ШТРАФЫ ЗА ПРОТЕСТЫ ПРИВЕЛИ К РАСПАДУ СЕМЕЙ
68-летняя Халида Акытхан — одна из тех, кто уже три года регулярно выходит на акции протеста к консульству Китая в Алматы. У неё есть веская причина не прекращать борьбу: в китайской тюрьме находятся трое её детей.
Двое старших сыновей, Сатыбалды и Оразжан, были приговорены к 22 годам заключения, а младший сын Ахметжан — к 10 годам тюрьмы. Китайские власти, как правило, обвиняют мусульман в экстремизме, Халида говорит, что её детей посадили за чтение намаза.
В заключении находились и невестки Халиды — почти два года, теперь они под домашним арестом. Халида не может увидеться даже с внуками на протяжении семи лет.
— Я поехала в Астану, встала перед Акордой и начала кричать. Сам Токаев не вышел. Подошёл помощник и сказал: «Апа, встаньте, я передам ваши слова». После этого освободили мою старшую невестку, она отсидела год и 11 месяцев. Не знаю, это правда или нет, но говорили, что она была приговорена к 15 годам, — говорит женщина.
Она не оставляет попыток вернуть своих детей, несмотря на задержания, аресты и большие штрафы — за нарушение закона о порядке проведения мирных собраний. Она не могла оплачивать штрафы, и власти удержали её пенсию на несколько месяцев.
— Моя пенсия сейчас выросла, раньше было 40 тысяч тенге. Мне передали свидетельства о рождении четверых детей из Китая и к пенсии добавили 20 тысяч тенге. Кроме того, там я занималась тяжёлым физическим трудом, поэтому добавили еще 10 тысяч тенге. Сейчас получаю около 80 тысяч тенге, — перечисляет свои доходы женщина.
При такой небольшой пенсии — около 170 долларов в месяц — в последний раз Халиду Акытхан оштрафовали на 278 тысяч тенге.
— В течение четырех-пяти месяцев я еле выживала. Кто-то приносил хлеб, кто-то — мясо покушать. Я не могла позволить себе купить лекарства от давления, — говорит женщина.
Власти, похоже, добиваются своего. Аресты и штрафы привели к тому, что сейчас меньше людей выходит на протесты. Если два года назад перед консульством собиралась группа из 20 человек, то сейчас это не больше 10.
Одна из участниц бессрочных акций протеста Гульфия Казыбек говорит, что большие штрафы и невозможность их оплатить привели к распаду семей. «Нищета приводит к ссорам», — говорит она.
Активисты не считали, сколько раз их подвергали задержаниям. В 2022–2023 годах бывали периоды, когда полиция забирала их каждый день. Часто дело заканчивалось штрафом, иногда и арестами. К примеру, активист Байболат Кунболатулы дважды подвергался административному аресту на 10 и 15 суток, а Акикат Калиолла — один раз на 15 суток.
— Мы испытывали финансовые затруднения. Серьёзным ударом стали аресты женщин. Некоторые семьи распадаются из-за протестов перед консульством. Продолжать борьбу можно только в том случае, если вас поддерживают, — говорит Гульфия Казыбек, которая сейчас продаёт чай на рынке «Алтын Орда» в Алматы.
Гульфия Казыбек — врач по специальности, но не может работать по профессии.
— Я дважды переводила свой диплом на казахский язык и отправляла его на подтверждение в Китай. Дважды мне его не подтвердили. После этого я была вынуждена искать другие источники дохода. Сейчас заработанного хватает только на жизнь. Я плачу рынку 55 тысяч тенге. За аренду дома отдаю ещё 50 тысяч тенге. По крайней мере, не голодаю, — говорит она.
По словам Байболата Кунболатулы, общая сумма штрафов для протестующих у консульства достигла семи миллионов тенге. Среди них есть те, кто до сих пор их не погасил.
— Протесты перед консульством отнимают не только ваше время, но и деньги. Потому что в эти дни мы не выходим на работу. Мы находились в тяжёлом финансовом положении. Бывали дни, когда не было денег купить хлеба, — говорит Байболат Кунболатулы.
Наказание за несогласованный с акиматами митинг прописан в Административном кодексе Казахстана. Его 488-я статья гласит, что лицо, организовавшее митинг с нарушением порядка проведения мирного собрания, наказывается штрафом в размере 50 МРП (один месячный расчётный показатель равен 3692 тенге), а лицо, участвовавшее в нём, — штрафом в размере 30 МРП. Повторное нарушение порядка в течение года влечёт штраф в размере 50 МРП либо административный арест на срок до 20 суток.
В Казахстане официально организация мирных собраний носит уведомительный характер, но на деле уведомление требует согласования с местными властями. Организатор должен дождаться письменного ответа о согласовании, иначе все собрания будут считаться незаконными.
Как правило, акиматы не допускают политических протестов по разным причинам. При этом собрания разрешено проводить только в специально отведённых властями местах. Между тем граждане, которые просят заступиться за родственников в Синьцзяне, говорят, что их протест направлен против китайского правительства и поэтому свои претензии они высказывают только перед китайским консульством. Поэтому они не обращались к властям с заявкой о проведении митинга.
ЧЕГО ДОБИЛИСЬ ЗА ТРИ ГОДА
Мать Гульфии Казыбек, Анаркан Батырхан, в 2018 году приговорили в Синьцзяне к 15 годам заключения «за совершение намаза». Сама Гульфия, главный специалист по кадрам в администрации Кульджинского уезда СУАР, через год вместе с семьёй переехала в Казахстан. И сразу начала выходить на акции протеста к консульству Китая с требованием освободить свою мать. Общение с родственниками в Китае затруднено из-за преследования властей, однако Гульфие удалось узнать, что недавно её мать выпустили из тюрьмы. Сейчас пожилая женщина находится под домашним арестом.
— Моей маме 73 года. Ее арестовали в возрасте 68 лет. Она провела два года в изоляторе временного содержания и три года в тюрьме. По приговору она должна была отсидеть 15 лет. Мою мать обвинили в нарушении общественного порядка и совершении намаза. На вопрос, как она нарушила общественный порядок, ей ответили: «Вы молились перед подростками. Это оказало на них негативное влияние». Откуда они узнали, что мама молится? Мы сами подали эти сведения. Я работала в местном отделе кадров. С 2013 по 2016 год мы ходили по домам и опрашивали людей, кто религиозен, кто уехал в Казахстан, кто проводил брачные церемонии, кто каким бизнесом занимается. Мы делали такую перепись и передали властям. Тогда мы не знали, чем это закончится. Получается, китайские власти готовились с 2013 года. Мне нельзя смотреть на маму даже через экран. Она закрывает лицо, когда я звоню, — говорит Гульфия.
За это время кроме матери Гульфии ещё несколько человек получили освобождение. Через 17 лет тюремного заключения в семью вернулся Зейнолла Ракыжан, муж Фариды Кабылбек, которая была одной из активисток группы протестующих. Воссоединился с семьёй и Акбар Сарсенбек, муж другой активистки, Гульнар Косдаулет. Вышла из тюрьмы и жена ещё одного участника акции протеста перед консульством Жениса Заркана — Сауле Мелтайкызы. Это было месяц назад. Протестующие считают это успехом, но неясно, имеют ли эти решения реальную связь с их активизмом.
Фарида Кабылбек и Гульнар Косдаулет не захотели давать интервью Азаттыку. Женис Заркан, чья жена недавно вернулась в семью, также отказался разговаривать с журналистами — «власти сказали никому ничего не говорить». Он не уточнил, власти какой страны запретили общение со СМИ. Гульфия Казыбек явление объясняет так:
— Я переехала в Казахстан в 2019 году. Но оставила нескольких родственников в заложниках, в аудио- и видеоформате дала обещание, поставила подпись. После выезда из страны я не должна была ничего рассказывать о Китае. То есть, если я что-то скажу, человека, которого я оставила в заложниках, арестуют. Но после того, как мою мать отправили в заключение, я нарушила это обещание и выступила против китайских властей, — рассказывает Казыбек.
МОЛЧАНИЕ ВЛАСТЕЙ КАЗАХСТАНА, БЕЗВИЗОВЫЙ РЕЖИМ
Власти Казахстана говорят, что казахи в Синьцзяне являются гражданами Китая и они не могут напрямую вмешиваться в эти вопросы. Тем не менее в МИДе Казахстана также заявили, что часть казахов из Синьцзяна прибыла в страну по дипломатическим каналам.
В октябре прошлого года президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев совершил официальный визит в Китай и принял участие в форуме международного сотрудничества «Один пояс — один путь» в Пекине.
После форума, как сообщила Акорда, президент отправился в Урумчи, где встретился с секретарём парткома Компартии СУАР Ма Синжуем. Он рассказал о региональном сотрудничестве, туризме, культурных связях.
«Синьцзян издревле славился высоким уровнем культурного развития. Местные творческие коллективы заслуженно пользуются международным признанием. Мы поддерживаем всемерное развитие творческих обменов, взаимные гастроли, что, несомненно, будет способствовать укреплению уз добрососедства и дружбы», — сказал Токаев.
Никакой информации о положении казахской ирреденты в Синьцзяне на встрече не прозвучало. Неизвестно, встречался ли Касым-Жомарт Токаев с местными казахами или нет.
Проживающий в Германии Ербол Даулетбекулы, руководитель организации «Атажұрт еріктілері», занимающейся проблемами синьцзянских казахов, говорит, что ожидания казахов от визита не оправдались.
Несмотря на протесты некоторых представителей общественности, 10 ноября 2023 года вступил в силу безвизовый режим сроком до 30 дней между Казахстаном и Китаем. По словам активиста Ербола Даулетбекулы, это изменение не помогло семьям, которые разделены и не могут связаться друг с другом, поскольку «китайское правительство их не выпустит из страны».
Консульство Китая в Алматы так и не приняло протестующих и не прокомментировало ситуацию Азаттыку.
Согласно данным ООН, китайские власти открыли лагеря в Синьцзяне с 2017 года и отправили в заключение один миллион уйгуров, казахов и других мусульман за их религиозные взгляды и убеждения. Исследователи утверждают, что Пекин стерилизовал и делал аборты женщинам в Синьцзяне, чтобы сократить население мусульман.
Женщины, покинувшие лагеря, рассказали, что их насиловали охранники, а мужчин подвергали пыткам. Международные правозащитные организации и страны Запада обвиняют Пекин в совершении «геноцида» против мусульман в Синьцзяне. Власти Китая, называющие «лагеря политического перевоспитания» «центрами профессиональной подготовки», а свою политику в Синьцзяне — «борьбой с экстремизмом», категорически отвергают подобные обвинения. Пекин, отказавший во въезде в Синьцзян представителям западных стран и ООН, пытается через государственные СМИ показать «счастливую жизнь» в Синьцзяне.
КОММЕНТАРИИ