Сельское кладбище, снежные сугробы и звенящая тишина. В конце центральной аллеи под раскидистой березой вырыта могила, над которой натянули полиэтиленовую пленку.
Место подготовили для захоронения Максима Ханыгина, уроженца села Озёрное Саратовской области. Но тело домой не привезли. И может быть, не привезут до окончания войны России в Украине.
Срочник Ханыгин погиб ранним утром после вторжения России в Украину 24 февраля — за день до своего 22-летия.
«Все спрашивают: "Когда? Когда?"», — говорит Азаттыку бабушка Ханыгина Наталья, рассказывая о расспросах соседей о дате похорон.
«Мы не знаем когда. Приходил наш военком, говорит, что не привезут моего внука, пока вся эта спецоперация не закончится, — продолжает она (в России называют "специальной военной операцией" ничем не спровоцированную войну, в результате которой погибли тысячи военных и мирных украинцев). — Чтобы панику не вызывать».
Похороны российских солдат и наемников в последние восемь лет привлекали нежелательное для правительства президента Владимира Путина внимание к гибели людей в войнах в Сирии и на востоке Украины. Москва перед полномасштабным вторжением в Украину утверждала, что ее войск в Донбассе нет, несмотря на многочисленные доказательства обратного.
После начала вторжения — российские военные с прошлой недели обстреливают украинские города — власти в течение нескольких дней хранили молчание о потерях. 2 марта Минобороны сообщило о гибели 498 служащих. 1597, по официальным данным, получили ранения.
Украинские официальные лица заявляют, что более девяти тысяч российских военных были убиты или ранены в ходе боевых действий. Проверить эти цифры невозможно. Базирующаяся в России группа Conflict Intelligence Team (CIT) на основе анализа открытых источников сообщает, что на войне погибло около 700 россиян.
«Но это не значит, что погибших столько, а не больше. Их может быть и тысяча, и две», — сказал Северо-Кавказской редакции Азаттыка аналитик CIT Руслан Левиев.
Украина не предоставила данных о потерях своей армии, но правительство сообщило 2 марта, что с начала вторжения погибло более двух тысяч мирных жителей.
ПОСТУПАЮЩИЕ СООБЩЕНИЯ О СМЕРТЯХ
Семья срочника Ханыгина получила похоронку 25 февраля. Сначала начальник райвоенкомата позвонил матери солдата Людмиле Хангыной и сообщил о гибели сына.
«В пятницу ко мне прибежал мой младший внук Фёдор и закричал: "Бабушка, скорее пошли к нам! Мамка упала! У нас Максима убили!"», — рассказывает Наталья.
Позже пришло письменное подтверждение гибели Максима Ханыгина.
На следующий день всё село знало об этом. Односельчане несли деньги, заказывали похоронные венки. Директор сельхозпредприятия, где работает Людмила, помог с оформлением места на кладбище и заплатил за установку креста.
Известия о погибших продолжают поступать в российские города и сёла.
Ильнур Сибгатуллин, военнослужащий из города Нижнекамска в Татарстане, был убит в Украине 26 февраля. Его тело доставили самолетом 2 марта. По мусульманским обычаям его похоронили в тот же день.
3 марта группа ветеранов сообщила о смерти в бою под украинским портовым городом Мариуполем генерал-майора Андрея Суховецкого, одного из самых титулованных и опытных офицеров России.
В тот же день губернатор Новосибирской области Андрей Травников подтвердил гибель двух военнослужащих из своего региона.
2 марта власти Астраханской области сообщили в Instagram’е о гибели в Украине 31-летнего Али Батырова, уроженца села Ватажное. Военнослужащий в звании майора участвовал в войне в Сирии, получил награду.
В тот же день официальные лица Селенгинского района Бурятии сообщили, что в Украине убит лейтенант Илья Семенов, тоже воевавший в Сирии, где Россия с 2015 года оказывает военную поддержку правительственным силам.
Днем ранее губернатор Астраханской области Игорь Бабушкин подтвердил гибель в Украине военнослужащего Армана Нарынбаева, этнического казаха.
«На войну от безысходности». В Украине погиб этнический казах, воевавший на стороне России:
Чиновники в республиках Северного Кавказа сообщили о гибели около десятка военнослужащих.
Галина Зиновьева, жительница села в Татарстане, не получала вестей от своего 21-летнего сына Максима с 28 января. Он сообщил тогда, что отправляется на учения в Беларусь. Вернуться в свою часть он должен был 20 февраля, когда заканчивались учения в стране, расположенной к северу от Украины и послужившей плацдармом для российского вторжения.
«Мы находимся в подвешенном состоянии, — говорит Галина Зиновьева. — Где сейчас Максим? Почему он не звонит?»
КОММЕНТАРИИ