На днях, выступая на сессии Ассамблеи народа Казахстана, президент Нурсултан Назарбаев заявил о необходимости создания нового плана по противодействию религиозному экстремизму и терроризму. Он поручил министерству по делам религий совместно с акиматами разработать такой план на 2017–2018 годы, а потом добавил для чего-то: «Люди всё знают… ничего не скроешь, где чего-то там назревает, где как себя ведут». А ещё он признался, что постоянно находится в состоянии тревоги и «до глубины души» переживает о проблеме терроризма.
Что хотел этим всем сказать президент и почему именно площадку АНК выбрал для этого? Во-первых, он таким образом лишний раз подчеркнул значимость Ассамблеи во внутренней политике страны и её место в существующей вертикали режима. Это она с виду «Первомайская демонстрация» с элементами конкурса фольклорных групп, а на самом деле место, где глава государства может делать заявления, а сама власть – прикрывать свои инициативы «народным волеизъявлением».
Рост социальной напряженности в обществе создает благодатную почву для созревания всех видов протеста.
Во-вторых, заявление Назарбаева о постоянном чувстве опасности не может не настораживать. Это, конечно, говорит о неустанной заботе о народе, но в то же время наводит на мысль, что в Казахстане далеко не всё в порядке. Действительно, такими заявлениями, с одной стороны, пропагандируется и вживляется в модернизируемое сознание полная нетерпимость к экстремизму в любом его проявлении, и простолюдин готов увидеть даже в мирном митинге угрозу своей безопасности. С другой – рост социальной напряженности в обществе создает благодатную почву для созревания всех видов протеста – от одиночных пикетов и мирных митингов до погромов магазинов и проявлений того же религиозного экстремизма. Не народных ли бунтов опасается власть?
Несколько успокаивает то, что план рассчитан лишь до конца следующего года. Но это может быть что-то вроде успокаивающего маневра, ведь в стране уже готовы встретить «терроризм и экстремизм» во всеоружии. В прямом смысле этого слова. На этой неделе министр обороны заявил о создании в его ведомстве спецподразделений быстрого реагирования на террористические угрозы. Это при том, что аналогичные подразделения уже существуют в КНБ («Арыстан») и МВД («Сункар»), не говоря уже про внутренние войска, принимавшие участие в антитеррористических операциях. Спецназовцы, как предполагается, имеются и в Службе государственной охраны. Зачем еще?
Учения казахстанских солдат в Алматинской области. 6 апреля 2017 года.
Ответ очевиден. Высшее руководство страны, действительно, не только чувствует опасность, но и конкретно знает о ней. Фактическое уничтожение реальной оппозиции наряду с нарастанием протестных настроений в обществе создает угрозу выплеска негативных эмоций на улицах и площадях городов. Всё это и может быть воспринято властями в качестве терроризма.
Но ведь с этим, по замыслу государства, могут неплохо справиться эти «сункары», «арыстаны» и прочие «омоны» при массовой поддержке ВВ. Тогда, возможно, Астана видит опасность именно в религиозном экстремизме, о котором в последние годы постоянно напоминают политологи и который может стать некой альтернативой разрозненной оппозиции? Исключать этого нельзя, учитывая, что эта угроза может возникнуть у наших южных соседей и сравнительно легко перебраться на нашу территорию. Вот тогда и понадобятся именно войска. Кстати, на прошлой неделе известный американский политолог, основатель разведывательно-аналитического агентства Stratfor Джордж Фридман напророчил большую войну в Центральной Азии.
Это лишь слегка заретушированная претензия в адрес так называемого «русского мира».
Есть и другая угроза, о которой стали уже говорить и с высоких трибун, – это сепаратизм. В затролленной пользователями соцсетей программе «Взгляд в будущее: модернизация создания» президент Назарбаев прямо отметил, что революционная опасность исходит не только от религиозного экстремизма, но и от сепаратистских настроений. Наверное, не обязательно быть великим политологом, чтобы понять – речь идёт о северном соседе Казахстана. Тем более, автор «модернизации» подчеркнул, что у Казахстана своё видение национальной истории, сделав акцент на том, что необходимо учесть уроки ХХ века, когда чуть было не исчез казахский язык, по нации был нанесен «страшный демографический удар», а территория республики превратилась в зону экологического бедствия. То есть это лишь слегка заретушированная претензия в адрес так называемого «русского мира». И, между прочим, именно эти уколы со стороны «друга и союзника» вызвали у российских политиков и общественных деятелей критическую реакцию на заявление о введении латиницы.
Но это всё наверху, а политический олимп нынче мало интересует граждан, если только не нужно высмеять очередную инициативу властей, перлы депутатов или джипы акимов. Но и «внизу» тоже кое-что происходит. Недавно в Алматы в вечерний час пик были срочно эвакуированы пассажиры и персонал метрополитена. Оказалось, что какой-то подросток решил пошутить и «заминировал» метро. Несовершеннолетнего нашли, все облегченно выдохнули, но осадок, как говорится, остался. И осадок этот – так и растворенное чувство тревоги, которое основывается на интуиции и подкрепляется вот такими «звоночками».
Думается, не только автора этих строк и президента посещают подобные мысли. Ведь вооруженные полицейские на улицах городов, каменные крепости вокруг РУВД, периодические скудные сообщения о захвате очередной группы потенциальных террористов и уж тем более создание спецподразделения быстрого реагирования никак не вызывают чувство безопасности у граждан. Напротив, многих это, мягко говоря, напрягает.
Нас заставляют привыкать к тому, что полицейское государство – это не так уж и плохо.
Но ещё сильнее удручает другое: как оказалось, люди могут быстро привыкнуть к любой новой обстановке. Практически полгода Казахстан прожил при «жёлтой» террористической угрозе и даже после её снятия не почувствовал разницы. Теперь нас заставляют привыкать к тому, что любого могут захватить на улице из-за коротких штанов или длинной бороды, к тому, что мы, лишь немного повозмущавшись, пойдём в ЦОН регистрировать себя у себя же дома. К тому, что полицейское государство – это не так уж и плохо. Лишь бы тебя не трогали, да твои близкие не оказались в зоне проведения антитеррористической операции.