«Невозможно ничего доказать». Потерявший здоровье бывший шахтер 20 лет обивает пороги

«ВЫНУЖДЕН ОБЪЯВИТЬ ГОЛОДОВКУ»

«Убедительно прошу Вас принять меня. Я предоставлю все документы о том, что моей вины нет, об этом свидетельствует акт государственной комиссии. В случае отказа, я как инвалид, пенсионер вынужден буду прибыть в Нур-Султан и там объявить голодовку, так как меня никто в течение более 20 лет не слышит, другого пути у меня нет», — пишет бывший шахтер Иван Тирик президенту Казахстана. Ответ из Акорды карагандинец со второй группой инвалидности по трудовому увечью не получил.

Нестандартная история напористого пенсионера. Сейчас ему 82 года, и он говорит, что за эти годы стал еще и юристом — изучил законы и в судах защищает себя сам. Ветеран-шахтер Карагандинского угольного бассейна Иван Тирик, проработав под землей 43 года, в 2001 году получил на работе серьезную черепно-мозговую травму, сотрясение головного мозга, открытый перелом костей носа. Потеря трудоспособности — 89 процентов. Два десятилетия Тирик бьется за то, чтобы суды признали 100-процентную вину работодателя и обязали выплачивать инвалиду соответствующие денежные суммы. Производственную травму он получил на шахте «Саранская», которая основана в 1955 году, а после приватизации в 1996 году перешла в компанию «АрселорМиттал Темиртау».

— Когда я спустился в ремонтную смену и проходил по лаве, чтобы проверить, готова ли смена к добычной, обнаружил порыв цепи, по которой движется комбайн и рубит уголь. Если не выполнить план добычи — не будет денег, а чтобы выполнить план — нужно ликвидировать эту аварию. Обнаружив порыв, я предупредил комбайнера. По громкой связи меня вызвали и сказали, что идет комиссия и ее нужно встретить. Я встретил, там был директор, он спросил, когда будет работать лава по добыче. Я сообщил о порыве, он сказал: «Давайте посмотрим», и мы отправились к месту порыва. В это время ремонтная служба пыталась соединить цепь, для чего нужно было сначала поднять 40-килограммовую плиту. Плита удерживала, зажимала цепь, по которой передвигается комбайн. Когда пришла смена, получившая наряд, я одному из рабочих помог держать зубила для удобного удара кувалдой, и в период удара плита вышла из оцепления и ударила меня по голове. Я потерял сознание, — вспоминает Тирик.

Шахта в Сарани Карагандинской области

Он несколько месяцев пролежал в больнице, и потом еще долго восстанавливался. Последствия травмы испытывает до сих пор: частые головные боли, головокружения. Окрепнув после выписки, он с удивлением обнаружил, что в изданном акте вина в случившемся разделена пополам: вина предприятия — 50 процентов, вина работника — 50 процентов.

— На моем месте мог оказаться любой. Моей вины там не было, нарушения не было. И, судя по тому, как в шахтах травмируются и гибнут, мне просто повезло, что я остался живой, — говорит Иван Тирик.

С тех пор и началась борьба, которая не заканчивается по сей день. Пенсионер судился, параллельно ездил в столицу, обращался ко многим, есть подтверждающие это документы. Через несколько лет он смог добиться, чтобы власти создали государственную комиссию под председательством главного госинспектора по труду, был создан новый акт и установлена степень вины работодателя — 100 процентов. Суды продолжились. Затем Тирику удалось добиться внимания Генеральной прокуратуры: она внесла протест, тоже признав вину работодателя, а Верховный суд направил дело на пересмотр обратно в первую инстанцию, но суды не признают новый акт комиссии, ссылаясь на старые решения судов.

— Я думал, что, наконец, мой вопрос решится, но оказалось не так. Суды упорно защищают богатого «хозяина». В общем, истоптал я все инстанции, а толку нет. С тех пор длится эта белиберда, невозможно ничего доказать, суд закрывает глаза. Суды ссылаются на вынесенное ранее решение суда, вот и всё, — говорит репортеру Азаттыка Иван Тирик.

На то, что степень тяжести полученной производственной травмы определена неверно, члены комиссии указывали еще в 2013 году и просили прокуратуру области отреагировать. Комиссия выявила, что у Тирика была не легкая, а тяжелая производственная травма. Прокуратура установила, что выданное врачами в 2001 году заключение не соответствует действительности.

Тирик ходит по судам и обивает пороги разных инстанций — от акимата до администрации президента, пишет обращения. Он пытался попасть на прием к президенту и записаться на прием к председателю мажилиса, но тщетно. Пока не может зайти даже на прием к акиму Карагандинской области, сначала его замы обещали организовать встречу до мартовских праздников, затем — после.

ПОЗИЦИЯ РАБОТОДАТЕЛЯ, СУДОВ И ГОСОРГАНОВ

Как установили госорганы, акт от 29 июня 2001 года (когда шахтер получил травму) был составлен работодателем на основании медицинского заключения, где сначала указывалось, что травма — легкой степени. Однако годы спустя бывшему шахтеру удалось доказать, что травма тяжелая.

В 2020 году комиссия, назначенная областной инспекцией по труду, провела повторное расследование несчастного случая. Она пришла к выводу, что работодатель не исследовал вопрос изношенности оборудования, срок использования цепи, период замены, а также сам процесс замены. Комиссия установила, что неотложные меры по предотвращению развития аварийной ситуации не были приняты. Управление по инспекции труда обязало работодателя отменить предыдущий акт о несчастном случае, который признан противоречащим законодательству, и оформить акт о 100-процентной вине работодателя.

Но компания «АрселорМиттал Темиртау» не согласилась с выводами управления по инспекции труда и подала в суд, потребовав отменить второй акт расследования несчастного случая с тяжелым исходом.

Истец посчитал, что повторное расследование обстоятельств и причин несчастного случая с работником шахты, а также установление степени вины работодателя — 100 процентов — противоречат нормам законодательства.

Компания убеждена, что комиссия незаконно приняла решение, так как обстоятельства несчастного случая «установлены вступившими в законную силу решениями судов», тогда как представитель ответчика — управление по инспекции труда — считает, что комиссия пришла к правильным выводам.

Компания утверждает, что обстоятельства и причины произошедшего уже были расследованы. Работодатель согласен только на 50 процентов своей вины, а оставшиеся 50 процентов возлагает на работника. Работодатель считает, что в действиях Тирика была грубая неосторожность.

Суд удовлетворил иск компании и отменил новый акт специального расследования несчастного случая на производстве. Областной суд оставил решение без изменений. Верховный суд отказался рассматривать ходатайства пострадавшего Тирика о пересмотре. Позже Верховный суд заявил, что ходатайство Тирика находится на изучении, потом ответил, что оснований для внесения представления о пересмотре судебного акта нет, а уже 7 февраля 2022 года Тирику сообщил, что он реализовал все возможности обжалования и других путей закон не предусматривает. Получился тупик.

ДОВЕДЕННЫЙ ДО ОТЧАЯНИЯ И ЗВОНОК В КНБ

В феврале Тирик в очередной раз написал президенту Казахстана. Просил, чтобы Касым-Жомарт Токаев принял его. Но тишина. После долгих лет хождения по мукам пенсионер решился на крайние меры.

В марте он позвонил в местный департамент комитета национальной безопасности и сообщил, что, не зная, как еще достучаться до властей и добиться справедливого решения, он вынужден объявить голодовку, выйти с плакатом на улицу. Он сказал, что к нему могут примкнуть другие потерявшие здоровье на производстве шахтеры, у которых не получается добиться справедливости. После этого, по словам Тирика, к нему домой пришли представители отдела внутренней политики акимата. Выслушав, они обещали посодействовать в организации встречи с акимом области. Но вестей с тех пор нет.

История Тирика кажется невероятной: комиссия установила 100-процентную вину работодателя, но суды не признают эти выводы. Министерство труда и социальной защиты, недавно рассмотрев материалы повторного спецрасследования, тоже указало, что комиссия обоснованно установила степень вины работодателя в несчастном случае — 100 процентов, а работника — 0 процентов. Генеральный прокурор внес протест и просил отменить решения судов, которые были не в пользу бывшего шахтера, и направить дело на новое рассмотрение в суд. Как установила прокуратура, Тирик требования правил техники безопасности и должностной инструкции не нарушал, а несчастный случай произошел по вине работодателя.

Но ситуация с Иваном Тириком демонстрирует, что, вопреки заявлениям с высоких трибун о модернизации судебной системы, «человекоориентированного подхода» в этой системе так и нет, — доведенный до отчаяния бывший шахтер, инвалид, ветеран труда продолжает ходить по инстанциям в поисках справедливости.