«Я НЕНАВИЖУ ПАПУ»
13-летняя Карина до сих пор называет отчима папой, рассказывает ее мама Сания (имена героев изменены по этическим соображениям. — Ред.). О том, что муж изнасиловал ее дочь, которую воспитывал с четырех лет, Сания узнала в сентябре, рассказывает сама женщина.
— После рождения общего ребенка он [муж] сильно изменился: стал избивать меня, мог сделать больно маленькой дочке. При этом он так нас всех запугал, что мы даже плакали беззвучно, чтобы соседи не услышали — для всех у нас была идеальная семья, — рассказывает Сания.
Так продолжалось несколько лет, рассказывает собеседница Азаттыка. После рождения второй общей дочери — для Сании это был третий ребенок — она несколько раз пыталась уйти от мужа. Но каждый раз, вспоминает женщина, он ей угрожал.
— Он говорил: уходи, но детей я тебе не отдам, девочки останутся со мной, а ты вали. Но я не могла оставить моих девочек с ним и порою даже умоляла его позволить жить рядом, соглашаясь на все его условия, — вспоминает Сания.
В начале сентября старшая дочь после очередного скандала рассказала матери, что отчим изнасиловал ее, рассказывает Сания. Девочка дала ей послушать аудиозапись, чтобы подтвердить свои слова.
Она настолько боялась, что ее не услышат или не поверят ей, что дождалась, когда он начнет снова к ней приставать, и сделала диктофонную запись.
— Она настолько боялась, что ее не услышат или не поверят ей, что дождалась, когда он начнет снова к ней приставать, и сделала диктофонную запись на телефоне. Потом уже с этой записью дочь пришла ко мне, чтобы рассказать, — говорит Сания.
Слова Сании подтверждает адвокат Сагынгали Елеуов. Другие подробности дела юрист рассказывать не имеет права из-за подписки «о неразглашении», которую дал следствию.
Сания с дочерью обратились в полицию, прошли все необходимые экспертизы. Запись двухминутного разговора приложили как доказательство. Однако женщина опасается, что следствие будет необъективным. Опасения, говорит она, вызывает судебно-медицинское исследование.
— У нас произошла путаница какая-то с результатами экспертизы. Врач, к которому мы обратились, изначально подтвердила, что есть нарушения, но для уголовного дела нужно было пройти другое обследование, и там медик сообщил, что разрывов и повреждений нет, — рассказывает Сания.
Сейчас с девочкой работает психолог. По словам специалиста, у ребенка есть все признаки «посттравматического расстройства». Это было подтверждено и психологическим обследованием ребенка.
— У нее высокие показатели по всем основным критериям ПТСР (посттравматического стрессового расстройства). На то, что она не обманывает, указывают и особенности её невербального поведения. В первую очередь выраженная реакция четверохолмия, которая обычно и является наиболее характерным признаком посттравмы. Механизм этой реакции состоит в том, чтобы продолжать сохранять бдительность, то есть происходит постоянная мобилизация организма, чтобы увидеть опасность и спастись, — рассказал психолог Азаттыку (имя и фамилию специалиста по просьбе пострадавшей стороны мы не указываем: Сания опасается, что на психолога может быть оказано давление стороной защиты. — Ред.)
После работы с психологом Карина стала замкнутой, но агрессивной, рассказывает Сания.
— Она закрывается в комнате, недавно порезала куртку свою, кричала: «Я ненавижу папу!» Даже после всего, что он сделал, она его папой называет, потому что он так приучил, она боится ослушаться, — плача рассказывает Сания.
В департаменте полиции Азаттыку подтвердили, что в отношении мужа Сании заведено уголовное дело. Сейчас он находится в следственном изоляторе. Его подозревают в преступлении по статье 120, часть 4, — «Изнасилование несовершеннолетнего».
Сторона защиты от комментариев отказалась. «Пока идет досудебное расследование, никаких комментариев», — сообщила Азаттыку Анна Слета, адвокат мужа Сании.
Акция протеста с требованием ликвидировать педофилию в Казахстане. Нур-Султан, 3 августа 2020 года.
ПОПРАВКИ И УЖЕСТОЧЕНИЯ
На заседании 23 ноября 2020 года депутаты мажилиса парламента в первом чтении одобрили законопроект об ужесточении наказания для педофилов. Согласно поправкам, люди, осуждённые по статьям «о половой неприкосновенности против детей» будут отбывать срок только в колониях строгого режима. Также у таких осуждённых не будет возможности на условно-досрочное освобождение и права на помилование.
Предыдущие поправки в законы, чтобы защитить детей, были внесены в декабре 2019 года. Тогда президент страны подписал закон «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты по вопросам совершенствования уголовного, уголовно-процессуального законодательства и усиления защиты прав личности», который вступил в силу с 1 января 2020 года. Согласно ему, насилие было причислено к тяжким преступлениям, а насилие в отношении детей до 14 лет нынче предполагает наказание в виде реального срока не менее 20 лет. Также была узаконена ответственность для тех, кто не сообщил о факте педофилии или скрыл его. За это грозит до шести лет лишения свободы.
Несмотря на ужесточение и регулярные внесения поправок в законы, эксперты говорят, что в Казахстане не хватает комплексного подхода к делам о преступлениях против половой неприкосновенности детей.
— Ситуация с преступлениями сексуального характера в отношении детей должна решаться комплексно, согласно национальному плану действий по снижению уровня насилия в обществе. В этот план должны входить не только меры по ужесточению законодательства в части наказания за преступления сексуального характера в отношении несовершеннолетних, а также принятие закона о противодействии семейно-бытовому насилию, но и целый комплекс мер, — говорит Зарина Джумагулова, руководитель центра детской безопасности «Ангел», член международного сообщества по предотвращению насилия и пренебрежительного обращения с детьми Ispcan.
К тому же, подчеркивает она, важно обучать детей жизненно важным навыкам защиты от преступников. Эти навыки делают ребенка менее уязвимым, отмечает Джумагулова. Такая программа есть и состоит она из практических занятий по защите личных границ, распознаванию опасности в реальной жизни и в интернете, противодействию травли, умению действовать решительно и эффективно в случае нападения со стороны ровесников или взрослого человека, рассказывает Зарина Джумагулова. Программа представлена министерством образования и науки.
— Эта программа уже показывает результаты на практике. Беда в том, что отсутствие национального плана на фоне отдельных предпринимаемых мер не дает качественных и измеримых изменений, которые повлияют и на количество преступлений в отношении детей, и на общую ситуацию, связанную с высоким уровнем терпимости к насилию в нашей стране, — говорит Зарина Джумагулова.
По словам экспертов, подавляющее большинство преступников отрицают сексуальное насилие в детстве даже несмотря на то, что таким образом они могли бы заслужить сочувствие в суде.
СТАТИСТИКА РАСТЕТ, В ПОЛИЦИИ ВИНЯТ РОДИТЕЛЕЙ
В полиции, отвечая на запрос Азаттыка, сообщили, что «приоритетной задачей органов внутренних дел является обеспечение прав и свобод несовершеннолетних, в том числе защита детей от преступных посягательств». Но при этом подчеркивают, что «способствует преступлениям в отношении несовершеннолетних отсутствие контроля со стороны родителей».
Согласно официальной статистике, предоставленной комитетом по правовой статистике и специальным учетам Генпрокуратуры, за 11 месяцев 2020 года 71 зарегистрированное полицией изнасилование несовершеннолетнего было совершено родителем, опекуном или педагогом.
Всего, сообщает комитет по статистике, в Казахстане в 2020 году было зарегистрировано 199 преступлений по статье «Изнасиловании несовершеннолетнего». Среди этих случаев 128 эпизодов — в отношении малолетнего ребенка. В одном случае ребенок скончался в результате полученных травм.
Кроме статьи 120 («Изнасилование»), в Казахстане есть еще статьи уголовного кодекса «Насильственные действия сексуального характера» (статья 121), «Половое сношение или иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста» (статья 122), «Развращение малолетних» (статья 124).
За неполный 2020 год количество зарегистрированных преступлений против половой неприкосновенности в отношении детей выросло. К примеру, в 2019 году по статье «Изнасилование» было зарегистрировано 85 дел, при этом в 2018 году — 132 дела, в 2017-м — 146.
— Анализ показывает, что условиями, способствующими совершению преступлений в отношении несовершеннолетних, являются отсутствие контроля со стороны родителей, оставление несовершеннолетних одних без присмотра (дома, вне дома, на улице, посещение соседей, друзей), проявление доверия к знакомым, родственникам, соседям, а также уверенность в отсутствии у них низменных помыслов, — сообщает исполняющий обязанности директора департамента внутренних и внешних коммуникаций МВД Альбина Махамбетова.
Еще одним фактором в полиции называют неблагополучие в семье.
«Неблагополучие в семье является проблемой социально-бытового характера, решение которой вне компетенции полиции», — сообщает Махамбетова в своем ответе.
Полицейские в 2020 году провели более восьми тысяч оперативно-профилактических мероприятий. Эти меры оказывают «позитивное влияние», утверждают в МВД.
«ЭТО КЛАССИКА»
Запугивание жертвы и давление на нее — это «классика», говорит общественница и основательница фонда «НеМолчи», выступающего против насилия, Дина Смаилова. К ней обратилась Сания после того, как было начато расследование в полиции.
— Это классика насильственных инцестов: когда подвергается насилию мать, ребенок прекрасно понимает, что агрессор опасен и ему невозможно сопротивляться. Поэтому подавить психику такого ребенка очень просто. Именно этими манипуляциями пользуются насильники, — считает Дина Смаилова.
Общественница утверждает: мировые исследования показывают, что агрессоры, избивающие жен, склонны к педофилии. Это подтверждает и практика гражданских активистов в Казахстане, утверждает Смаилова.
— Сколько бы случаев ни было в нашей практике по инцесту в семье, все они связаны с насилием в отношении либо матери, либо ребенка, — сообщает общественница.
В законодательстве Казахстане прописано, что права ребенка защищают родители или законные представители — «именно те, кто и совершает насилие». Об этом говорит общественный правозащитник и директор фонда, занимающегося правами детей «НеМолчи Дети», Алмат Мухамеджанов.
— Получается, что ребенка никто не слышит. Даже если он и обращается за помощью, ему сложно доказать насилие. Органы опеки, к примеру, приходят к родителям с вопросом о насилии, а родители, естественно, это будут отрицать, — говорит Алмат Мухамеджанов.
Закон ужесточают — «уже хорошо», отмечает правозащитник. Кроме этого, необходимо «подтягивать» правоприменительную практику, подчеркивает он.
— Нужны специалисты, которые смогут работать с детьми, — психологи, следователи. Они должны уметь говорить с ребенком на одном языке, делать это нужно в спокойной обстановке. У нас же допрос пострадавшего проходит при толпе народа, когда задают такие вопросы, что ребенок теряется, замыкается — ему трудно, — говорит Алмат Мухамеджанов.
Возможно, отмечает он, нужно рассмотреть организацию специальных отделов, которые будут работать непосредственно с детьми.
Международные эксперты говорят о том, что пока нет ответа на вопрос «Откуда берется педофилия?». Однако одни из последних исследований показали, что люди, совершающие преступления против детей, необязательно сами подвергались насилию в детстве, как это было принято думать раньше.
— Дети-жертвы подвергаются гораздо большему риску злоупотребления психоактивными веществами, депрессии, стойкого травматического стресса или преступной агрессии в будущем, чем стать растлителями. По словам экспертов, подавляющее большинство преступников отрицают сексуальное насилие в детстве даже несмотря на то, что таким образом они могли бы заслужить сочувствие в суде. «Хаотичное детство увеличивает вероятность любого рода хаотической взрослой жизни», — сказал доктор Джеймс Кантор, директор Центра сексуальности (Торонто, Канада), в исследовании, опубликованном на сайте The New York Times осенью 2019 года.
Ученые склонны считать, что педофилия, скорее, биологическое расстройство. «Никто не мечтает стать педофилом», — сказал доктор Фред Берлин, директор клиники по сексу и гендерным вопросам Джонса Хопкинса.