СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС И НАЗНАЧЕНИЕ ПРИНУДИТЕЛЬНОГО ЛЕЧЕНИЯ
«Сманов заставлял детей работать по ночам. Дети пасли скот. Голодали. Ходили в рваной и грязной одежде. Детям не разрешали мыться, а на ночь, чтобы те не чесались от невыносимого зуда, связывали ноги и руки. Когда детей спросили, чем они питались, они ответили, что им резали кошек и собак в сарае».
Так Жанетта Жазыкбаева, уполномоченная по правам ребёнка в Шымкенте, описала телеканалу «Евразия» истязания шестерых приёмных детей в семье Улугбека Сманова.
После резонансных репортажей в СМИ детей сразу же передали под опеку государства, а Сманов стал подозреваемым по уголовному делу, возбуждённому по статьям «Истязание» и «Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего».
18 июня суд по делам несовершеннолетних отправил Сманова, обвинённого в «истязании» шестерых детей, взятых из детдомов Алматы, Астаны, Шымкента, на принудительное лечение, освободив от уголовной ответственности. В суде сообщили, что Сманова отправят в Алматинский областной центр медико-социальной реабилитации и психотерапии в Талгаре.
Судебно-психиатрическая экспертиза установила, что Сманов с 1995 года страдает хроническим заболеванием, у него диагноз «параноидная шизофрения». Его сестра, которая была его представителем в суде, подтвердила, что у брата психическое заболевание.
Судья Болат Карабаев, рассмотревший дело за закрытыми дверями, вынес частное постановление о принятии мер в отношении сотрудников полиции Абайского района, директора детского дома № 3 Шымкента, руководителей управлений образования Шымкента, Алматы, Астаны, специалистов, допустивших передачу детей в эту семью.
Судья Болат Карабаев постановил отправить Улугбека Сманова на принудительное психиатрическое лечение. Шымкент, 18 июня 2024 года
Судья Карабаев заявил, что сестра подсудимого, присутствовавшая в суде в качестве представителя Сманова, сообщила, что «её брат с детства страдает психическим заболеванием», и просила суд направить его на принудительное лечение. Это подтвердил Азаттыку и адвокат Сманова Ибадулла Нурманов.
ДЕТИ ПЕРЕДАНЫ ПОД ОПЕКУ ГОСУДАРСТВА
В феврале мониторинговая группа посетила дом Сманова и увидела, что приёмные дети «живут в невыносимых условиях». О тяжёлых условиях проживания воспитателю детского дома № 3 ранее сообщил один из усыновлённых из этого учреждения детей. Назначенная полицией судебно-медицинская экспертиза выявила у детей «лёгкие телесные повреждения».
Жадыра Тогисбекова, главный специалист отдела опеки и попечительства управления образования города Шымкента, рассказала Азаттыку, что старшему из шестерых детей, усыновлённых Улугбеком Смановым, 16 лет. Остальным — от трёх до пяти лет. Старший сын заикается, у других задержка в развитии, они не могут говорить. От всех этих детей отказались родители.
По словам Тогисбековой, старший сын появился в семье Сманова в 12-летнем возрасте. Мальчик просил суд признать Сманова и его жену своими родителями. Других детей усыновили в установленном законом порядке. Смановы подали заявление через портал Еgov.kz, выбрали детей из детских домов, встретились с ними, подали документы в соответствии с законом «О браке и семье». В управлении образования говорят, что «в сентябре 2023 года в системе «Государственные услуги для граждан» Генпрокуратуры и портале электронного правительства указывалось, что Сманов не имеет судимости и не состоит на учёте по каким-либо заболеваниям».
Тогисбекова говорит, что «управление образования города не имеет права выносить решение об отказе в усыновлении» лицу, собравшему документы в соответствии с требованиями закона. Она отмечает, что управление вправе проверять жилищно-бытовые условия усыновителей лишь один раз в полгода и обязано заранее уведомить их о проверке.
Опека и усыновление детей в Казахстане регулируются законом «О браке и семье» и приказом министерства образования и науки № 158 «Об утверждении Правил оказания государственных услуг в сфере семьи и детей» от 24 апреля 2020 года. В приказе говорится, что государство назначает выплаты усыновителям на содержание детей-сирот. Управление образования может посещать приёмную семью только один раз в шесть месяцев, чтобы ознакомиться с жилищно-бытовыми условиями семьи, усыновившей детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.
В феврале 2024 года старший из шестерых усыновлённых Смановым и его женой детей написал сообщение воспитателю детского дома № 3, где он прежде жил, и попросил забрать его. На основании этого сообщения управление образования приняло решение провести проверку.
— Когда мы пришли, старшего сына и отца не было дома. Мы ждали их во дворе. Из сарая во дворе послышались детские голоса, мы вошли внутрь. Трое из пяти детей сидели на горшках. Я подняла одного из них и увидела синяки на теле. Мы начали осматривать всех детей. Четверо детей, которые не могли говорить, находились в тяжёлом состоянии, с высокой температурой. 16-летний подросток отказался оставаться в этой семье. Несмотря на возражения Сманова, мы забрали детей. Фактически на тот момент мы не знали ни о судимости, ни о психическом заболевании Сманова, — рассказывает главный специалист Тогисбекова.
Дом Улугбека Сманова в Шымкенте. 25 июня 2024 года
Двое детей были помещены в центр адаптации несовершеннолетних, четверо — в детский дом. Тогисбекова говорит, что 16-летний мальчик, усыновлённый Смановым, нуждается в психологической помощи.
— Когда речь заходит о приёмном отце, он нервничает, заикается, у него начинают трястись руки. Ему нужна длительная психологическая реабилитация, — говорит она.
СУДИМОСТЬ И ТЯЖЁЛЫЙ ДИАГНОЗ ПРИЁМНОГО ОТЦА
Улугбек Сманов жил в массиве Кокбулак под Шымкентом. Он зарегистрирован как частный предприниматель. Соседи знают его как «целителя». По их словам, его семья ни с кем не общалась и жила обособленно.
— Мы не видели, когда в этот дом входили и выходили из него. После того как мужа забрала полиция, жена рано утром уходит из дома и возвращается вечером, — рассказывает сосед Сманова. — Мы только недавно узнали, что у них были приёмные дети. Это его пятый или шестой брак. Мы слышали, что жена беременна, а потом у них появился ребёнок. Вскоре они устроили праздник по случаю рождения ребёнка. Когда приехал старший сын, сказали, что это сын от первой жены. Мы были удивлены, узнав, что все шестеро детей приёмные.
Корреспондент Азаттыка поехала в дом Смановых, чтобы встретиться с женой целителя Индирой Смановой, но её не оказалось дома.
По данным управления образования города Шымкента, когда Сманов и его жена обратились с заявлением об усыновлении, управление полиции Абайского района предоставило им положительные характеристики.
В мае этого года полиция возбудила уголовное дело и начала расследование после того, как уполномоченная по правам ребёнка в Шымкенте Жанетта Жазыкбаева заявила, что Сманов «оставлял усыновлённых детей без присмотра, морил их голодом, избивал и содержал их в сарае». Проверка показала, что у Сманова была судимость.
— После возбуждения дела в отношении Сманова следователи установили, что он в 1994 году совершил убийство по неосторожности и был освобождён от уголовной ответственности в связи с психическим заболеванием, — говорит адвокат Сманова Ибадулла Нурманов.
Нурманов считает, что государственным органам необходимо усилить проверку приёмных семей.
— Управления образования Астаны, Алматы и Шымкента передали ребёнка на усыновление лицу, ранее судимому и состоящему на учёте с психическим заболеванием. Ограничились лишь проверкой документов, не ознакомились с жилищно-бытовыми условиями, не поговорили с соседями. Это могло закончиться трагедией. Важно усилить проверку усыновителей, чтобы такое не повторилось, — говорит он.
Улица в Шымкенте, где расположен дом Сманова
В управлении образования города Шымкента утверждают, что в тот момент, когда детей отдавали Сманову на усыновление, в базе данных не было информации о его болезни и судимости.
После того как общественности стало известно об ужасающем положении детей, в системе «Информационная служба» Генеральной прокуратуры появились данные о том, что в 1994 году Сманова подозревали в «убийстве по неосторожности». Он был освобождён от уголовной ответственности в связи с проблемами психического здоровья. Информация о его психическом заболевании появилась после заключения судебно-психиатрической экспертизы, когда Сманова заподозрили в издевательствах над детьми.
«В КАЖДОМ РЕГИОНЕ ДОЛЖНО БЫТЬ БОЛЕЕ ОДНОГО ДЕТСКОГО ОМБУДСМЕНА»
Дина Смаилова, руководитель фонда «НеМолчи.kz», поднимающего проблемы защиты прав женщин и детей, считает, что к ответственности должен быть привлечён не только Сманов, но и его жена. По её мнению, при усыновлении ребёнка супруги несут равную ответственность за его жизнь и безопасность.
Дина Смаилова, глава фонда «НеМолчи.kz»
— Права детей в Казахстане не защищены должным образом. Дети остаются без государственной поддержки. Ребёнок не может написать заявление о нарушении собственных прав. Заявление пишет его законный представитель. Я считаю, что закон о правах ребёнка необходимо пересмотреть, — говорит Смаилова.
Казахстанская правозащитница Айгерим Кусайынкызы считает, что инцидент с шестью детьми в Шымкенте — результат системной ошибки управлений образования Астаны, Алматы и Шымкента. По её мнению, отдавая ребёнка на усыновление или опеку, следует детально изучать не только жилищно-бытовые условия, но и положение приёмной семьи.
— Если случай Куандыка Бишимбаева (экс-министра экономики, приговорённого к 24 годам лишения свободы по обвинениям в истязании и убийстве своей жены Салтанат Нукеновой. — Ред.) показывает, насколько не защищены женщины в Казахстане, то этот инцидент показал, что дети, оставшиеся без родителей, опекунов и кормильцев, могут оказаться в опасности. Когда говорят о сокращении количества сирот, забывают, что дети подвергаются риску. Невозможно подсчитать материальный и моральный ущерб, нанесённый жизни и будущему шестерых детей, — убеждена она.
Кусайынкызы говорит о необходимости усиления контроля за положением детей в приёмных семьях.
— Думаю, что ужесточение закона не решит проблему. Контроль и надзор должны быть упорядочены. Но у управлений образования не хватает ресурсов для постоянного контроля и надзора за детьми, отданными на усыновление или под опеку. В каждом регионе должно быть более одного детского омбудсмена. Важно платить им зарплату, считать их деятельность государственной службой, — говорит она.