В письме, которое подписали представители 37 государств в ООН, говорится, что в Синьцзяне соблюдаются основные права представителей всех этнических групп, а действия Пекина привели к повышению безопасности в регионе, где за последние три года не было ни одной террористической атаки.
«Столкнувшись с серьезной проблемой терроризма и экстремизма, Китай предпринял ряд мер для борьбы с терроризмом и радикализмом в Синьцзяне, в том числе создав центры профессионального образования и обучения», — отмечается в обращении. Авторы письма считают, что жители Синьцзяна имеют возможность «наслаждаться чувствами счастья, удовлетворения и безопасности».
Это обращение резко контрастирует с письмом послов 22 стран, тоже отправленным в Совет ООН по правам человека, в котором осуждается политика Китая в отношении уйгуров, казахов и представителей других мусульманских меньшинств в Синьцзяне.
«МОЩЬ КИТАЯ НАЧАЛА ВЛИЯТЬ НА ПРИНЯТИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕШЕНИЙ»
В казахстанском обществе на фоне поступающих из Синьцзяна сообщений о преследовании меньшинств — в том числе историй бывших узников «лагерей политического перевоспитания», сумевших выбраться в Казахстан, — всё чаще звучит критика в адрес Китая. Тот факт, что среди подписавших письмо в поддержку курса Пекина оказались союзники и близкие соседи Казахстана — Россия, Беларусь, Туркменистан и Таджикистан, — не мог остаться незамеченным.
По словам казахстанского политолога, директора Группы оценки рисков Досыма Сатпаева, поддержку политики Пекина со стороны Таджикистана и Туркменистана можно объяснить возросшей экономической зависимостью этих стран от Китая. Россия руководствуется своими геополитическими интересами, считает он.
— Очень часто Россия и Китай действуют в одной связке, выступая против США, Великобритании и Франции, которые осуждают политику Москвы и Пекина. Мы видим, что своим недавним действием Россия очень четко показала, что для нее на первое место выходят именно геополитические интересы, в которых Китай занимает ключевые позиции, потому что санкции Запада — и это признают российские официальные лица, экономисты и политологи, — скорее всего, на долгие десятилетия. Россия понимает, что она находится в состоянии страны-изгоя и что Китай — единственный партнер, самый крупный для нее, на кого она хочет положиться с экономической точки зрения. Такой поддержкой, политической, Россия хочет в глазах Китая в какой-то степени заработать бонус, — полагает он.
По мнению Досыма Сатпаева, для президента Беларуси Александра Лукашенко, отношения которого с Западом трудно назвать хорошими, очень важно признание Пекином Минска как экономического партнера, поскольку Беларусь в последние годы стала одним из крупных получателей китайских инвестиций на постсоветском пространстве.
Казахстанский политолог Расул Жумалы говорит, что «экономическая мощь Китая начинает влиять на принятие политических решений».
— Письмо в поддержку политики Китая в Синьцзяне продемонстрировало, что любая страна в международной политике ставит на первое место не глобальные, а свои национальные интересы. Китай был заинтересован в таком письме. Потому что Пекин хочет и сохранить свой международный имидж, и вести политику ассимиляции меньшинств под видом борьбы с терроризмом и экстремизмом. Тем не менее после критики ООН, Европейского союза, международных правозащитных организаций Китай вынужден был несколько смягчить свою политику в Синьцзяне, — говорит он.
Прошлое и настоящее Синьцзяна и его народов:
«ПРАГМАТИЗМ»
Таджикский эксперт Хурсанд Хуррамов, занимающийся изучением таджикско-китайских отношений, объясняет поддержку Китая Таджикистаном двумя факторами.
— Во-первых, это экономический прагматизм. Потому что Китай является основным инвестором Таджикистана. Большинство экономических проектов в Таджикистане продвигается преимущественно за счет денег Китая. Во-вторых, эту поддержку можно обусловить идеологической близостью политических режимов Пекина и Душанбе. Потому что власти Таджикистана опасаются политического ислама внутри страны. Население Таджикистана, безусловно, с осуждением относится к политике Китая в Синьцзяне, однако в Таджикистане оно не имеет никакого влияния на процесс принятия политических решений, — говорит он.
Туркменский политический эксперт Руслан Митяев удивлен тем, что Туркменистан, который на протяжении многих лет придерживался политики нейтралитета, поддержал неоднозначную политику Китая в Синьцзяне.
— Возможно, это говорит о каком-то давлении со стороны Китая. Потому что с экономической точки зрения Китай имеет достаточно рычагов давления на Туркменистан. Китай покупает большую часть туркменского газа и является одним из кредиторов страны, — говорит он.
По словам Митяева, в туркменских СМИ пишут о Китае исключительно в контексте дружбы и сотрудничества, острые проблемы, как притеснения этнических меньшинств в Синьцзяне, не поднимаются.
Дети просят вернуть родителей из Синьцзяна (ноябрь 2018 года):
Директор Центра политической информации в Москве Алексей Мухин говорит, что страны, поддержавшие Китай, «определились в своих политических предпочтениях».
— Страны, которые поддержали Китай, они, безусловно, не могут игнорировать нарушения прав человека в Синьцзяне, но сочли, что геополитическое сотрудничество важнее, чем эта частность. В том, что Россия поддержала Китай, нет ничего удивительного. Это политический прагматизм, — считает он.
Мухин говорит, что граждане России в Синьцзяне не подвергались притеснениям, поэтому для Москвы этот вопрос носит «умозрительный характер».
— Ни у одной страны в мире де-факто нет моральных прав судить Китай за то, что он делает на своей территории. Если Китай изменит свою политику и начнется геноцид, тогда, безусловно, это можно будет принять во внимание и изменить свою политическую позицию, — сказал Мухин.
КАКИМИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ДЕЙСТВИЯ КАЗАХСТАНА?
Политолог Расул Жумалы считает, что использованную казахстанскими властями тактику в связи с положением этнических казахов в Синьцзяне нельзя назвать безрезультатной.
— По-моему, Казахстан без нанесения вреда политическим связям с Китаем должен продолжать заниматься поддержкой этнических казахов [в Синьцзяне], — говорит он.
Политолог Досым Сатпаев полагает, что если между Казахстаном и Китаем возникнут какие-то трения, то партнеры Нур-Султана по Евразийскому экономическому союзу и Организации Договора о коллективной безопасности в лучшем случае займут нейтральную позицию, а в худшем — поддержат Китай, поскольку постсоветские республики, исходя из геополитических и экономических интересов, ставят Китай выше, чем Казахстан.
— Когда возникает вопрос о защите интересов казахов в Синьцзяне, у казахстанских властей на первый план выходят экономические и геополитические вопросы. Это будет большой проблемой казахстанского руководства в период транзита. С точки зрения демографии сейчас 70 процентов населения Казахстана — казахи. Это социальная база для активного роста национал-патриотических настроений, что является объективным трендом. Это однозначно предполагает, что отношение к России и Китаю в обществе будет всё более и более скептическим. Рано или поздно произойдет очень серьезный конфликт между значительной частью общества, которая негативно относится к тому, что делает Китай в Синьцзяне и Россия в Украине, и политической элитой, которая заявляет, что эти страны — наши стратегические партнеры. Этот конфликт уже наблюдается, население требует от руководства четкой позиции, которую оно не может дать, — считает он.
Первые сообщения о притеснениях меньшинств в Синьцзяне начали поступать весной 2017 года. Тогда же заговорили о множестве принудительно помещенных в «лагеря политического перевоспитания» людей. По оглашенным в 2018 году данным ООН, в «лагерях политического перевоспитания» в Синьцзяне может принудительно удерживаться около миллиона человек — представителей этнических меньшинств, в том числе уйгуров и казахов.
Что говорят о синьцзянских лагерях в Китае и за границей:
Родственники проживающих в Казахстане выходцев из Синьцзяна заявили о том, что их близкие не могут выехать за пределы Китая, подвергаются преследованиям, слежке, пропали без вести, удерживаются в заключении. Они обратились за помощью к казахстанским властям и международным организациям. В министерстве иностранных дел Казахстана ранее заявляли, что «лагеря в Синьцзяне — это внутреннее дело Китая, а находящиеся там казахи — граждане Китая». После того как Нур-Султан и Пекин вступили в переговоры на фоне сообщений о растущем давлении на меньшинства в Синьцзяне, в Казахстан из Китая за последние два года смогли вернуться несколько тысяч этнических казахов, которых китайские власти обвиняли в наличии двойного гражданства и других нарушениях миграционных правил.
Китайское правительство поначалу отрицало существование «лагерей политического перевоспитания». Затем Пекин признал существование закрытых учреждений, назвав их «образовательными центрами», и объяснил их создание мерами по борьбе с экстремизмом.
В конце декабря 2018 года китайские власти показали дипломатам нескольких государств «лагеря политического перевоспитания» в Синьцзяне.
Дипломаты России и Венесуэлы побывали в Синьцзяне:
Среди посетивших эти учреждения был сотрудник посольства Казахстана в Китае. Он назвал условия в заведениях удовлетворительными.
КОММЕНТАРИИ