Пока внимание мира сосредоточено на политических перипетиях в Европе и США, президент России активно использует эту ситуацию, чтобы без лишнего шума достигать свои внешнеполитические цели. 29 января, после нескольких (относительно) спокойных месяцев в Украине, сепаратистские силы при поддержке России начали наступление на расположенный к северу от донецкого аэропорта город Авдеевку. По крайней мере четыре украинских солдата были убиты за один день, а украинская армия по всему фронту была приведена в состояние боевой готовности. Обострение боевых действий и большие потери снова пошатнули веру в то, что соглашение о прекращении огня и постоянный мир когда-либо могут быть достигнуты.
Основной целью внешней политики Владимира Путина определенно является дестабилизация Украины — чего он и продолжает добиваться, в то время как это не вызывает особо заметного протеста со стороны международного сообщества. Ко всему прочему, похоже на то, что наблюдается активизация по достижению внешнеполитической цели № 2 — российского вмешательства в Сирии.
Чуть менее года назад, после серии поражений поддерживаемых Западом повстанческих группировок в Сирии Путин заявил, что «задачи, поставленные перед министерством обороны [в Сирии], в целом выполнены». Затем он сообщил, что начнет вывод «основной части» российских экспедиционных сил, дислоцированных в стране для поддержки государства-сателлита Москвы— президента Сирии Башара Асада — и защиты своей военно-морской базы в Тартусе.
Заявления о выводе войск оказались преждевременными, поскольку на деле Россия увеличила свое присутствие и участила бомбардировки, которые привели к жертвам не только среди повстанцев, но и среди мирных жителей Сирии. Но 29 декабря 2016 года, что по времени совпало с согласованием плана России и Турции по прекращению огня после взятия Алеппо, Путин вновь приказал российским войскам покинуть регион. Опять же казалось, что время для этого подошло. После отвоеванной режимом повстанческой цитадели Алеппо и нескольких других ключевых побед стало ясно, что Башар Асад не будет свергнут; повстанцы не смогут одержать победы. Для Москвы это означало, что «миссия выполнена».
После этого в начале 2017 года начался, как казалось, правдоподобный вывод военно-морской группировки во главе с авианосцем «Адмирал Кузнецов» из Средиземного моря. Начальник Генерального штаба Вооруженных Сил России Валерий Герасимов заявил, что «в соответствии с решением Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами Российской Федерации [президента] Владимира Путина Министерство обороны России приступает к сокращению группировки вооруженных сил в Сирии».
Тем не менее сразу же появились признаки того, что Россия в очередной раз не собирается выводить войска из Сирии. Вскоре после этого два американских чиновника сообщили информационному агентству Fox News, что Россия дислоцировала четыре новых истребителя СУ-25 (аналогичных штурмовым самолетам американских ВВС А-10), которые используются для оказания авиационной поддержки и для защиты от наземного огня.
Похоже, что ожидать прекращения российских авиаударов в ближайшее время не стоит.
ТУПИКОВАЯ СИТУАЦИЯ
Военная эскалация не столь сильна, сколь значима. Директор Центра Рубина по исследованиям международных отношений Джонатан Спайер, широко освещавший события в Сирии и Ираке, заявил Азаттыку следующее:
Присутствие России гарантирует, что победа мятежников в сирийской войне более недостижима.
— Россия здесь для защиты режима Асада и для гарантии, что всё это останется в силе, и можно предположить, что для оказания поддержки необходимой военной силой для достижения этой цели. Присутствие России гарантирует, что победа мятежников в сирийской войне более недостижима. В то же время конечной целью России может быть и не насильственное объединение всей страны Асадом/Ираном, а скорее полузамороженный конфликт, при котором сохранится режим.
Полузамороженный конфликт — это слова, которые служат напоминанием о ситуации в Сирии и Украине.
Любая идея о том, что Башар Асад сможет полностью отвоевать всю Сирию, — абсурдная фантазия. Однако это ничуть не беспокоит его сторонников — Иран и Россию. Оба были бы рады видеть свободный, потрепанный «Ассадистан», который обеспечивает безопасность иранского сухопутного коридора к «Хизбалле» в Ливане, и с помощью которого он может успешнее воевать с Израилем за геополитическое господство на Ближнем Востоке. Россия тем временем будет удовлетворена безопасностью военно-морской базы и тем, что доказала всему миру и собственному народу, что может защитить государство-сателлит. А также продемонстрировать, что это единственная сверхдержава, которая способна выигрывать войны на Ближнем Востоке, и что она одна противостоит терроризму, и вместе с этим позиционирует себя основным посредником в мирном урегулировании. Об этом будет громко заявлено: Москва — снова значимый игрок на мировой арене.
Не обязательно, чтобы этот нарратив был правдой. Всё потому, что заявленная цель России (с которой она вступила в сирийский конфликт для оказания сопротивления джихадизму, в частности его самому пугающему проявлению — «Исламскому государству») в значительной степени является неправдоподобной. «Мировая война» джихадизму, пожалуй, самая великая военная метафора нашего времени. Это одновременно и метафора, которая выдерживает критику, и в то же время война, нуждающаяся в боевых действиях — неуступчивых и безжалостных. Кроме того, это также обеспечивает идеальное прикрытие для государства с имперскими амбициями.
Как отмечает Джонатан Спайер, Россия не особенно старалась противостоять «Исламскому государству» (ИГ). Вместо этого, большая часть ее усилий была направлена против противостоящих Асаду господствующих сирийских повстанческих группировок. Основные партнеры западной коалиции в войне против ИГ — Сирийские силы обороны — по сути являются ответвлением Отрядов курдской народной самообороны, а также нескольких других группировок. На самом деле ни россияне, ни Асад, ни иранцы, ни их суннитские повстанческие враги в своем большинстве не участвуют в войне с терроризмом в Сирии.
ВОЗВРАЩЕНИЕ «ВЕЛИКОЙ ДЕРЖАВЫ»
Тем не менее российский политический лидер будет хвастать тем, как он помог различным группировкам сесть за стол переговоров для достижения устойчивого мира. Сделка будет (или уже) заключена между Турцией, Ираном и правительством Сирии и, возможно, даже администрацией Дональда Трампа в Соединенных Штатах. В Украине Россия хвастается, что она подтолкнула к дипломатическому решению этого кризиса посредством минского мирного процесса. Даже если бы Россия и искала дипломатические решения, будь то на востоке Украины или на Ближнем Востоке, то это были бы только решения тех проблем, в создании которых она сыграла ведущую роль.
С ухудшением экономических показателей и населением, остро нуждающимся в политике умиротворения, глобальные амбиции России в обозримом будущем почти наверняка будут бесконтрольно расти. Несмотря на это, с изменением геополитической обстановки весьма вероятно, что отношения России с США и рядом крупных европейских держав могут улучшиться в награду за «урегулирование» этих кризисов. Это плохая новость для глобальной стабильности и либеральной, западной системы, которая в значительной степени защищала международный порядок со времен Второй мировой войны, так как это только потворствует преступлениям России.
Но в первую очередь это плохая новость для народа Сирии, чьим страданиям, похоже, пока нет конца. Единственное, что ждет их в обозримом будущем, — еще больше бед и больше смертей.
Перевела с английского языка Алиса Вальсамаки.
