КАЗАХСТАНСКИЙ УРАН: ИНТЕРЕСЫ КРУПНЫХ ИГРОКОВ
Американский эксперт Пол Гобл в статье на сайте Jamestown Foundation отмечает растущую конкуренцию мировых держав из-за казахстанского урана.
Казахстан, крупнейший экспортёр урана, на долю которого приходится 40 процентов мирового производства, прежде поставлял его в основном в Россию. Но сейчас крупными покупателями становятся США и Китай. По мнению Гобла, это создаёт геополитическую конкуренцию. Если учесть, что Казахстан не может увеличить экспорт в одну страну без сокращения экспорта в другую за короткий промежуток времени, то геоэкономическая конкуренция вскоре может перерасти в геополитический конфликт, прогнозирует автор.
Гобл отмечает два недавних решения Астаны, которые, с его точки зрения, усугубили ситуацию. Первое: крупное урановое месторождение Будёновское перешло в собственность российской компании «Росатом». Второе: Астана согласилась продать Пекину 30 тонн топлива для китайских атомных электростанций. Это позволит Китаю перейти от тепловых электростанций к атомным к середине 2030 года. Для выполнения этого обязательства Казахстан принял решение увеличить производство урана и компонентов на 50 процентов.
Борьба Москвы и Пекина за дефицитный ресурс обостряется, считает Гобл. Он видит три важных аспекта в отношениях Центральной Азии с игроками извне. Во-первых, интересы Пекина в регионе, по словам автора, охватывают широкий спектр. Они не ограничиваются строительством транспортных коридоров в Европу; Китай заинтересован в уране, кроме того, он рассматривает регион как рынок сбыта своих товаров, источник воды и полезных ископаемых.
Во-вторых, предполагает Гобл, разногласия Пекина с Москвой по поводу того, как взаимодействовать со странами Центральной Азии, будут неизбежны. Кремль должен быть больше обеспокоен интересами Пекина в регионе, чем развитием маршрутов в обход России, убеждён эксперт.
В-третьих, интерес иностранных держав к ресурсам Центральной Азии свидетельствует о большой роли, которую может играть богатый природными ресурсами регион.
«Процессы в Центральной Азии окажут серьёзное влияние на многие страны, в том числе и на далекие, элиты которых могут не до конца осознавать, как работают линии влияния. Для них напряжённость из-за казахстанского урана и того, какие страны получат к нему доступ, должна стать тревожным звоночком, чтобы они обратили более пристальное внимание на регион, который в последние годы слишком часто игнорировался», — резюмирует Пол Гобл.
ЧТО ДУМАЮТ КАЗАХСТАНЦЫ О ВОЙНЕ В УКРАИНЕ
Американский исследователь Сюзанна Лофтус пишет на сайте Quincy Institute for Responsible Statecraft о разных мнениях в казахстанском обществе о войне в Украине. Она отмечает, что отношение к войне коррелирует с тем, к каким группам относят себя казахстанцы, какую историческую память они хранят.
Сторонники строительства «казахской» нации, которая, по их мнению, должна ассимилировать этнические меньшинства, убеждены, что стране нужно «избавляться» от российского и советского влияния. Эти люди негативно относятся к России, недовольны территориальными претензиями Москвы и воспринимают войну в Украине как «битву за независимость постоянно угнетаемых этнических меньшинств в бывших советских республиках», пишет Лофтус после посещения Казахстана и встреч с разными людьми в стране.
Поддерживающие гражданскую концепцию национализма и идею «казахстанской» нации считают войну в Украине конфликтом крупных держав и обвиняют Киев в нежелании вести многовекторную политику ради сохранения связей с Россией. Они критикуют украинских националистов за «слишком жёсткую позицию», отмечает автор. У этих людей нет негативного отношения к России и Советскому Союзу, они считают, что потенциальная угроза со стороны северного соседа невелика.
«Стремление Казахстана быть мультикультурной нацией с многовекторной внешней политикой доказало свою эффективность в обеспечении стабильности и развития, а также в поддержании мира с гораздо более могущественными соседями. Респонденты, принявшие участие в интервью, согласились с тем, что многовекторность во внешней политике была лучшей стратегией для Казахстана из-за его географии и истории, — пишет автор. — Но респонденты разделились во мнениях относительно понятий "казахстанская" и "казахская" нации. Первое по-прежнему является официальной нормативной конфигурацией, но ситуация может измениться. Пока в стране есть крупные этнические меньшинства, Казахстан может предпочесть сохранить свой нынешний подход».
ЗАЯВЛЕНИЯ О ТОМ, ЧТО «ПЕКИН И МОСКВА РАЗДЕЛЯТ КАЗАХСТАН ПО ЭМБЕ», И ЧТО ЗА НИМИ СТОИТ
Казахстанский политолог Ахас Тажутов в статье для издания Eurasia review анализирует заявления российских экспертов о том, что «Россия и Китай разделят Казахстан по реке Эмбе».
В статье Олега Маслова и Александра Прудника 2007 года «Казахстан в начале XXI века похож на Польшу в 1939 году» говорится: «Главный вопрос заключается в том, как провести линию, разделяющую Казахстан между Россией и Китаем. Выход к Каспийскому морю важен для Китая, поэтому можно предположить, что новая граница между Россией и Китаем пройдёт по реке Эмбе на 47-м градусе северной широты…» Тажутов называет эти выводы вызывающими тревогу.
После выхода статьи прошло полтора десятилетия, но было бы наивно утверждать, что только лишь эти авторы в России выступают с территориальными претензиями, продолжает Тажутов. Альберт Акопян (Урумов) в статье на сайте Eadaily пишет, что «Россия может сдвинуть свою границу на юг, в сторону Казахстана, по линии Балхаш — Байконур — Бекдаш (прежнее название города Гарабогаз в Туркмении. — Ред.) или федерализировать Казахстан, создав два региона по линии «Волга — Ишим — Иртыш».
По словам Тажутова, эти выпады напоминают нарративы, которые Россия использует в Украине. Отличие состоит в том, что кремлёвские пропагандисты обвиняют Киев в установлении тесных отношений с Западом, а Астану критикуют за сближение с Пекином и Анкарой. «Проблема здесь в том, сбудется ли вывод российских экспертов о том, что Россия и Китай могут разделить Казахстан по реке Эмбе», — говорит автор.
Тажутов пишет и об устремлениях Китая, влияние которого в Центральной Азии, по его мнению, растёт, тогда как роль России, увязшей в войне в Украине, — снижается. Чтобы понять настрой Пекина, автор обращается к старым прогнозам по поводу китайских инициатив. Он, в частности, приводит мнение исследователя Тадаси Накамаэ 1998 года «Три пути к будущему Японии», опубликованное в журнале Economist. Накамаэ писал, что к 2018 году Китай может предпринять дестабилизирующие действия в регионе, заполучить ресурсы Центральной Азии, чтобы решить проблему продовольственной и энергетической безопасности. Но годы спустя этот прогноз не оправдался, считает автор.
КОММЕНТАРИИ