48-летний Иззат Амон на протяжении половины своей жизни помогал таджикским трудовым мигрантам в России.
25 марта российские власти задержали Амона и депортировали его в Таджикистан, где активисту предъявили обвинения в мошенничестве в связи с его деятельностью в Москве.
На спешном слушании перед депортацией российский суд также лишил его гражданства.
Иззат Амон не первый таджик, которого задержали в России и отправили в Таджикистан. Но его случай отличается от других.
Амон не состоит в таджикской оппозиционной партии. Но недавно он подверг критике правительство Таджикистана.
В Москве Иззат Амон предлагал таджикским рабочим-мигрантам услуги, которые — это признают даже таджикские официальные лица — были крайне важны и необходимы.
Амон, известный также как Иззат Холов, жил в России с 1996 года. Гражданство России он получил 25 лет назад.
В 2000 году он переехал в Москву и способствовал созданию «Центра таджиков в Москве» — организации, которая помогала гражданам Таджикистана регистрироваться в российских государственных органах и находить работу, место проживания. Организация Амона также помогала таджикам, столкнувшимся с правовыми проблемами в России.
Амон публично упрекнул таджикские власти в том, что те не оказали достаточного давления на Россию по вопросу о нарушениях прав таджикских рабочих-мигрантов.
Стив Свердлов, адвокат и научный сотрудник Университета Южной Калифорнии, внимательно отслеживал ситуацию с нарушениями прав жителей Центральной Азии. По его словам, таджикские рабочие-мигранты «относятся к наиболее уязвимым слоям населения в России».
Судя по количеству сообщений о гражданах Таджикистана, которые были избиты и убиты в России, его заключение сложно оспорить.
Стив Свердлов говорит, что преследование Иззата Амона со стороны таджикских и российских властей нарушает несколько международных обязательств, взятых на себя этими странами в области прав человека. Нарушения включают запрет на возвращение человека в страну, где он может столкнуться с пытками, а также произвольное лишение человека гражданства.
Но случай Амона отражает вместе с тем и степень обострения кризисной ситуации с правами в Таджикистане за последние несколько лет.
«Известный в московском правозащитном сообществе прежде всего в качестве защитника прав таджикских мигрантов, Амон далек от типичного оппозиционного деятеля, которые обычно оказываются под прицелом Душанбе, — говорит Стив Свердлов. — Случай Амона показывает, что при авторитарном правлении президента Эмомали Рахмона любая гражданская или правовая активность, независимая от контроля правительства, рассматривается как угроза существованию».
Амон более двух десятилетий работал с российскими властями, помогая таджикским мигрантам, число которых исчисляется сотнями тысяч. За ним закрепилась репутация человека, решающего проблемы, — он хорошо знал, как работает российская система.
Принудительное возвращение Амона в Таджикистан ударит по многим таджикам, пытающимся сориентироваться в российских законах.
Власти Таджикистана, по-видимому, обеспокоились популярностью Амона среди мигрантов.
В 2019 году Амон думал над созданием новой политической партии под названием «Изменения, реформы и прогресс». Он планировал заручиться поддержкой избирателей из числа трудовых мигрантов, чтобы пройти в парламент и представлять там их интересы.
Амон выпустил видео, в котором заявил, что таджикские мигранты «вне [внимания] правительства… и не имели никакого влияния». «Мы хотели бы участвовать в дальнейшем политическом диалоге в нашей стране, создав партию», — сказал он.
Амон также сказал: «Мы, обеспечивавшие [через денежные переводы] 70 процентов бюджета страны в течение 30 лет, должны объединиться и добиться радикальных изменений в стране».
Но затем Амон отказался от идеи создания политической партии — из-за требования избирательного законодательства Таджикистана о том, что кандидаты должны проживать в стране не менее 10 лет до выборов.
Таджикские власти были недовольны Амоном в 2006 году, когда он сопротивлялся усилиям посла Таджикистана в России Абдулмаджида Достиева собрать все таджикские организации мигрантов и диаспоры «под одним зонтом».
Амон и другой лидер таджикской группы мигрантов, Каромат Шарифов, отказались примкнуть к этой инициативе.
Шарифов возглавлял организацию таджикских трудовых мигрантов в России.
Таджикские власти были обеспокоены деятельностью Шарифова в России после того, как он публично раскритиковал политику Москвы в отношении трудовых мигрантов.
У Шарифова тоже был российский паспорт. Но в декабре 2017 года российский суд признал Шарифова виновным в «нарушении иностранцем или лицом без гражданства правил въезда в Россию или режима пребывания в России» и постановил депортировать его в Таджикистан.
Шарифов не подвергся в Таджикистане задержанию. Он умер там в 57-летнем возрасте в мае 2020 года при подозрительных обстоятельствах.
Каромат Шарифов возглавлял объединение таджикских трудовых мигрантов в России. Его депортировали в Таджикистан в 2017 году. В 2020-м он умер там при невыясненных обстоятельствах.
Обстоятельства принудительной отправки Амона в Таджикистан вызывают не меньшую тревогу.
Несколько месяцев назад Амон признался друзьям, что знает о желании таджикских властей заполучить его обратно. Он сказал, что ожидает, что ему в конечном итоге предъявят обвинения в причастности к террористической деятельности.
Таджикская редакция Азаттыка, известная как Озоди, сообщает, что 4 марта Тверской суд Москвы обвинил Амона в «незаконном осуществлении трудовой деятельности в России». Именно тогда ему пригрозили депортацией, и 16 марта суд вынес соответствующее постановление.
Его жена Сайёра Тагоева, которая остается в России, сказала, что семья наняла адвоката, чтобы обжаловать постановление о депортации.
Один из коллег Амона рассказал Озоди, что российская полиция задержала Амона 25 марта и увезла его в неизвестном направлении. Российские власти никогда не уведомляли его семью о его задержании.
27 марта Амон прибыл в Таджикистан.
Сайт «Азия-Плюс» сообщил 27 марта, что МВД Таджикистана отрицает причастность таджикских органов власти к задержанию Амона в России.
Но позже МВД объявило, что в отношении Иззата Амона в Таджикистане выдвинуто несколько обвинений в мошенничестве.
ПО ШАБЛОНУ
Правозащитники отмечают, что обвинения в мошенничестве аналогичны тем, были выдвинуты против таджикского адвоката и правозащитника Бузургмехра Ёрова, который с 2015 года отбывает 28-летний тюремный срок в Таджикистане.
Таджикский адвокат и правозащитник Бузургмехр Ёров.
Россия никогда не была убежищем для таджиков, разыскиваемых властями в Таджикистане. Но это одно из самых простых направлений для граждан Таджикистана.
Для некоторых таджикских мигрантов Россия — конечная точка, поскольку у них нет возможности легально выезжать в другие страны.
Стив Свердлов говорит, что принудительное возвращение, а иногда и прямое похищение центральноазиатских диссидентов на российской территории превратило страну в «кладбище таджикского инакомыслия».
Эдвард Лемон, научный сотрудник школы Буша Техасского университета A&M, много писал о транснациональных репрессиях правительств Центральной Азии.
«Это похищение, конечно, не единичный случай, — сказал Лемон. — Несмотря на то, что Таджикистан — маленькое и бедное государство, его правительство создало относительно обширную сеть для контроля оппозиции за рубежом, подвергая ее запугиванию, преследованию, нападениям, задержаниям и выдаче».
Лемон говорит, что в ходе исследования транснациональных репрессий он зафиксировал 63 случая, когда граждане Таджикистана становились жертвами за рубежом с 1991 года.
По его словам, большинство из них приходятся на период «с 2015 года, когда правительство приняло жесткие меры против оппозиции, вынудив многих членов оппозиции, журналистов и ученых бежать из страны».
Все эти дела касались таджиков, которые находились в России или Турции.
Свердлов говорит, что аналогичные случаи происходили также в Беларуси, Молдове, Казахстане и Кыргызстане, а также в Греции.
И Эдвард Лемон, и Стив Свердлов говорят, что дело Амона напоминает дело Максуда Ибрагимова — таджикского бизнесмена, живущего в России, который основал организацию под названием «Молодежь за возрождение Таджикистана».
Ибрагимова задержали в России в ноябре 2014 года на основании ордера, выданного Таджикистаном.
Обладатель российского паспорта Ибрагимов был освобожден, депортировать его не стали. Вскоре после освобождения на Ибрагимова напали неизвестные недалеко от его дома в Москве — он получил ножевые ранения.
В январе 2015 года Ибрагимова снова задержали и доставили в прокуратуру, после чего вновь освободили — без предъявления обвинений.
Лемон рассказывает, что «когда он вышел из здания, его задержали неизвестные, которые отвезли его в аэропорт и поместили в багажный отсек самолета».
«Правительство Таджикистана до июня 2015 года не признавало, что Ибрагимов возвращен в Таджикистан, пока он не был приговорен к 17 годам лишения свободы по множеству обвинений, включая экстремизм», — отмечает Лемон.
В последнее время российские власти сотрудничали с Душанбе в вопросе возвращения других таджикских диссидентов.
В их числе оппозиционеры Шобуддин Бадалов (задержан в Нижнем Новгороде в 2020 году), Шарофиддин Гадоев (похищен в Москве в 2019 году) и Наимджон Самиев (задержан в 2018 году в Грозном).
Выбраться из Таджикистана удалось лишь Гадоеву. Его освобождение связывают с вмешательством Нидерландов — страны, где он получил статус беженца.
Your browser doesn’t support HTML5
Диссидент из Таджикистана рассказал о похищении
МРАЧНЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ
Текущая ситуация не сулит ничего хорошего для Иззата Амона — обвинения в мошенничестве против него могут быть только началом.
Таджикские власти известны тем, что выдвигают обвинения против предполагаемых критиков правительства, чтобы выставить их правонарушителями и аморальными людьми, не заслуживающими доверия.
Но на данный момент самая острая проблема семьи и коллег Амона — отсутствие информации о нем. Никто не видел его и не слышал о нем после прибытия активиста в Душанбе.
Это вызвало опасения, что его, вероятно, подвергают пыткам.
Стив Свердлов и Эдвард Лемон говорят, что нужны меры. Они надеются, что посольства США и стран Евросоюза в Душанбе выразят озабоченность в связи с делами Амона и других политических заключенных. Они убеждены в том, что дипмиссии Запада также должны следить за судом над Амоном и изучать варианты воссоединения его с семьей за границей.