, единственным государством, которое попытается вмешаться и оказать влияние, будет именно Россия, за долгие годы отработавшая схему как прямого вмешательства с применением военной силы, так и гибридного, вроде информационных атак. И я могу однозначно сказать, что мы не готовы как к эффективной нейтрализации масштабных внутренних конфликтов, так и к любым агрессивным действиям (даже не военным, а информационным) со стороны третьих стран.
Азаттык: Поговорим об отношениях Казахстана с Китаем: способны ли они ухудшиться (например, на фоне так называемых «лагерей политического перевоспитания» в Синьцзяне, в которых находятся и этнические казахи)?
Досым Сатпаев: Касым-Жомарт Токаев, как человек, который будет осуществлять преемственность экономической политики страны, исходит из того, что китайские кредиты и инвестиции продолжат поступать в Казахстан. Но в Казахстане традиционно были сильны антикитайские настроения. И вот здесь в будущем могут возникнуть определенные трения между желанием элиты более тесно сотрудничать с Китаем (как некое наследство политики Назарбаева) и ростом антикитайских настроений в обществе, которые лишь усилились на фоне появления «лагерей политического воспитания» в Синьцзяне.
Отмечу, что Китай уже давно заложил четкую политику — превратить Синьцзян в абсолютно контролируемый регион, в том числе и как часть важного транспортно-логистического хаба для проекта «Один пояс — один путь». Поэтому, во-первых, в Синьцзяне будет проводиться демографический прессинг за счет увеличения количества ханьцев (хань — самая многочисленная этническая группа в Китае), во-вторых, для стабильности в Синьцзян будут поступать большие инвестиции, чтобы повысить уровень жизни населения, сократив тем самым основы для сепаратистских настроений, в-третьих, ужесточение борьбы с потенциально опасными элементами и усиления контроля за мусульманской общиной. И в Казахстане (как и во всей Центральной Азии) такая позиция Китая будет восприниматься негативно. А если гипотетически представить, что в будущем в регионе появятся более религиозно ориентированные лидеры (а предпосылки для этого имеются), то Китай начнет серьезно терять свои позиции в регионе.
Азаттык: Существует ли вероятность того, что Казахстан может стать площадкой для обострения конфликта интересов России на территории Центральной Азии?
Досым Сатпаев: Уже сейчас мы видим обеспокоенность российских экспертов по поводу того, что Россия теряет центральноазиатское пространство в сфере экономики — здесь главенствует Китай. Даже Лукашенко открыто заявлял о том, что для Беларуси Китай является партнером номер один, и белорусские товаропроизводители должны сейчас выходить не на российский рынок, а на китайский.
Зато Россия пока что доминирует в военно-политической сфере, преимущественно через Организацию Договора о коллективной безопасности (в которой состоят Казахстан, Россия, Армения, Беларусь, Кыргызстан и Таджикистан). Но можно представить, что, по мере увеличения экономического присутствия в Центральной Азии, рано или поздно Китай захочет защищать здесь интересы и с точки зрения военного плана. Интересную ситуацию можно наблюдать в Таджикистане: в районе таджико-афганской границы (по согласованию сторон) уже появилась небольшая китайская военная база для того, чтобы активно охранять эту границу от проникновения боевиков в Синьцзян. Это первый шаг к тому, что Китай постепенно будет создавать военные базы в разных регионах мира, где он имеет свои интересы.
Кстати, еще одним важным пунктом [казахстанско-китайского] сотрудничества является Международный финансовый центр «Астана», созданный для привлечения инвесторов со всего мира. Но, судя по всему, туда будут приходить в основном китайские финансовые структуры. Думаю, прежде всего это связано с тем, что у Казахстана сейчас не так много источников получения кредитов. Китай это понимает и будет увеличивать свое экономическое присутствие сразу в нескольких направлениях: сырьевом, сельскохозяйственном, транспортно-логистическом и, возможно, финансовом секторе. Но это опять при условии, что здесь будет увеличиваться присутствие китайских компаний, которым будет выгодно иметь определенную финансовую базу.
И самый главный вопрос: как китайские кредиты и инвестиции помогут самому Казахстану повысить свою конкурентоспособность и получить доступ к высоким технологиям? Думаю, мы ничего этого не получим: Китай не принесет нам высокие технологии. На глобальном уровне он хорошо понимает, что должен сконцентрировать в своих руках все технические ноу-хау на основе патентов и собственных разработок. Поэтому мы должны избавиться от иллюзий, что Китай хочет превратить нас в сильного и конкурентоспособного партнера. Это миф. Никто не хочет этим заниматься: ни США, ни Китай, ни Россия.
КОММЕНТАРИИ