«ГАРАНТИИ БЕЗОПАСНОСТИ» ОТ ПУТИНА?
Азаттык: Итак, перед долгими праздниками такая большая новость. Это, в принципе, уже бывало перед длинными выходными: новость о приговоре Абишу казахстанцы узнали 19 марта, перед праздниками, и из поста депутата мажилиса. Как вы думаете, это все связанные события или совпадение?
Досым Сатпаев: Нужно исходить из того, что сам судебный процесс прошёл абсолютно тайно. Делали заявления, что Самат Абиш проходит как свидетель, потом про определённые следственные мероприятия. Появилось сообщение, что дело передано в суд. Всё проходило на уровне небольших информационных выбросов, без конкретики: какие конкретные дела по отношению к нему вели, как проходил судебный процесс — все покрыто мраком тайны.
Информация по поводу Абиша является звеном в цепи странных действий, которые власть осуществляла по отношению к нему сразу после Кантара. Полтора года прошло до того, как фамилия Абиша появилась в информационном поле в контексте определённых судебных действий. И ключевой вопрос, который многие задавали уже давно: почему полтора года человек, который был первым заместителем председателя КНБ, находился на свободе, хотя и самого председателя КНБ, и его заместителей посадили, дав им длительные тюремные сроки?
То есть уже тогда возникало очень много подозрений касательно как самого Абиша, что у него, возможно, привилегированный статус, так и касательно поведения казахстанской власти, которая в очередной раз продемонстрировала, что для неё понятия судебной справедливости и закона имеют относительный характер и она наказывает точечно.
Азаттык: Сейчас много говорят о некоем компромиссе или торге, возможно, между Назарбаевым и Токаевым, в котором «победил» бывший президент.
Досым Сатпаев: Я не думаю, что здесь есть роль Назарбаева. Иначе возникает вопрос, почему он не впрягался за Кайрата Сатыбалды, который тоже его племянник? Тот получил реальный срок, и его даже условно-досрочно не освободили. Но освободили [Кайрата] Боранбаева, которого, конечно, активно «обезжирили» — часть активов отобрали. Кое-что оставили, он не вышел абсолютно нищим, и отпустили на свободу.
Очень много вопросов касательно и этого прецедента, потому что, выходит, что с точки зрения власти больше угрозы для неё представляют оппоненты политические — они сидят. Например, наш известный марафонец Марат Жыланбаев и другие, которые получили вполне реальные сроки.
А люди, которые признали вину в финансовых нарушениях, присвоении незаконных активов, выходят довольно быстро, поскольку смогли «откупиться». Это тоже очень странный подход к правосудию.
Что касается Самата Абиша, считаю, что здесь определённое внимание следует обратить на внешние факторы, в частности на [президента России Владимира] Путина. Не стоит забывать, что Самат Абиш выстраивал свою карьеру именно в структурах спецслужб. У него есть определённый бэкграунд. Он учился в России. У него были и есть довольно серьёзные связи в российских спецслужбах, силовых структурах, политической элите. Возможно, в какой-то степени он довольно неплохо знает и Путина. Думаю, этот фактор сыграл роль.
Путин в своё время давал определённую гарантию безопасности Назарбаеву, в том числе после Январских событий. Назарбаев довольно часто к нему ездит, при этом непонятно, что они обсуждают. Скорее всего, Назарбаев постоянно ожидает продления этой «гарантии безопасности». Возможно, её дали и Абишу.
С одной стороны, был конкретный приговор: восемь лет условно. Но других участников Январских событий обвиняли в массовых беспорядках, в организации госпереворота, а Абиша — только в превышении служебных полномочий. Это довольно мягкая статья по сравнению с другими. Уже это говорит о том, что с самого начала его хотели «наказать» для общественности, но не слишком жёстко.
Азаттык: Да, полностью обвинения мы не видели. Слышали только о превышении власти, которое допускает и ограничение свободы, и даже штраф. Как вы думаете, это тоже было сделано намеренно?
Досым Сатпаев: Да, конечно. Эта статья имеет довольно широкий диапазон наказания: от реального тюремного срока до штрафа. То есть изначально эту статью и дали, чтобы иметь широкий диапазон для вынесения приговора.
Думаю, ещё одна причина, по которой он он остался на свободе, — это компромат. Это — человек, который долгое время проработал в комитете, возможно, собирал довольно серьёзную информацию на представителей казахстанской политической и бизнес-элиты или имел доступ к ней.
Знаете, есть такая шутка, что внутриэлитный баланс — это баланс компроматов. Думаю, и здесь, скорее всего, этот фактор мог сыграть роль. Более того, как член семьи Назарбаева он мог иметь широкий доступ к другой информации, не только в рамках комитета, потому что нужно учитывать факторы его доступа к бывшему президенту. Возможно, многие вещи он знал не из документов, а из разговоров.
То есть, думаю, был комплекс причин, почему так произошло. Он вышел сухим из воды, в которой многие утонули, захлебнулись или с головой себя замочили. И это выглядит очень странно, поскольку это был не рядовой сотрудник КНБ, а второй человек в иерархии, входящий в ближайший круг семьи первого президента, в которой многие находятся сейчас под давлением.
«МИНИ-НАЗАРБАЕВ»
Азаттык: Некоторые склонны расценивать этот условный срок как «удар» по «новому Казахстану». Мол, исход суда показал мощь «старого Казахстана». Вы как на это смотрите?
Досым Сатпаев: Я очень скептически отношусь к выражению «новый Казахстан». Его и не было у нас: ни в 2019-м, ни 2022-м, ни после Кантара. Все эти разговоры о «новом Казахстане» — чистые политтехнологии со стороны токаевского окружения.
Токаев — это мини-Назарбаев. Он всё сохранил. Сейчас больше политической рекламы, политтехнологий, но ядро, суть системы не поменялись. Коллективный Назарбаев остался на всех уровнях — госаппарата, силовых структур. Олигархическую систему Токаев тоже не убрал. Люди, которыми он себя окружил, — это не реформаторы, а те, кто делал карьеру при Назарбаеве. Мы видим реинкарнацию назарбаевской системы под новыми лозунгами.
Меня больше интересует вопрос будущего Токаева. Он получил семилетний [президентский] срок после референдума, но назвал его однократным. И сейчас ключевой вопрос: какую модель он хочет реализовать в плане преемника? Будет ли он её реализовывать к концу семилетнего срока, если будет, скажем так, в нормальном биологическом состоянии? Что произойдёт, если вдруг он не сможет отсидеть свой президентский срок и уйдёт раньше по тем самым физиологическим причинам? Либо будет ли он реализовывать этот формат преемственности до ухода с президентского поста?
Здесь, кстати, фактор Самата Абиша для него может быть опасным, потому что если тот остаётся на свободе, то остаётся и в публичном поле. И никто не даст гарантии, что в будущем в определённых условиях он не пойдёт активно в политику.
Токаев, его окружение так любят говорить о реванше «старого Казахстана», реванше проназарбаевских сил, но при этом своими же действиями делают всё, чтобы на поле остались представители семьи Назарбаева, которые могут начать политическую битву в будущем.
Азаттык: Означает ли приговор Абишу, который на фоне длительных тюремных сроков Масимову, нескольким его другим бывшим замам выглядит очень мягким, что будет и пересмотр прежних дел?
Досым Сатпаев: Здесь опять же вопрос политтехнологий, потому что власть себя сама загнала в ловушку красивой фразеологией про «новый Казахстан», справедливость. Если она будет такими же темпами сейчас уже выпускать из тюрем людей, которых судила, это будет окончательный удар по её репутации.
Тут нужно исходить из важного момента: после Январских событий часть общества дала Токаеву некий карт-бланш на реформы. Тем более что после Кантара он постоянно об этом говорит: экономическая новая модель будет, борьба с олигархами, политические реформы, никогда не вернёмся к старой системе.
Но два года прошло, и та часть незначительная общества, которая ему этот карт-бланш дала, стала сокращаться. Люди стали разочаровываться, видеть, что слова расходятся с делами. И ситуация с Абишем многих разочарует. Если будут продолжаться такие же процессы, никакие политтехнологии не помогут — эти постоянные разговоры о «новом Казахстане».
Единственный вариант, который есть у Токаева сейчас, — проводить какие-то расследования в отношении людей экс-президента, показывать общественности давление на, как они любят говорить, «представителей старого Казахстана», хотя сами ими же являются. Думаю, мы будем это наблюдать и в текущем, и в следующем году.
«СХЕМА ОБЕЗЖИРИВАНИЯ» ДЛЯ КЛАНА НАЗАРБАЕВА?
Азаттык: То есть вы думаете, что подобное ожидает и других членов клана Назарбаева?
Досым Сатпаев: Да. Вопрос в другом: будет ли это проходить по «боранбаевской» схеме «обезжиривания», когда будут забирать значительную часть активов.
Проведём аналогию с Узбекистаном. Будет ли это модель Гульнары Каримовой либо Лолы Каримовой? Гульнару посадили в тюрьму и, судя по всему, надолго. А Лола Каримова с мужем Тимуром Тилляевым отдала [президенту Узбекистана] Шавкату Мирзиёеву и членам его окружения часть активов и довольно неплохо живёт за границей, не бедствует.
В этом заключается и лицемерие власти, потому что даже комиссию по возврату незаконно выведенных активов, которую создали в прошлом году, засекретили — реестр лиц, от которых будут требовать, чтобы они вернули деньги и активы. Непубличным сделали и список членов этой комиссии. Даже эта деталь говорит о том, что власть этот инструмент не хочет делать публичным, а внутри этого «чёрного ящика» ведёт переговоры, договаривается, чтобы отжимать часть активов и начать передел собственности.
Он, по сути, уже идёт два года кулуарно. Вот в этом власть сейчас заинтересована: чтобы значительная часть активов от семьи первого президента и его окружения постепенно ушла другим людям. И здесь мы видим лишь вершину айсберга всех событий.
У Самата Абиша, в отличие от Кайрата Сатыбалды, мы не видели ситуацию с активами. То есть власть понимает, у кого что отжимать. Тимур Кулибаев, Алия Назарбаева, Дарига Назарбаева — это олигархи, у которых есть что взять. И это правильный процесс, но это должно делаться публично, чтобы вся общественность Казахстана знала, куда это идёт, во что трансформируется, кто будет владеть, кто управлять, по каким принципам — много вопросов возникает.
«БОЛЬШОЙ НЕОЖИДАННЫЙ НЕПРИЯТНЫЙ СЮРПРИЗ» ДЛЯ ТОКАЕВА
Азаттык: Какой сигнал подаётся этим приговором? Были Январские события, расследования, посадили Масимова. Объяснили это тем, что была организована попытка госпереворота комитетом национальной безопасности. Осудили причастных. И что, этим тему Кантара закрыли?
Досым Сатпаев: В целом да. Судебные процессы ещё идут, против Дикого Армана (прозвище криминального авторитета Армана Джумагельдиева, в отношении которого идёт судебный процесс, связанный с Январскими событиями. — Ред.) например.
Тут опять интересный момент: в прошлом году именно экс-глава департамента КНБ Руслан Искаков (он проходит обвиняемым по тому же делу, что и Арман Джумагельдиев. — Ред.) обвинил Абиша во время судебного процесса, что во время Кантара получал от того приказы.
Это стало публичным, тогда властям пришлось заявить, что расследование ведётся и так далее, но потом всё засекретили. Между тем это заявление Искакова вызывает множество вопросов. Если были такие показания, обвинение прозвучало, почему Абиш отделался лёгким испугом?
Если посмотреть на послания Токаева прошлого года и в принципе его последние заявления, возникает такое ощущение, что они уже не сильно боятся общества. После Кантара Токаеву надо было что-то говорить, чтобы снизить социальную напряжённость. Они ещё боялись этих всех непредсказуемых процессов. Сейчас ощущение возникает, что они успокоились. Конституцию поменяли, выборы провели, активных оппозиционеров посадили.
Ощущение, что сейчас им наплевать, что в обществе думают. «Ребята, нас уже не интересует ваше мнение, мы сами будем принимать решения». Вернулись к назарбаевой модели. Он себя вёл раньше примерно по такой же схеме.
Они считают: как бы и что бы ни делали, это не вызовет большого взрыва. Но они ошибаются. Не будем забывать, что мандат доверия Токаеву не долгосрочный и его легитимность у части общества под вопросом: после выборов 2019 года, после выборов 2022 года.
Я ещё раз хотел бы подчеркнуть, что самый ключевой момент связан с передачей власти в будущем. Если значительная часть общества уже ни в какой степени не будет поддерживать Токаева и его преемника, считая, что это шило на мыло менять, это может привести к новым мощным социальным взрывам и напряжению, как это было в 2019 году.
Тот год приподнёс Токаеву большой неожиданный неприятный сюрприз: общество вдруг всколыхнулось, особенно молодёжь, которую долгое время власть считала аполитичной.
О чём это говорит? Что протестность в Казахстане не уходит. Да, она не публичная. Возможно, не связана именно с выходами на площадь, но она копится и подпитывается социально-экономическими факторами. Рост бедности колоссальный. 70 процентов казахстанцев свыше 50–60 процентов всех доходов тратит на еду, а это один из признаков бедности. Инфляция растёт. Мы видим определённый рост причин для социальной напряжённости, поэтому власть, успокоившись, загоняет себя в очень опасную ловушку.
Азаттык: То есть риск есть и для общества, и для власти.
Досым Сатпаев: Конечно, и, как показал Кантар, он чреват тем, что внутренние казахстанские проблемы и взрыв могут привести к вмешательству внешних сил. Россия из-за войны в Украине активно разворачивается в сторону Востока, по сути, уже разворот этот произвела в сторону Китая, а регион Центральной Азии становится важнейшим элементом в этих отношениях. Мы видим активизацию России в Центральной Азии, особенно в сфере бизнеса, особенно в Казахстане.
Если в стране что-то будет происходить, с учётом больших инвестиций, которые российский бизнес собирается вкладывать: в производство, в торговые и логистические сферы, с учётом необходимости обхода санкций, — риск вмешательства третьей силы в очередные внутриказахстанские проблемы увеличивается.
Азаттык: Я бы хотел вернуться к «фактору Путина», что это могло повлиять на приговор Абишу, имеете ли вы в виду, что у Путина может быть какой-то план насчёт Абиша в Казахстане?
Досым Сатпаев: Я это и имел в виду.
Я уже упомянул, что Россия понимает: Казахстан должен быть частью её подсанкционной экономики, что Центральная Азия должна быть частью её геополитического разворота на Восток, должна быть зажата в тиски между Россией и Китаем. Естественно, для Путина и его окружения важно, чтобы в Казахстане, ближайшем соседе, крупном государстве была более-менее управляемая политическая сила. Абиш может подходить как приемлемый кандидат.
Азаттык: А для Токаева разве это не удар?
Досым Сатпаев: В том-то и дело. Я поражаюсь этой недальновидности. Проблема Токаева, Назарбаева, всех представителей действующей политической элиты в Казахстане в том, что они никогда не были шахматистами. Их интересовало «здесь и сейчас». То есть на данный конкретный момент была договорённость, какая-то сделка. К чему это приведёт в будущем, они думать не хотят.
Неизвестно, что будет с представителями политической элиты Казахстана через два, три, четыре года. Поэтому речь идёт именно о внешних факторах в вопросе преемственности власти. И Россия — один из первых кандидатов на вмешательство. Не Китай, хотя у него интересы серьёзные. Не Турция, которая тоже активно проводит свою политику.
Я поэтому считаю, что к этому нужно относиться очень серьёзно. Речь идёт не только о Самате Абише, а в целом о том, что при определённых условиях Россия может попытаться влиять на процесс: после Токаева или даже при нём. Просчитывать сценарии, делать ставку на кого-то. Это нужно учитывать с точки зрения потенциальных рисков.
Азаттык: Я бы хотел вернуться к приговору и узнать ваше мнение: что он значит для казахстанцев, для тех людей, которые пострадали во время Январских событий?
Досым Сатпаев: С одной стороны, люди уже привыкли, многие и не питали больших иллюзий по поводу лозунгов о «новом Казахстане». Для них приговор — лишнее подтверждение подозрений, что ничего меняться будет.
Думаю, в первую очередь это приговор мог вызвать больше разочарования у той части населения, которая после Кантара поверила Токаеву. Но система, которой он управляет, правоохранительная, политическая, по сути, от назарбаевской ничем не отличается. Принятие судебных решений опирается не на закон, судебную справедливость, а на политическую конъюнктуру, что делает её очень неправильной.
КОММЕНТАРИИ