Политические династии распространены больше в Азии. Иногда они могут оказать позитивное влияние на стабильность в стране. Но феодальные инстинкты и именитость родословной порождают и фундаментальные проблемы.
БЛАГО ЕДИНСТВА
Время выборов в Филиппинах служит своего рода напоминанием о той роли, которую играют феодальные инстинкты и именитость родословной во властной системе этой страны, пишет газета «Интернэшнл Геральд Трибьюн».
Бениньо Акино, сын бывшего президента Корасон Акино, является основным претендентом на пост президента государства, который сейчас занимает Глория Арройо, дочь Диосдадо Макапагала, президента Филиппин в 1960-х годах.
Борьба за места в сенате и конгрессе во время выборов опять выявит среди кандидатов фамилии других прежних президентов и тех, кто издавна играет видную роль в провинциальной политике и землевладении.
Но Филиппины не уникальны. Династии и династическая политика процветают по всей Азии, подчеркивает «Интернэшнл Геральд Трибьюн».
Если посмотреть на список азиатских стран с правительствами, возглавляемыми потомками или супругами прежних лидеров, это просто поражает воображение: в Пакистане правит Асиф Али Зардари, вдовец Беназир Бхутто, которая была премьер-министром этой страны и дочерью казненного прежнего лидера государства Зульфикара Али Бхутто.
В Бангладеш у руля власти находится Шейх Хасина, дочь убитого первого премьер-министра - Шейха Муджибур Рахмана. Премьер-министр Малайзии Наджиб Разак - сын второго премьер-министра Абдул Разака. Лидер Сингапура Ли Сянь Лун - сын Ли Куан Ю.
В Северной Корее тоталитарно командует страной сын Ким Ир Сена - Ким Чен Ир. Свою очередь наследовать высшую власть после него ожидает его сын Ким Чен Ун.
В Индии вдова Соня Ганди имеет реальную власть лидера партии, членом которой является премьер-министр страны - технократ Манмохан Сингх. Ее сын Рахул активно продвигается в политической сфере, с тем чтобы стать лидером партии Индийский национальный конгресс.
Ясно, что его готовят к тому, чтобы он в конечном счете занял должность премьер-министра, которую когда-то занимал его прадед Джавахарлал Неру, отмечает газета.
НАЗОВИ МНЕ СВОЮ ФАМИЛИЮ, И Я БУДУ ГОЛОСОВАТЬ ЗА ТЕБЯ
В Японии премьер-министр Юкио Хатояма является наследником в древе политической династии наподобие семейства Кеннеди. Его отец был министром иностранных дел Японии, а его дедушка - премьер-министром.
Мегавати Сукарнопутри, предшественник нынешнего президента Индонезии, является дочерью первого президента страны.
И ее семейные связи и известность фамилии могут опять сыграть важную роль на следующих президентских выборах, когда
нынешний президент страны Сусило Бамбанг Юдхойоно должен будет уйти в отставку.
В Мьянме живучесть оппозиции в борьбе против военных диктаторов, которые правят страной, основывается на стоицизме лидера оппозиции Аун Сан Су Чжи и имени ее отца, борца за независимость страны, национального героя.
В Таиланде как-будто нет явных политических династий, но это может быть из-за того, что там уже есть свой монарх.
Демократия в Южной Корее, казалось бы, оставляет мало шансов для существования династий, но даже там политическая карьера Пак Ген Хи, дочери Пак Чон Хи, стала успешной благодаря репутации ее отца, объясняет издание.
За исключением Северной Кореи, азиатские династии представляют собой феномен того, что те государства, где они существуют, являются более демократичными государствами.
В Филиппинах кое-кто может легко обвинить династизм в том, что именно он является причиной суровых экономических провалов этого государства. Но проблемы страны имеют более глубокие корни.
Эти проблемы коренятся в социальной структуре общества и тех отношениях, благодаря которым в политической системе укрепляются позиции эгоистичной элиты. Таким образом, это – последствие, но не причина недуга, подчеркивает «Интернэшнл Геральд Трибьюн».
В Индии имя Ганди играло важную роль в обеспечении того, чтобы партия Индийский национальный конгресс оставалась ведущей национальной силой в то время, когда росло влияние партий, которые учреждались на основе региональных, кастовых и языковых признаков.
А рост влияния таких партий там еще более усложнил проблемы управления такой поразительно многообразной страной.
В Бангладеше годы жесткого противостояния между Шейх Хасиной, дочерью убитого президента, и вдовой другого убитого президента Халедой Зия подорвало благополучие демократического процесса.
Но их партии воспользовались общеизвестностью их имен для обеспечения сплочённости. Без них, возможно, открытое военное вмешательство стало бы более вероятным поворотом событий.
Мегавати Сукарнопутри была плохим лидером, но только одним своим присутствием она способствовала консолидации процессов демократизации в Индонезии после многолетнего правления Сухарто.
ОЗДОРОВЛЯЮЩАЯ СВЕЖЕСТЬ НОВОГО
Династии могут сдерживать развитие страны. В Малайзии нынешняя правящая партия была когда-то массовой организацией, где люди вроде премьер-министра Махатхира Мохамада делали стремительную карьеру. Но с течением времени эта партия стала машиной патронажа, занятой в основном увековечением собственного статуса, отмечает издание.
Слишком многие из ключевых игроков на властных постах являются потомками или родственниками прежних лидеров. Имеются и
более фундаментальные проблемы. Большинство теперешних азиатских династий создавались после политических преобразований 1945 года.
В этом смысле они стали отражением того, что в этих странах потерпели неудачу попытки разработать систему мирной передачи власти к новым именам, лицам и идеям. Сам термин «династии» служит плохим комментарием, если попытаться исследовать глубину развития демократии в их странах.
Без существования партий с последовательной и сплоченной организацией и ценным для общества набором идей политика только и будет вращаться и совершать обороты вокруг имен одних влиятельных лиц. И общеизвестность фамильного имени будет играть более важную роль, чем компетентность.
Партии, которыми управляют потомки элит прошлого, вырождаются обычно в корыстные машины патронажа.
Таким образом, династическое лидерство в квазидемократических государствах Азии может стать центром единения нации, соединяющим мостом для различных партий и сторон, заменителем идентичности в странах, которые в прошлом управлялись султанами и королями.
Но это в большей степени является признаком наличия базовых проблем, чем примером для подражания - такими словами завершается статья в газете «Интернэшнл Геральд Трибьюн».
Время выборов в Филиппинах служит своего рода напоминанием о той роли, которую играют феодальные инстинкты и именитость родословной во властной системе этой страны, пишет газета «Интернэшнл Геральд Трибьюн».
Бениньо Акино, сын бывшего президента Корасон Акино, является основным претендентом на пост президента государства, который сейчас занимает Глория Арройо, дочь Диосдадо Макапагала, президента Филиппин в 1960-х годах.
Борьба за места в сенате и конгрессе во время выборов опять выявит среди кандидатов фамилии других прежних президентов и тех, кто издавна играет видную роль в провинциальной политике и землевладении.
Но Филиппины не уникальны. Династии и династическая политика процветают по всей Азии, подчеркивает «Интернэшнл Геральд Трибьюн».
Если посмотреть на список азиатских стран с правительствами, возглавляемыми потомками или супругами прежних лидеров, это просто поражает воображение: в Пакистане правит Асиф Али Зардари, вдовец Беназир Бхутто, которая была премьер-министром этой страны и дочерью казненного прежнего лидера государства Зульфикара Али Бхутто.
В Бангладеш у руля власти находится Шейх Хасина, дочь убитого первого премьер-министра - Шейха Муджибур Рахмана. Премьер-министр Малайзии Наджиб Разак - сын второго премьер-министра Абдул Разака. Лидер Сингапура Ли Сянь Лун - сын Ли Куан Ю.
В Северной Корее тоталитарно командует страной сын Ким Ир Сена - Ким Чен Ир. Свою очередь наследовать высшую власть после него ожидает его сын Ким Чен Ун.
В Индии вдова Соня Ганди имеет реальную власть лидера партии, членом которой является премьер-министр страны - технократ Манмохан Сингх. Ее сын Рахул активно продвигается в политической сфере, с тем чтобы стать лидером партии Индийский национальный конгресс.
Ясно, что его готовят к тому, чтобы он в конечном счете занял должность премьер-министра, которую когда-то занимал его прадед Джавахарлал Неру, отмечает газета.
НАЗОВИ МНЕ СВОЮ ФАМИЛИЮ, И Я БУДУ ГОЛОСОВАТЬ ЗА ТЕБЯ
В Японии премьер-министр Юкио Хатояма является наследником в древе политической династии наподобие семейства Кеннеди. Его отец был министром иностранных дел Японии, а его дедушка - премьер-министром.
Мегавати Сукарнопутри, предшественник нынешнего президента Индонезии, является дочерью первого президента страны.
И ее семейные связи и известность фамилии могут опять сыграть важную роль на следующих президентских выборах, когда
Азиатские династии представляют собой феномен того, что те государства, где они существуют, являются более демократичными государствами.
В Мьянме живучесть оппозиции в борьбе против военных диктаторов, которые правят страной, основывается на стоицизме лидера оппозиции Аун Сан Су Чжи и имени ее отца, борца за независимость страны, национального героя.
В Таиланде как-будто нет явных политических династий, но это может быть из-за того, что там уже есть свой монарх.
Демократия в Южной Корее, казалось бы, оставляет мало шансов для существования династий, но даже там политическая карьера Пак Ген Хи, дочери Пак Чон Хи, стала успешной благодаря репутации ее отца, объясняет издание.
За исключением Северной Кореи, азиатские династии представляют собой феномен того, что те государства, где они существуют, являются более демократичными государствами.
Премьер-министр Индии Индира Ганди и американский сенатор Эдуард Кеннеди. Дели, 15 августа 1971 года.
В Китае семейные связи чрезвычайно сильно способствуют карьере во властной сфере. Однако правящая там партия все еще осуществляет свою власть в рамках меритократической иерархии. Во Вьетнаме - такая же ситуация.
В Филиппинах кое-кто может легко обвинить династизм в том, что именно он является причиной суровых экономических провалов этого государства. Но проблемы страны имеют более глубокие корни.
Эти проблемы коренятся в социальной структуре общества и тех отношениях, благодаря которым в политической системе укрепляются позиции эгоистичной элиты. Таким образом, это – последствие, но не причина недуга, подчеркивает «Интернэшнл Геральд Трибьюн».
В Индии имя Ганди играло важную роль в обеспечении того, чтобы партия Индийский национальный конгресс оставалась ведущей национальной силой в то время, когда росло влияние партий, которые учреждались на основе региональных, кастовых и языковых признаков.
А рост влияния таких партий там еще более усложнил проблемы управления такой поразительно многообразной страной.
В Бангладеше годы жесткого противостояния между Шейх Хасиной, дочерью убитого президента, и вдовой другого убитого президента Халедой Зия подорвало благополучие демократического процесса.
Но их партии воспользовались общеизвестностью их имен для обеспечения сплочённости. Без них, возможно, открытое военное вмешательство стало бы более вероятным поворотом событий.
Мегавати Сукарнопутри была плохим лидером, но только одним своим присутствием она способствовала консолидации процессов демократизации в Индонезии после многолетнего правления Сухарто.
ОЗДОРОВЛЯЮЩАЯ СВЕЖЕСТЬ НОВОГО
Династии могут сдерживать развитие страны. В Малайзии нынешняя правящая партия была когда-то массовой организацией, где люди вроде премьер-министра Махатхира Мохамада делали стремительную карьеру. Но с течением времени эта партия стала машиной патронажа, занятой в основном увековечением собственного статуса, отмечает издание.
Слишком многие из ключевых игроков на властных постах являются потомками или родственниками прежних лидеров. Имеются и
Большинство теперешних азиатских династий создавались после политических преобразований 1945 года.
В этом смысле они стали отражением того, что в этих странах потерпели неудачу попытки разработать систему мирной передачи власти к новым именам, лицам и идеям. Сам термин «династии» служит плохим комментарием, если попытаться исследовать глубину развития демократии в их странах.
Без существования партий с последовательной и сплоченной организацией и ценным для общества набором идей политика только и будет вращаться и совершать обороты вокруг имен одних влиятельных лиц. И общеизвестность фамильного имени будет играть более важную роль, чем компетентность.
Партии, которыми управляют потомки элит прошлого, вырождаются обычно в корыстные машины патронажа.
Таким образом, династическое лидерство в квазидемократических государствах Азии может стать центром единения нации, соединяющим мостом для различных партий и сторон, заменителем идентичности в странах, которые в прошлом управлялись султанами и королями.
Но это в большей степени является признаком наличия базовых проблем, чем примером для подражания - такими словами завершается статья в газете «Интернэшнл Геральд Трибьюн».