Девять утра. У здания «Алматыгенплан» на проспекте Абая собираются люди — в основном представители старшего поколения. В стороне стоят полицейские, рядом припаркованы патрульные машины.
Зал на первом этаже здания, выделенный для слушаний, разделён на три сектора. Места в первом заняли одетые в деловом стиле люди. Это представители Общественного совета Алматы. Некоторые отворачиваются, когда я фотографирую зал.
Первый ряд в секторе посередине отдали спикерам: это представители министерства энергетики, Института атомной энергии Национального ядерного центра Казахстана, Института ядерной физики, «Казахстанских атомных электростанций».
На остальных рядах в этом секторе расположились экоактивисты и неравнодушные горожане. В руках у них листы формата А4 с надписями: «Народ РК против референдума по АЭС» и «Те, кто не поддерживает АЭС, — враги народа».
В третьем секторе, казалось, особой заинтересованности к теме слушаний не проявляли.
Спикеры поочередно выходят к микрофону, выступают с докладами в пользу строительства АЭС. Регламент — 10 минут.
Женщина в очках, бежевом пиджаке и тёмных брюках рассказывает, почему, по её мнению, Казахстану необходима АЭС. Речь Гульмиры Мурсаловой, заместителя директора департамента атомной энергетики и промышленности Минэнерго, сопровождается демонстрацией слайдов. На большом экране мелькает информация о количестве действующих и строящихся реакторов в мире, о добыче в Казахстане урана — сырья для ядерного топлива.
Генеральный директор Национального ядерного центра Эрлан Батырбеков говорит о дефиците электроэнергии в стране:
— Нам нужна стабильная электроэнергия, которая давала бы базовую генерацию.
По словам Батырбекова, есть три варианта решения проблемы: гидрогенерация, угольная и атомная. Последняя, считает он, наиболее подходящая.
Саябек Сахиев, гендиректор Института ядерной физики, объясняет, что не нужно бояться энергии атома: в его исследовательском центре под Алматы вот уже 57 лет работает водо-водяной реактор, на базе которого производят медицинские радиоизотопы.
— За 57 лет как минимум четыре поколения учёных, инженеров и специалистов поменялись. Это всё говорит о том, что у нас есть кадры, которые можно подготовить на базе Института ядерной физики. Нам нужны для строительства атомной электростанции две тысячи специалистов. Из них где-то 200 — это охрана и уборка территории. Их не готовим, а остальные 1800, из которых 400 с высшим образованием, будут готовиться в нашем институте, — выступил Сахиев.
После выступлений докладчиков модератор мероприятия предоставляет микрофон содокладчикам — по пять минут каждому.
— О минусах! О минусах! Почему говорите только о плюсах? Хотя бы один минус озвучьте, пожалуйста! — перебивает женский голос из зала.
Модератор обсуждения обращается к активистке Мадине Кукетаевой, которая с первых минут слушаний держит плакат «Народ РК против референдума по АЭС».
— В Казахстане 20 миллионов населения. Вам никто мандат не давал. Не говорите за всех. Я вас не знаю, не видел. Я тоже народ, — говорит он, требуя опустить плакат.
Но сидящие в зале поддерживают активистку:
— [Плакат] нам не мешает. Не мешает.
Микрофон дают политологу Марату Шибутову, который тоже рассуждает о дефиците электроэнергии, особенно в южных регионах.
— На юге Казахстана строятся газовые станции! Что же вы молчите об этом? — глядя на спикера, жестикулирует мужчина в синем костюме.
Это эксперт в сфере энергетики Асет Наурызбаева.
— Нету газа! — парирует Шибутов. — Газ ненадёжная вещь. Вот мы надеялись на узбеков, а они полностью закрыли в этом году и не продают никому, кроме китайцев… Я хочу призвать: надо понимать ответственные решения и не вестись на различную ерунду!
Активист Мейрхан Абдиманапов выкрикивает из зала, что не видит обсуждения, а видит «рекламу АЭС».
— Никакого публичного [обсуждения] нет! Вы рекламируете только АЭС. А если бы были публичные слушания, то среди спикеров половина была бы из [числа] противников [строительства АЭС].
Следующие его слова сложно было разобрать из-за аплодисментов.
— Это реклама путинской и других атомных корпораций! Вы политические лоббисты! Вы лоббируете атомную отрасль! — кричал активист.
Внезапно в центр зала врывается женщина в чёрном.
— Вы чё, инженер, что ли?! Пусть инженера говорят! А чё вы хотите?! Давайте вопросы задавать учёным! Не деп тұрсындар? (Что вы говорите? — Ред.) Ты что, одна, народ, что ли? — срывалась она на крик, обращаясь к противникам строительства АЭС. — Учёные должны говорить! Специалисты! Атомщики? А не это! Что это такое?!
Позже на сессии вопросов и ответов она представилась общественным деятелем Бибинур Ширалиевой.
Когда в зале стало горячо, слово попросила пожилая женщина в белом кимешеке. Ей сказали, что микрофон между секторами, и попросили пока присесть. Она подошла к переднему ряду и заняла единственное свободное место. Сидевшая в соседнем кресле Гульмира Мурсалова, та самая представительница Минэнерго, оттолкнула её с криком: «Это место моего директора!»
— Я вправе тут сидеть! — возразила женщина.
Кто-то кричал, что нужно вызвать полицию. Полицейские не пришли.
Мурсалова вновь попыталась оттолкнуть соседку по креслу, а затем впилась в неё взглядом.
— Не боюсь твоего взгляда! Можешь не смотреть на меня так! — ответила женщина в белом, оставшись сидеть на месте. Шум поутих.
Выступающие в своих речах продолжали перечислять плюсы атомной электростанции. В зале стали скандировать: «Асет! Асет! Асет!» Так пришедшие на слушания требовали модератора дать слово Асету Наурызбаеву, специалисту в области энергетики и бывшему главе компании по управлению электрическими сетями KEGOC.
— К сожалению, министерство энергетики не очень правильно услышало президента страны. Он сказал, что народ Казахстана должен выбрать. Вместо этого министерство энергетики ставит нам агитационную кампанию, — начал выступление Наурызбаев, попросив выделить ему 10 минут.
— Вопрос, который ставится народу Казахстана, — о рисках, которые мы должны принять на себя как поколение, живущее сейчас, и рисках, которые примут наши будущие поколения, — продолжил Асет Наурызбаев. — Почему мы говорим о последствиях? От АЭС, которая будет работать 60–80 лет, три-четыре поколения будут получать электроэнергию, а десятки и сотни последующих поколений получат гору радиоактивных отходов, которые нужно охранять. Такого нет в возобновляемой энергетике. Можно просто поставить солнечные панели, ветряные установки, они угрозу жизни не представляют, в отличие от радиоактивных отходов. Это первый вопрос, на который на референдуме вы должны ответить: «Готовы ли вы подарить нашим потомкам гору радиоактивных отходов?»
Прогнозы некоторых спикеров о грядущем энергодефиците Наурызбаев назвал откровенной ложью.
— То, что говорят про дефицит, — некомпетентность. У нас строятся четыре мощные газовые электростанции. И у нас есть собственный газ, который производит Западный Казахстан. Есть газ из России. То есть газа много. И это ещё без того, что мы только половину газа перерабатываем, а другую половину [при нефтедобыче] тупо закачиваем обратно под землю, — заявил Асет Наурызбаев.
По заявлению правительства Казахстана, в шорт-листе потенциальных поставщиков реакторов для Казахстана — компании Франции, Южной Кореи, Китая и России. По мнению Наурызбаева, если выбор сделают в пользу России, это усилит экономическую зависимость Казахстана от Москвы. Энергетик также высказал опасения относительно озера Балхаш, посёлок на берегу которого называют основной потенциальной площадкой для строительства АЭС.
Слово взял и эколог Мэлс Елеусизов. Он подчеркнул, что развитые страны переходят к зелёной энергетике, ряд европейских государств отказывается от эксплуатации АЭС.
После выступлений спикеров перешли к вопросам собравшихся.
Карлин Махпиров, обращаясь к спикерам, высказал мнение, что строительство АЭС — удел стран, обладающих экономической мощью. У Казахстана нет достаточного капитала, компетенции и технологий, считает он.
— Мне кажется, что можно было бы модернизировать старые электростанции, строить ветровые и сохранить экологию, — отметил Махпиров.
Мурсалова дала понять, что рассчитывать на это не стоит:
— Некоторые станции придётся останавливать, так как они были построены в прошлом веке, они всё время останавливаются, ремонтируются, тратят на них деньги. Они выработали свой ресурс. Но, к сожалению, у нас в этом году уже две тысячи мегаватт не хватает.
Молодой мужчина, представившийся Берикболом, жителем села Еркин под Алматы, высказался против АЭС, обосновав это тем, что он не доверяет правительству.
— Мне всегда со школы говорили: «Вот мы заживём!» Проведём EXPO (выставка на тему «Энергия будущего», которая прошла в Астане в 2017 году. — Ред.) — и заживём. «Казахстан-2030», «Казахстан-2050»... 30 лет своей жизни я слушал обещания правительства, которому мы доверяли своё будущее. Но теперь доверять своё будущее нынешнему правительству я не хочу. Я свою судьбу и будущее своей страны хочу взять в свои руки. Я, как молодёжь, против строительства [АЭС], потому что вижу, что все проекты, которые реализует правительство, несостоятельны… Почему правительству не провести модернизацию действующей электросети, старых станций? — поставил он вопрос.
— Спасибо, молодой человек, — прервал его модератор Борис Джапаров. — Если у вас вопрос не по теме, можете обратиться в местные исполнительные органы с официальным запросом.
— Это по теме! По теме! — кричали из зала.
Пришедших на слушания интересовало также, как возможное строительство АЭС и её предполагаемый запуск скажется на тарифах на электричество.
— Не закончится ли история с АЭС ростом тарифов на электроэнергию? Вырабатываемая энергия будет дешёвой, но сама станция очень дорогая. Её стоимость также будет включаться в стоимость электроэнергии? — спросил молодой человек, который представился Нуржаном.
Глава компании «Казахстанские атомные электростанции» Тимур Жантикин сообщил, что стоимость строительства АЭС варьируется от восьми до 11,5 миллиарда долларов. На чём базируются эти цифры — неизвестно. АЭС «Аккую» в Турции (её стоит российская корпорация «Росатом»), которую Жантикин привёл в пример, объясняя тарифы, обходится приблизительно в 25 миллиардов долларов.
— 12,35 цента за киловатт-час — это не тариф, это выкуп электроэнергии [на станции «Аккую»]. Причём половины электроэнергии. На таких условиях работает «Росатом» [в Турции] с маржей, со всеми причиндалами, — ответил Жантикин и добавил, что в США в среднем тариф стоит три цента, а в Китае — шесть центов за киловатт-час.
Желающим задать вопросы давали по две минуты, после этого микрофон отключался. Во время реплик сторонников строительства АЭС микрофон переподключали после того, как выделенное им время истекало.
Публичные слушания продлились около трёх часов. Алматы стал 19-м городом, где прошли подобные обсуждения. Мероприятия в таком формате провели ранее в посёлке Улькен на берегу озера Балхаш, который рассматривается как потенциальная площадка для строительства АЭС, в городах Караганде, Туркестане, Шымкенте, Актобе, Атырау, Актау, Уральске, Усть-Каменогорске, Семее и Талдыкоргане.
Согласно процедуре, после проведения таких дискуссий во всех областях вопрос строительства АЭС вынесут на референдум. Президент Касым-Жомарт Токаев объявлял, что голосование пройдёт этой осенью. Точная дата не определена.
КОММЕНТАРИИ