Репортер Азаттыка побывал в столичном жилом массиве Коктале-1, где минувшей зимой в пожаре погибли пять малолетних сестер Ситер, и узнал, что изменилось там после трагического случая, после которого в стране прошли массовые протесты многодетных, вынудившие власти пойти на некоторые уступки.
«ЖИВЕМ, КАК ЖИЛИ РАНЬШЕ»
Дом Айтымовых выглядит самым скромным по сравнению с другими по улице Шынгыстау в Коктале. От сгоревшей дотла времянки, располагавшейся в глубине двора, остался лишь фрагмент обуглившейся двери. О пожаре напоминает черная сажа на стене соседнего строения. Кажется, нежилого.
Дом семьи Айтымовых в жилом массиве Коктал-1. Нур-Султан, 10 октября 2019 года.
Старшей из девочек, погибших в ночь на 4 февраля, было 12 лет, младшей — меньше года. Их родителей не было дома: ушли на работу в ночную смену. Трагедия вызвала резонанс по всей стране. По городам прокатились протесты многодетных матерей, которые требовали усилить социальную поддержку — повысить пособия, ввести льготы, решить жилищный вопрос. Власти уступили: увеличили размер адресной социальной помощи для малообеспеченных семей, объявили о запуске новой жилищной программы, списали тысячам заемщиков потребительские кредиты.
Место во дворе Айтымовых, где стояла сгоревшая времянка, очищено. Ворота раскрыты настежь. У входа громким лаем встречает дворняга на цепи.
На лай из дома выходит женщина средних лет и представляется как Гульдем Айтымова — родственница Жанымгуль Ситер, матери погибших девочек. Она отрешенно выслушивает о цели визита и скептически реагирует:
— Что толку сейчас уже что-то говорить? Просто столько уже приходили, обещали, мы уже надежду потеряли.
Когда дети сгорели, нам обещали много чего. Сказали, что помогут с ремонтом и оформлением документов на дом. По документам мама покойная до сих пор хозяйка. Копии взяли и молчат.
Гульдем утверждает, что особых изменений после той трагедии в ее жизни не произошло.
— Мужчины работают, я дома сижу. Жанымгуль и Евгению (отец девочек) дали квартиру с мечети. Работают оба. Иногда навещают нас. Когда дети сгорели, нам обещали много чего. Сказали, что помогут с ремонтом и оформлением документов на дом. По документам мама покойная до сих пор хозяйка. Копии взяли и молчат. Документы — это сейчас самое главное для нас. С остальными проблемами как-нибудь сами справимся. Вот начнем с понедельника по поводу документов ходить. В общем, так же живем, как жили раньше. Ничего не изменилось, — резюмирует Гульдем, дав понять, что сказать ей больше нечего.
Туалет во дворе одной из времянок жилого массива Коктал-1. Нур-Султан, 10 октября 2019 года.
— Дорогу сделали наполовину. Частично освещение на улице провели. Вот и всё. Особых изменений мы не увидели, — сообщила соседка Айтымовых Светлана Анисимова и, сославшись на занятость, поспешила уйти.
Через дом от Айтымовых находится времянка, обшитая утеплителем из полистирола и до конца не оштукатуренная. На воротах объявление: «Сдам комнату. 35 000 тенге. Душ». Во дворе женщина развешивает выстиранное белье.
Времянка по улице Шынгыстау в жилом массиве Коктал-1. Нур-Султан, 10 октября 2019 год.
— Здравствуйте, это ваш дом?
— Откуда?! Снимаем. Ой, у меня мясо горит на плите, — бросает женщина на ходу и забегает в помещение.
Объявление на воротах одного из дворов жилого массива Коктал-1. Нур-Султан, 10 октября 2019 года.
Бахыт — мать троих детей. Старшему 12, младшему пять. По ее словам, они с мужем шестой год арендуют у хозяина дома одну комнату на пятерых за цену, указанную в объявлении, — около 90 долларов США в месяц. Плюс коммунальные расходы. Вода, свет, отопление, выкачка септика. Всё строение — это общежитие. В комнате по семье. Душ и кухня — общего пользования. Бахыт работает воспитателем в детском саду, муж — водитель на одном из столичных предприятий.
— А вы обращались за пособием или соцпомощью к местным властям?
— Нет. Да мы и не пройдем: не относимся к уязвимым слоям. Спасибо хозяевам, что нам разрешают здесь жить.
Яма на проезжей части одной из центральных улиц жилого массива Коктал-1. Нур-Султан, 10 октября 2019 года.
— И какие у вас дальнейшие планы по поводу собственного жилья? Дети растут.
— Да, мы понимаем. Но накопить не получается. Всё на еду и одежду детям уходит. Недавно машину в кредит взяли. Надеюсь, за два года кредит погасим и потом еще один кредит возьмем. Казахи же. Есть земельный участок. Мечтаем на нем дом построить, — отвечает Бахыт.
Она отказывается называть фамилию и фотографироваться: «Муж обидится».
Водоразборная колонка в центре жилого массива Коктал-1. Нур-Султан, 10 октября 2019 года.
В надежде, что другие собеседники будут сговорчивее, стучусь в следующую дверь одной из комнат.
— Альбина, выходи, поговори с человеком, — молодая женщина, не пожелавшая беседовать, перенаправляет нашу просьбу соседке по комнате — такой же постоялице времянки.
— Живем и живем, что тут рассказывать, — реагирует Альбина, молодая женщина с девочкой лет трех на руках.
— После той трагедии кто-нибудь приходил из акимата? Может, узнавали, как вы здесь живете? Возможно, помощь предлагали? — пытаюсь разговорить собеседницу. — Что-то вообще изменилось в этом районе?
— Девочек похоронили, и всё. Какие могут быть изменения? Никаких изменений не будет. Вы же сами это знаете, — пессимистически отвечает женщина.
— Многодетным матерям пособия увеличили, например.
— У меня двое маленьких детей. Работать пока не могу, просила АСП (адресная соцпомощь). Сказали, нужна постоянная прописка и еще какие-то документы. А откуда у нас постоянная прописка? То здесь, то там живем. Я в одном месте, муж в другом, один ребенок вообще без прописки. Кто нас пропишет? Такие условия мне не нужны. Тем более мы ни к какой категории не относимся. Лучше сами по себе жить будем вот так, — выпалила Альбина и спешно исчезла за дверью арендуемой комнаты.
«ХОТЕЛОСЬ БЫ, ЧТОБЫ ВСЁ ЦИВИЛИЗОВАННО БЫЛО»
90-летняя Бикан Маханова, жительница жилого массива Коктал-1.
90-летняя Бикан Маханова, наверное, самая пожилая на улице Шынгыстау. Ее дом находится через дорогу от места, где произошел пожар. Бикан жалуется на плохое зрение и слух. На ее груди, на шерстяной кофте, три медали: две юбилейных по случаю победы во Второй мировой войне, третья — серебряная подвеска многодетной матери. Бикан вырастила и воспитала семерых. Она просит говорить погромче прямо в ухо и сетует на отсутствие внимания со стороны государства.
— Государство никак не помогает мне. Муж покойный ветераном был. Всю жизнь на железной дороге работали. Кроме пенсии — 77 тысяч тенге, ничего не получаю. Вот как этот дом в советское время дали с работы, с тех пор и живем здесь с сыном, невесткой и внуком, — рассказывает Бикан Маханова.
— Ранее я неоднократно затрагивала вопрос насчет асфальтирования нашей улицы и мне ответили, что в 2018 году улицу заасфальтируют. Но дорогу начали делать только в этом году после этого случая. И то «холодный» асфальт постелили только в начале улицы, но хотя бы хорошо укатали бы. Я сама водитель и вижу, как всё сделано. Хотелось бы, качество чтобы было, — подключается к разговору Айнагуль Бельгибаева, невестка Бикан.
Бикан Маханова.
Айнагуль работает учителем в одной из столичных школ.
— Всё после этого случая начало шевелиться, но опять-таки не до конца. Надо освещение улицы до ума довести, дорогу нормально отремонтировать и к центральной канализации подключиться. Раз уж к столице относимся, хотелось бы, чтобы как в городе всё цивилизованно было, — говорит она.
По словам Айнугаль, в Коктале не хватает детских развивающих, спортивно-музыкальных заведений, детсадов, банкоматов и терминалов.
— Очень простой народ здесь в Коктале живет. В основном те, кто просто существуют. Состоятельных людей мало. Все на кредитах. Живем и пробиваемся, — заключает она.
Дети идут в школу в жилом массиве Коктал-1. Нур-Султан, 10 октября 2019 года.
Семья Ситер после трагедии покинула Коктал-1. Сейчас она живет в микрорайоне Агрогородок. Это чуть ближе к благоустроенным районам Нур-Султана, поражающим гостей из регионов архитектурой и сверкающими фасадами зданий. Супругам выделили квартиру от местной мечети в одном из пятиэтажных жилых комплексов.
Разговора с родителями погибших девочек не получилось.
— Акимат запретил интервью давать, — заявила с порога Жанымгуль Ситер. — Запрет, пока год, наверное, не пройдет. Вот тут живем. Евгений на работе. Всё у нас нормально.
СТОЛИЦА, ОТАПЛИВАЕМАЯ УГЛЕМ
Сейчас в Коктале-1, по данным акимата Сарыаркинского района, проживает свыше 18 тысяч человек в 48 многоквартирных домах и более чем в четырех тысячах частных домов.
На запрос Азаттыка о проводимой акиматом работе по благоустройству жилого массива из пресс-службы прислали поуличный подробный отчет.
Мужчина на велосипеде едет по улице Шынгыстау жилого массива Коктал-1. Нур-Султан, 10 октября 2019 года.
Улица Шынгыстау в числе еще трех отнесена к улицам, «отсыпанным инертным материалом».
Местные власти также уверяют, что «полиция ведет учет по аренде времянок и фиксирует людей с временной пропиской». Сколько людей, проживающих в таких времянках, стоит на учете, пресс-служба в ответе не указала.
В управлении по чрезвычайным ситуациям района Сарыарка Нур-Султана сообщили, что с началом отопительного сезона сотрудники постоянно обходят частный сектор, проводят разъяснительные работы. После февральской трагедии, унесшей жизни сестер Ситер, причиной пожара службы ЧС назвали неисправную печь — «нарушение правил пожарной безопасности при разделке дымохода». Город, в который 22 года назад перенесли столицу, отапливается углем.
Люди на автобусной остановке в жилом массиве Коктал-1.
На минувшей неделе власти страны заявили, что до столицы дошел магистральный газопровод и дело теперь за строительством газораспределительной сети. Аким Нур-Султана пообещал, что газ в первую очередь подадут на городские теплоэлектроцентрали, в Коктал и еще несколько жилых массивов, а далее — в другие микрорайоны. Произойдет это, видимо, в следующем отопительном сезоне.
Пока же в Коктале запасаются углем и дровами. Те, кто может позволить себе закупить впрок, тоннами, уже заказали машину угля. Но многие покупают уголь в мешках.