Некоторым может показаться странным, что из шести российских спортсменов, которые несли олимпийский огонь на церемонии открытия сочинских Игр в России, только двое действительно представляли зимние виды спорта.
Их общей характеристикой, похоже, является поддержка президента Владимира Путина: четверо из них — депутаты Государственной думы от правящей партии «Единая Россия», а пятый — публично поддержал президента России и его противоречивый антигейский закон.
ЛЕГИТИМНОСТЬ НА МИРОВОЙ АРЕНЕ
Эта демонстрация политического единства, как кажется, хорошо отображает тенденцию года — растущую связь между большими спортивными событиями и сомнительными политическими режимами.
В России, помимо сочинской Олимпиады, прошел этап «Формулы-1» — Гран-при России. В Беларуси состоялся чемпионат мира по хоккею на льду среди мужчин. В Азербайджане провели чемпионат Европы по художественной гимнастике. А в Туркменистане, где около 80 процентов территории — пустыня, прошел чемпионат мира по виндсерфингу.
Президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов (справа на переднем плане) вместе с участниками чемпионата мира по виндсерфингу. Аваза, 1 июля 2014 года.
Все эти события обошлись дорого — сочинские Игры, с затратами в 51 миллиард долларов, побили все предыдущие рекорды. Однако директор всемирных инициатив в Human Rights Watch Минки Ворден говорит, что для автократов эти инвестиции приносят ценный результат — внимание и легитимность на мировой арене.
— Мировые лидеры обычно не хотят стоять рядом с диктатором, но если речь идет о спортивном событии, то им придется это делать. Это позволяет лидерам отполировать свою репутацию на мировой арене, что зачастую стоит финансовых затруднений стране, принимающей соревнования, — говорит Минки Ворден, призывающий провести реформы в Международном олимпийском комитете (МОК) и других спортивных организациях.
СРЕДСТВО РЕКЛАМЫ
Рекламная ценность крупных спортивных мероприятий далеко не новое явление. Адольф Гитлер использовал летнюю Олимпиаду 1936 года в Берлине как возможность показать растущую силу нацистской Германии за три года до начала Второй мировой войны. В Аргентине прошел чемпионат мира в 1978 году, спустя два года после военного переворота, исчезновения и убийства тысяч мирных жителей. Одним из исключений из этого правила является летняя Олимпиада 1988 года в Сеуле, которая, как многие считают, способствовала падению авторитарного режима Южной Кореи.
Однако в последние годы тема спорта и диктаторов получила новый толчок, и правозащитники выражают растущее беспокойство в связи с тем, как международные спортивные мероприятия благоприятствует авторитарным режимам.
Президент Беларуси Александр Лукашенко играет в хоккей. Москва, декабрь 2008 года.
В особенности много споров вызвало решение Международной федерации футбола (ФИФА) провести чемпионаты мира 2018 и 2022 года в России и Катаре. В ФИФА обосновали решение как форму поддержки — провести зрелищные игры чемпионата мира в двух новых принимающих странах, спортивная инфраструктура которых еще ни разу не принимала таких соревнований.
Это решение вызвало много критики, а в прессе писали, что члены исполнительного совета ФИФА продали свои голоса в обмен на миллионы долларов наличными или другие подарки, включая картину Пикассо, предположительно предложенную российской стороной.
Несколько руководящих сотрудников ФИФА покинули должности, несмотря на то что внутреннее расследование показало, что ни Россия, ни Катар не совершили ничего предосудительного.
«СТАДИОНЫ СТРОЯТСЯ, ПЛАНЫ ВЫПОЛНЯЮТСЯ»
Время покажет, сможет ли дурная слава в итоге перевесить то, что многие наблюдатели и даже члены самой ФИФА называют неоспоримыми коммерческими и оперативными преимуществами работы с авторитарными режимами. Как сказал генеральный секретарь ФИФА Жером Вальк в прошлом году в отношении своего желания иметь дело с Владимиром Путиным, «меньше демократии иногда лучше для организации чемпионата мира».
Этот комментарий, конечно, привлек внимание многих, но на самом деле «чисто с оперативной точки зрения» в его словах есть определенный смысл, считает спортивный комментатор газеты Guardian Оуэн Гибсон. «Если вы ФИФА, то легче всё делать, если у вас есть кто-то на вершине автократии. Стадионы строятся, и оперативные планы выполняются», — говорит он.
ВЫБОР МЕЖДУ АСТАНОЙ И ПЕКИНОМ
Обратной стороной работы с диктаторами является груз ассоциаций с массовой коррупцией и нарушениями прав человека, которые могут быть связаны с этим спортивным событием, считает Оуэн Гибсон.
Оба этих вопроса встают по поводу Азербайджана, где в следующем году пройдет Гран-при «Формулы-1» и в июне 2015 года впервые пройдут Европейские игры — подобные Олимпиаде соревнования, в которых будут состязаться шесть тысяч спортсменов в 20 видах спорта.
Президент страны Ильхам Алиев, находящийся у власти с 2003 года, подвергается критике за репрессии против журналистов и активистов, многие из которых стремятся разоблачить повсеместную коррупцию. Пока неясно, смогут ли быть использованы эти спортивные события в качестве инструментов давления, чтобы достичь политических перемен.
Президент МОК Томас Бах (второй справа) вместе с казахстанскими тяжелоатлетами в Алматы. 12 октября 2014 года.
В то же время появляются некоторые признаки изменений. При новом президенте немецком бывшем фехтовальщике Томасе Бахе МОК принял 8 декабря пакет реформ, включая положения по правам человека в будущих контрактах с принимающими городами и внесение положений о защите сексуальных меньшинств в Олимпийскую хартию.
Как считают некоторые наблюдатели, подобные изменения вряд ли коснутся ФИФА до тех пор, пока не сменится ее руководство, — в настоящее время ее 78-летний президент Зепп Блаттер, находящийся на этой должности уже 20 лет, заявил о намерении баллотироваться на пятый срок в следующем году.
Однако уже есть первые признаки того, что ФИФА начинает ощущать последствия своих спорных методов. В прошлом месяце Sony Corporation отказалась от спонсорского соглашения стоимостью в 279 миллионов долларов, очевидно, в результате противоречия по поводу России и Катара.
Учитывая то, что контракты на 2018 и 2022 год уже подписаны, первый шанс ФИФА для кардинальных реформ может представиться при подготовке к чемпионату мира 2026 года. Что касается МОК, то после того, как Норвегия отказалась от своей заявки на проведение зимних Игр 2022 года, перед ним стоит выбор между двумя режимами с плохой правозащитной историей — Пекином и Астаной.
Президент International Society of Olympic Historians Дэвид Валечински считает, что МОК сейчас начинает ощущать последствия сочинских Игр: позволив России потратить более 50 миллиардов долларов, организаторы столкнулись с ситуацией, в которой некоторые демократические страны дважды подумают, прежде чем подавать заявку на проведение Игр.