«ЖЫЛАНБАЕВА СЛЕДУЕТ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ОСВОБОДИТЬ»
Азаттык: Лидера незарегистрированной оппозиционной партии «Алға, Қазақстан» Марата Жыланбаева на закрытом суде в Астане приговорили к семи годам лишения свободы по обвинениям в «участии в запрещённой организации» и «финансировании экстремизма». Что вы можете сказать о судебном процессе? По-вашему, были ли представлены веские доказательства в поддержку обвинений?
Хью Уильямсон: Мы не смогли установить наличие каких-либо достоверных доказательств предъявленных ему обвинений. Мы считаем дело политически мотивированным. За несколько недель до вынесения приговора мы говорили, что Жыланбаева следовало освободить во время судебного процесса. Его следует освободить незамедлительно.
Мы были обеспокоены тем, что судебный процесс был закрытым, не доступным для общественности и СМИ. Насколько мы понимаем, на заключительном этапе процесса приговор огласили онлайн. Это вызывает озабоченность, поскольку [такой способ] не даёт возможности представителям общественности и адвокатам непосредственно присутствовать в зале суда во время оглашения приговора. Я хотел бы спросить, почему власти Казахстана накладывают на судебные процессы столько ограничений и делают их столь непрозрачными? Мы очень обеспокоены как самим приговором, так и тем, как он был вынесен, и призываем власти Казахстана пересмотреть дело и освободить Жыланбаева.
Азаттык: HRW в своём заявлении отметила, что преследование Жыланбаева было политически мотивированным, вы тоже об этом сказали. В годы президентства Нурсултана Назарбаева политические оппоненты подвергались преследованиям, их осуждали на длительные сроки, при нём было немало политических заключённых. В 2012 году после Жанаозенских событий по обвинению в призывах к свержению власти к семи с половиной годам лишения свободы приговорили Владимира Козлова, лидера незарегистрированной оппозиционной партии «Алға». О чём говорит длительный срок для Жыланбаева?
Хью Уильямсон: В этом судебном процессе есть несколько аспектов, которые важно подчеркнуть. Один из них — злоупотребление слишком широкой трактовкой экстремизма. Это, возможно, продолжение традиции назарбаевского периода. На примере этого дела очень заметно, что в законе нет различия между насильственными и ненасильственными формами экстремизма. Очевидно, что в данном случае речь не идёт о насильственных действиях или их пропаганде; Жыланбаев никоим образом не пропагандировал насильственные действия. Мы считаем, что с юридической точки зрения обвинение в экстремизме в данном случае неуместно. Это подчёркивает стратегию властей при [действующем президенте Касым-Жомарте] Токаеве по использованию чрезмерно широких обвинений в экстремизме.
Во-вторых, мы обеспокоены ужесточением приговоров по таким делам. Как вы уже упомянули, власти более 10 лет назад уже подавляли оппозиционные партии, и эта практика продолжается при Токаеве. Несколько партий были запрещены, а партия Жыланбаева так и не была зарегистрирована. Он много раз пытался зарегистрировать свою оппозиционную партию (недавно партия «Алға, Қазақстан» подала 21-ю заявку на регистрацию. — Ред.) и каждый раз сталкивался с отказами. Таким образом, правительство против того, чтобы в Казахстане создавались какие-либо оппозиционные партии.
Тем не менее в прошлом связанные с оппозиционными партиями люди получали более мягкие приговоры. В 2021 году мы подготовили доклад о предполагаемых членах организаций, признанных экстремистскими и запрещённых в стране, и в основном их приговаривали к ограничению свободы. То есть это были не реальные тюремные сроки, но они не могли свободно передвигаться за пределами своих домов.
Жыланбаеву дали семь лет тюрьмы. Это очень большая разница. Так что мы видим серьёзный настрой правительства Токаева в отношении оппозиционных партий. Мы призываем власти Казахстана позволить оппозиции организовываться мирно и без насилия: у них просто другая система взглядов. Правительство должно смириться с тем, что, согласно его международным обязательствам, должны быть гарантированы свобода собраний, свобода слова, и эти оппозиционные партии должны иметь возможность реализовывать эти основные свободы.
«УСИЛЕНИЕ РЕПРЕССИЙ»
Азаттык: После Январских событий президент Токаев пообещал «новый Казахстан», а затем «справедливый Казахстан», чтобы исправить то, что он назвал «возможными просчётами» Назарбаева во время пребывания у власти. Насколько Казахстан сейчас толерантен к политической конкуренции?
Хью Уильямсон: Свидетельств наличия толерантности или политической конкуренции очень мало. Жыланбаев пытался выставить свою кандидатуру на парламентских выборах в марте этого года, но не смог. Другие оппозиционные независимые кандидаты не смогли баллотироваться на президентских выборах. Это вполне адекватные критерии для оценки того, есть ли в Казахстане терпимость к оппозиции — на деле её нет.
Казахстан хочет быть страной с сильной международной репутацией. Он видит себя движущимся к демократии. Но на местах все происходит наоборот — усиливаются репрессии. Я считаю, что в стране должно быть больше толерантности, больше открытости и больше уважения к плюрализму политических взглядов.
Азаттык: Вы сказали, что Казахстан становится всё более репрессивным. Становится ли режим Токаева более репрессивным в плане отношения к активистам и закручивания гаек?
Хью Уильямсон: Трудно делать обобщения, но в некоторых аспектах ситуация ухудшается. Вспомним тот же приговор Жыланбаеву, которого осудили на более длительный срок заключения [чем осуждали активистов прежде]. Можно упомянуть и другие аспекты преемственности, например немедленное подавление попыток организовать протесты в 12 городах Казахстана 25 ноября, когда планировались акции, которые не согласовали с властями. Это, к сожалению, типичный подход силовиков в Казахстане, который восходит к назарбаевскому периоду.
Кроме того, общие правила свободы собраний, возможности и права на организацию протестов очень ограничены в Казахстане. Я бы сказал, что это смесь усиления репрессий и преемственности с назарбаевским периодом. Поэтому сегодня в Казахстане очень мало места для независимого протеста.
Азаттык: Что на самом деле стоит за всеми этими мерами: вынесением строгих приговоров, преследованием активистов и запретом людям выходить на акции протеста?
Хью Уильямсон: Это проявление страха и контроля. Они (власти Казахстана. — Ред.) опасаются, что произойдёт, если в обществе будет более широкое обсуждение ряда вопросов, которые поднимут оппозиция и независимые активисты или оппозиционные партии. Они боятся потерять контроль. Однако многие общества устроены иначе: общества, где больше протестов, дискуссий, широкий диапазон взглядов, функционируют очень хорошо. Поэтому власти должны преодолеть страх и изменить подход, дать возможность партиям, оппозиционерам, правозащитникам выражать их взгляды.
Азаттык: Акорда всё время говорит о демократизации, о том, что действует прогрессивный закон о мирных собраниях, внесены изменения в законодательство о партиях и о выборах в Конституцию и все это направлено на реформирование политической системы. Реформируется ли она?
Хью Уильямсон: Давайте посмотрим на факты. Возможно, некоторые аспекты законодательства были пересмотрены, но факты свидетельствуют о том, что на местах эти изменения не были реализованы. Я уже упоминал законодательство о свободе собраний, праве на протест, и в него несколько лет назад были внесены изменения. Но они были очень незначительными и скромными. В действительности на местах ничего не изменилось.
Власти заявляли, что в этом году произойдут существенные изменения на местных выборах. На самом деле изменений было очень мало и очень мало независимых кандидатов смогли выставить свои кандидатуры или получить места.
Поэтому оценивать прогресс в Казахстане нужно по тому, что происходит на местах для простых людей: в процессе выборов, в протестах на улицах, на судебных процессах. По этим параметрам происходит очень мало изменений, несмотря на риторику Астаны, красивые речи, громкие заявления, попытки убедить партнёров Казахстана в том, что ситуация меняется.
«ПРАГМАТИЗМ» ЗАПАДНЫХ СТРАН
Азаттык: Страны Запада стремятся укрепить свои отношения с Центральной Азией на фоне войны в Украине. Президент США, канцлер Германии провели саммиты с лидерами стран Центральной Азии. HRW призывала их поднимать вопросы прав человека в регионе. Однако, по крайней мере публично, мы не слышали, чтобы на этих встречах обсуждались вопросы прав человека. Почему?
Хью Уильямсон: Председатель Евросовета Шарль Мишель также провёл саммит со всеми пятью лидерами региона. Таким образом, США, ЕС и Германия провели встречи с пятью центральноазиатскими лидерами. Это значительные события в том смысле, что они свидетельствуют о возросшем внимании к региону из-за войны в Украине, а также по другим причинам, таким как энергетика и безопасность.
В заявлениях Соединённых Штатов и Европейского союза, а также в некоторой степени и Германии говорится, что они сосредоточили своё внимание на вопросах прав человека и что правительства стран Центральной Азии готовы говорить о правах человека. Трудно сказать, что это означает.
Мы, безусловно, призываем Соединённые Штаты, Европейский союз, Германию поставить права человека на центральное место в переговорах с каждым из правительств на двусторонней основе, а также со всеми пятью вместе, настаивая на том, чтобы права человека были основной частью взаимоотношений со всем регионом.
Азаттык: В заявлении Human Rights Watch внимание акцентируется на нарушениях прав человека в ходе Январских событий в Казахстане, жёсткой реакции властей Узбекистана на протесты в Каракалпакстане, жестоком подавление мирного выступления в Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана. Однако ни одна из этих тем не обсуждалась на встречах руководителей стран Центральной Азии с западными лидерами. Почему? Они поставили во главу угла переговоров геополитику, а не вопросы прав человека?
Хью Уильямсон: Я уверен, что это так, к сожалению. И мы подаём жалобы Европейскому союзу, Германии и Соединённым Штатам на то, что они не ставят в центр переговоров вопросы прав человека в Центральной Азии. Это большая проблема. Они должны говорить о Каракалпакстане, они должны говорить о Январских событиях и о том, что происходит в Горно-Бадахшанской автономной области в Таджикистане.
Эти переговоры на самом деле начались из-за Украины, и это означает, что они (западные лидеры. — Ред.) хотят убедить Центральную Азию в необходимости соблюдения санкций. Они хотят, чтобы Центральная Азия не была слишком близка к России. Так что это геополитика. В краткосрочной перспективе это прагматизм.
Мы считаем, что для того, чтобы быть эффективными в этих вопросах, они должны быть более укоренены в вопросах верховенства закона и прав человека. Поэтому мы лоббируем в Брюсселе, в Берлине, в Вашингтоне линию прав человека, стремимся, чтобы они больше внимания уделяли вопросам прав человека, потому что это также в их интересах: бизнес хочет вести дела в Центральной Азии, инвесторы хотят прийти, но им нужны равные условия. Для этого им необходимо верховенство закона.
ЯНВАРСКИЕ СОБЫТИЯ: «АКЦЕНТ ДЕЛАЕТСЯ НА ПРОТЕСТУЮЩИХ, А НЕ НА ТЕХ, КТО УБИЛ БОЛЕЕ 230 ЧЕЛОВЕК»
Азаттык: Недавно был вынесен приговор военнослужащему, привлечённому к ответственности за гибель четырёхлетней девочки во время Январских событий. Он был оправдан на закрытом суде. Правозащитники отмечают, что в отношении сотрудников силовых органов приговоры, связанные с Январскими событиями, становятся всё более мягкими. Что вы можете сказать по этому поводу?
Хью Уильямсон: Я не знаю подробностей этого дела, поэтому не могу комментировать конкретно этот случай. Но я могу согласиться с вами в том, что приговоры мягкие и сейчас их слишком мало. Снисходительности стало больше, и это проблема, потому что военные или сотрудники других силовых органов должны отвечать за трагические смерти людей. Этого не происходит.
В этих делах основное внимание уделяется не тому, чтобы выяснить, кто на самом деле убил более 230 человек на улицах Казахстана во время Январских событий. Скорее акцент делается на том, кем были протестующие, какие преступления они якобы совершили. То есть, к сожалению, в центре внимания — не расследование деятельности сотрудников силовых органов, причастных к убийствам или пыткам. Это наша главная озабоченность. Мы, как и правозащитные организации в Казахстане, требуем от властей Казахстана, чтобы они расследовали эти дела.
Азаттык: Есть ли ещё шанс на справедливое расследование Январских событий в Казахстане?
Хью Уильямсон: Шанс есть, мы должны верить, что он есть. Ради родственников убитых 230 человек, ради тех, кого пытали, ради тех, кто выжил, — должен быть шанс. Исторический путь длинный, и у Казахстана ещё есть возможность выбрать другой подход, не зарывать голову в песок, не игнорировать реальность того, что на них лежит ответственность за расследование случившегося. Для международной репутации Казахстана будет гораздо лучше, если они действительно проведут надлежащее расследование. И это всё ещё может произойти, это всё ещё должно произойти.
Азаттык: Время идёт, прошло почти два года. Многие говорят, что до сих пор не видят намерений властей расследовать то, что произошло в январе.
Хью Уильямсон: Приближается двухлетняя годовщина. Мы очень разочарованы тем, что делает правительство Казахстана. Мы призываем его к действиям, каждый раз, когда говорим с ним. Казахстан входит в Совет по правам человека. Казахстан хочет быть ведущим членом ООН в Нью-Йорке. Казахстан хочет быть ближе к Европе. Казахстан строит свои отношения с Советом Европы на многих форумах. Казахстан хочет быть влиятельным в ОБСЕ. [Полноценное участие во] всех этих форумах предполагает соблюдение прав человека государством, а Казахстан этого не делает. И мы призываем партнёров следить за тем, чтобы Январские события не сошли с повестки дня в двусторонних отношениях с Казахстаном.
Азаттык: Зарубежные и отечественные эксперты считают, что после Январских событий Токаев укрепил свои позиции и начал закручивать гайки. Наблюдаете ли вы это?
Хью Уильямсон: Закручивание гаек есть. Они (власти Казахстана. — Ред.) извлекли неверный урок из Январских событий. Я боюсь, что если так будет продолжаться, то возможны новые вспышки протестов, потому что закручивание гаек — неверно усвоенный урок. Правильно усвоенный урок — это соблюдение прав человека, предоставление людям возможности свободно говорить, организовывать протесты в рамках закона и создавать более открытое общество. Токаев призывает к созданию «нового Казахстана». Этого не происходит. Поэтому я опасаюсь, что в стране будет ещё больше протестов, ещё больше беспорядков, если курс не изменится.
КОММЕНТАРИИ