По данным агентства по противодействию коррупции, за девять месяцев уходящего года зарегистрировано 2 140 преступлений. На 15 процентов по сравнению с прошлым годом выросло количество тяжких коррупционных преступлений. К уголовной ответственности привлечены 34 руководителя республиканского уровня, 72 — областного, 89 — городского и районного уровней.
Самые громкие задержания в 2020 году были в сфере медицины. Под следствием оказались сразу четыре высокопоставленных чиновника из сферы здравоохранения — список возглавляет экс-министр Елжан Биртанов. В начале ноября комитет по финансовому мониторингу министерства финансов сообщил о задержании экс-министра «по факту растраты бюджетных средств в особо крупном размере». Позже он был помещен под домашний арест.
В «группе медиков» задержанный в начале августа уже бывший вице-министр здравоохранения Олжас Абишев, экс-председатель правления компании «СК-Фармация» Берик Шарип, гендиректор Национального центра экспертизы лекарственных средств Эрик Байжунусов, ранее занимавший пост вице-министра здравоохранения.
ЗАПРЕТ НА УДО ТОЛЬКО ПО «ТЯЖКИМ» СТАТЬЯМ
В начале декабря председатель агентства по противодействию коррупции Алик Шпекбаев во время визита в Западно-Казахстанскую область сообщил, что в настоящее время третий пакет антикоррупционных реформ президента одобрен мажилисом парламента и передан в сенат.
«Это сильнейшие поправки, которые будут иметь ощутимые последствия для коррупционеров. В частности, для чиновников будут запрещены счета в иностранных банках, отменяется условно-досрочное освобождение по тяжким и особо тяжким коррупционным преступлениям. А сотрудники правоохранительных органов и судьи отныне будут получать большее наказание за коррупционное преступление относительно других категорий должностных лиц», — цитируют СМИ главу агентства.
Исполнительный директор Transparency Kazakhstan Ольга Шиян напоминает, что Казахстан в 2012 году присоединился к Конвенции ООН против коррупции, а в этом году — к Группе государств по борьбе с коррупцией (Group of States Against Corruption, GRECO).
— Страна приняла на себя международные обязательства, и они обязывают ее принимать такое законодательство, которое не позволяет публичному должностному лицу, осуждённому за коррупцию, досрочно освобождаться из мест лишения свободы. Получается, это уже не борьба с коррупцией, — говорит Шиян.
10 декабря сенат парламента принял закон «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам усиления защиты прав граждан в уголовном процессе и противодействия коррупции», 20 декабря президент подписал закон.
Речь идет о преступлениях, предусмотренных частью 4 статей 366 («Получение взятки»), 367 («Дача взятки») и 452 («Бездействие власти»), а также частями 3 и 4 статей 450 («Злоупотребление властью») и 451 («Превышение власти») уголовного кодекса.
«НЕДОПУСТИМЫЙ ТРЕНД»
Пока закон не вступил в силу, суды вправе применить УДО по отношению к коррупционерам «в случае полного возмещения осуждённым ущерба и отсутствия у него злостных нарушений порядка».
За последние несколько лет ряд бывших высокопоставленных лиц Казахстана, осуждённых за коррупцию, выходили из мест заключения по УДО, отбыв лишь часть срока.
Например, в июне этого года условно-досрочно вышел на свободу бывший председатель Комитета национальной безопасности (КНБ) Казахстана Нартай Дутбаев. В августе 2017 года Военный суд Акмолинского гарнизона назначил ему семь с половиной лет тюрьмы по обвинению в «разглашении государственных секретов» и «превышении служебных полномочий». В январе 2018 года тот же суд осудил его по обвинению в хищении и отмывании денег.
Год назад также по УДО вышел из тюрьмы бывший министр национальной экономики Казахстана Куандык Бишимбаев. В 2018 году его приговорили к 10 годам тюрьмы по обвинению в коррупции.
По словам Ольги Шиян, существует практика, когда лица, осуждённые за коррупцию, возмещают государству ущерб, выходят по УДО и затем устраиваются в национальные компании, холдинги, крупные предприятия, снова управляя финансовыми средствами и активами государства. В «Индексе восприятия коррупции» за 2019 год организация отмечала, что «подобное недопустимо».
ВЗЯТКА ЗА ПОЛОЖЕННУЮ ГОСУСЛУГУ
— Мы зафиксировали тренд, когда в половине случаев коррупции, о которых нам рассказывали респонденты, люди давали взятки для того, чтобы точно и наверняка получить госуслугу, которая им и так положена по закону. Другая половина людей, дававшая взятки, — это те, кто нарушил закон, но не захотел нести ответственность. Например, нарушил ПДД и заплатил дорожному полицейскому, — сообщает Ольга Шиян.
Во многих сферах, по мнению эксперта, где многое уже автоматизировано, население по привычке дает взятки, чтобы не собирать документов, избежать волокиты и точно быть уверенным в получении услуги.
— Власти должны понимать этот очень важный момент и создавать такую комфортную среду для населения, при которой можно настолько просто получать госуслугу, чтобы население даже не задумывалось о взятках, — предлагает она.
«НУЖНА ЖЕЛЕЗНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ВОЛЯ»
Эксперт Transparency International Kyrgyzstan Адылбек Шаршенбаев говорит, что в мировой практике существуют две стратегии противодействия коррупции — стратегия войны и стратегия предупреждения. В этом плане, по мнению эксперта, очень показателен опыт Китая, власти которого в середине 1950-х годов объявили о введении стратегии войны с коррупцией, создав специальные антикоррупционные суды.
— Несмотря на эти меры, в стране продолжаются коррупционные скандалы. Одно из последних громких дел было заведено на министра железных дорог. (Лю Чжицзюнь в 2012 году по обвинению в коррупции и злоупотреблении властью был приговорен к смертной казни, а затем к пожизненному заключению.) Это говорит о том, что, если только наказывать за коррупцию, ее невозможно победить. Необходимо устранять условия, при которых она появляется. Воюя с коррупцией, не надо забывать и о системе предупреждения и профилактики. Лучше болезнь предупредить, чем потом ее лечить, — считает Адылбек Шаршенбаев.
Еще один более удачный пример, который приводит эксперт, — это опыт Грузии. По его словам, до антикоррупционных реформ страна считалась одной из самых коррумпированных постсоветских стран, где расцветал криминал.
— Менталитет у наших народов похожий. Все мы из СНГ. Но у них была сильная политическая воля, чтобы провести кардинальные реформы, и была команда, «заточенная» на это. Они в первую очередь начали реформировать госструктуры, которые чаще всего контактируют с простым населением и бизнесом. Это полиция, налоговая и таможенная службы, — рассказывает Шаршенбаев.
Руководство Грузии было вынуждено обратиться к населению, чтобы люди отнеслись с пониманием к отсутствию полиции в стране на целых три месяца, пока чистили ряды, и вели себя законопослушно.
— Я был в Грузии до и после этих реформ и увидел разительные изменения. Вы можете себе представить, чтобы в Кыргызстане или Казахстане гражданин мог позвонить в полицию, чтобы узнать телефон сантехника, например, или расписание фильмов в кинотеатре? А в Грузии это стало возможным, потому что полиция стала сервисной службой общества, а не угнетающим органом. Полицейские участки сделали из прозрачного стекла. На реформы ушло три года, — говорит Шаршенбаев.
По словам эксперта, в Кыргызстане, например, почти 30 лет идет реформа судебной системы, но результаты не радуют.
— Провели отбор судей, и, по мнению экспертов, судебная система стала еще хуже. В наших странах на госслужбе не работает принцип меритократии. Люди продвигаются по службе не по своим талантам и знаниям, а в основном по знакомству и родству. Чиновники зачастую преследуют финансовые и клановые интересы, — делится мнением эксперт Transparency International Kyrgyzstan.
Чтобы избавиться от коррупции в таких странах, как Кыргызстан и Казахстан, по словам Шаршенбаева, нужна железная политическая воля лидеров страны и желание самого общества.
«БОРОТЬСЯ НАЧИНАЯ С ВЕРХОВ»
Адвокат, правозащитник и внештатный советник председателя агентства по противодействию коррупции Айман Умарова считает, что нужно ужесточить наказание за совершение коррупции.
— Никакого условного срока или штрафа при коррупции не должно быть. Только реальное лишение свободы, причем в колонии строгого режима в зависимости от тяжести правонарушения, — говорит Умарова.
По словам Умаровой, у Антикоррупционной службы недостаточно полномочий и с коррупцией нужно бороться с верхов.
— Подчиняясь по закону напрямую президенту, процессуально все дела проходят через прокуратуру. То есть агентство зависимо, не свободно и не имеет широких процессуальных полномочий. В этом и есть самый большой коррупционный риск. С коррупцией не надо снизу бороться, а нужно бороться начиная с верхов. Самые большие коррупционеры сидят наверху у власти, — резюмирует адвокат.
Солидарен с мнением адвоката общественный деятель, администратор популярной в столице группы «Астана, хочу похвалить, пожаловаться» в Facebook’е Рустем Жансеитов, по мнению которого «власти ищут коррупционеров не там».
— Есть ощущение, что никакой борьбы толком не ведется. Чаще это борьба властных группировок между собой, когда одна группа свалила другую из-за того, что у одной из сторон оказалось больше компромата или больше влияния на силовиков или на Антикоррупционную службу. Мне кажется, что, когда ловят очередного высокопоставленного чиновника — это заказы и сплошные договоренности, кого можно трогать, а кого нельзя. Это не борьба, а видимость борьбы. И мы с таким подходом никогда с коррупцией не справимся, — делится мнением Жансеитов.
По его словам, чтобы справиться с коррупцией, нужно создать независимый орган с широкими полномочиями, который будет «стоять над всеми госорганами».
— Важно, чтобы эта суперконтролирующая структура была полностью прозрачна и полностью под общественным контролем. Возможно, тогда какие-то сдвиги пойдут, — резюмирует общественник.
«ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ УВОДЯТ ВЫСОКИХ ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ»
По словам директора Центра прикладных исследований «Talap» Рахима Ошакбаева, Антикоррупционная служба «вовлекает гражданское общество для предотвращения коррупционных правонарушений». Мол, создана региональная сеть из гражданских активистов, волонтеров и общественников, которые осуществляют гражданский мониторинг и надзор в различных сферах.
— Такая стратегия действительно дает эффект, который, может быть, сразу не заметен. Зачастую, когда антикоррупционное ведомство начинает работать гораздо эффективней или расширяется, то это может создавать такое впечатление, будто все сферы погрязли в коррупции и страна стала еще более коррумпированной. Хотя по факту есть вероятность, что раньше выявляемость была меньше, — считает Ошакбаев.
Ошакбаев скептически относится к международным рейтингам.
— Тот же индекс Transparency International формируется зарубежными организациями, субъективно внешними экспертами. Мы считаем, что нам необходим свой, внутристрановой индикатор восприятия коррупции, — считает Ошакбаев.
Глава некоммерческой организации Integrity Astana Жанат Нургалиев полагает, что «определённые сдвиги» в борьбе с коррупцией на сегодня есть.
— К уголовной ответственности в большинстве своем привлекаются управленцы среднего звена. От уголовной ответственности уводят высоких должностных лиц, — считает Жанат Нургалиев.
По его мнению, необходимо повышать цифровизацию бюджетного планирования местными исполнительными органами на всех уровнях, чтобы обеспечить прозрачность.
— В настоящее время бюджеты принимаются правительством и акиматами кулуарно, без вовлечения общественности. Поэтому мы наблюдаем факты неэффективного использования бюджетных средств, в частности заключение договоров из одного источника с аффилированными поставщиками, — говорит Жанат Нургалиев.
Борьба с коррупцией будет эффективной, предполагает эксперт, если ввести выборность акимов всех уровней. Госорганы и чиновники, по его мнению, «должны быть подотчетны населению».
Казахстан в «Индексе восприятия коррупции» традиционно находится на нижних строчках рейтинга, что означает высокий уровень распространенности коррупции.
В рейтинге за 2019 год Казахстан занял 113-е место из 180 стран, в 2018 году занимал 124-е место, годом ранее был на 122-й строчке.
Очередной «Индекс восприятия коррупции» — по итогам 2020 года — будет опубликован в январе 2021 года.
КОММЕНТАРИИ