БЕЗ РЕАЛЬНЫХ КОНКУРЕНТОВ, ПОСЛЕ ПЕРЕДЕЛКИ КОНСТИТУЦИИ
Азаттык: Исход выборов в Узбекистане считали предрешённым: сомнений в победе Мирзиёва не было. Миссия ОБСЕ в промежуточном отчёте отметила, что кампания была вялотекущей, оппозиции действующему президенту нет. ОБСЕ раскритиковала президентские выборы и в Казахстане в 2022-м за отсутствие реальной конкуренции. Почему выборы в странах Центральной Азии безальтернативны?
Политолог Рафаэль Саттаров
Рафаэль Саттаров: Во-первых, режимы по своей сути персоналистские — всё сконцентрировано вокруг одной персоны. Этот фактор делает их неспособными к критическому восприятию реальности. Главная забота — не обидеть президента. Общественное мнение — на втором или третьем месте.
Второй фактор — элиты, которые обогатились за счёт монополизации власти и концентрации ресурсов. Они дошли до такого уровня, когда потеря власти означает потерю капитала, а потеря капитала означает потерю власти. Во всех странах Центральной Азии сложилась неофеодальная автократия и олигархия. Элиты заинтересованы в передаче власти и капиталов своим детям и внукам, а не абстрактной для них политической партии. И это один из факторов, [объясняющих] почему в странах Центральной Азии — Узбекистане, Казахстане, Туркменистане, Таджикистане и теперь уже в Кыргызстане — нет конкурентных выборов. Потому что главная ценность для элит — капитал и власть. А идеология для них не имеет никакой ценности.
Шавкат Мирзиёев набрал 87 процентов голосов
По предварительным итогам выборов, действующий президент Шавкат Мирзиёев переизбран на третий срок, теперь уже семилетний. Он набрал 87 процентов голосов, согласно данным Центризбиркома.
Мирзиеёв возглавил страну в 2016 году, после смерти авторитарного лидера Ислама Каримова, правившего Узбекистаном с момента обретения независимости. Мирзиёев на протяжении 13 лет был премьер-министром при Каримове.
В начале президентства Мирзиёев положил начало некоторым реформам и вселил оптимизм по поводу возможных перемен. Но позже он вернулся к методам, в которых многие аналитики видят сходство с приёмами репрессивного каримовского правления.
Мирзиёеву приписывают искоренение принудительного труда на хлопковых полях, открытие страны для туризма и инвестиций. Но вместе с тем при нём продолжается ущемление свободы СМИ. Критики указывают также на подавление протестов в Каракалпакстане в июле 2022 года как на часть шагов, которые подорвали притязания Мирзиёева на национальное единство и реформы.
Азаттык: И в Казахстане, и в Узбекистане досрочные выборы президента состоялись после изменения Конституции. Поправки выносились на референдум. Эксперты считают, что Токаев обнулил свой срок и предпринял шаги по укреплению своей власти. Можно ли сказать, что Мирзиёев идёт тем же путём?
Рафаэль Саттаров: Методика одна, но есть свои изюминки. Мирзиёвская система трансформируется в семейное правление. Это больше напоминает режим Саддама Хусейна во времена партии «Баас» или сирийский режим Асадов. Когда [к власти] пришёл Хафез Асад, он начал укреплять [позиции] членов своей семьи, во всех силовых структурах было семейное правление. В саддамовском Ираке в сфере безопасности главенствующую роль тоже играли либо сыновья, либо зятья.
Токаев скорее напоминает Ислама Каримова. У него нет такого семейства, как у Мирзиёева. Но мы наблюдаем, что он тоже идёт в сторону жёсткости. При этом явных намёков, что Токаев стремится к бесконечному правлению, пока нет. В Узбекистане это наблюдается. При этом системы в Казахстане и Узбекистане как братья-близнецы: олигархические, репрессивные, авторитарные.
Азаттык: Вы упомянули, что Токаев напоминает Каримова. Видите ли вы закручивание гаек в Казахстане, в частности после президентских выборов 2022-го?
Рафаэль Саттаров: Безусловно. Если смотреть новостные сводки, мы увидим, что арестовывают активистов. И это происходит в масштабах всей страны. Точечные аресты участников протестов и активистов были как во времена Нурсултана Назарбаева, так и во время правления Токаева.
Шавкат Мирзиёев с семьёй на избирательном участке в Ташкенте
ЧТО НОВОГО В «НОВОМ» УЗБЕКИСТАНЕ И КАЗАХСТАНЕ?
Азаттык: Мирзиёев объявил курс на строительство «нового Узбекистана». Насколько «новый Узбекистан» на самом деле нов? И насколько эта «новизна» соответствует ожиданиям общества?
Рафаэль Саттаров: Она абсолютно не соответствует. «Новый Узбекистан» строят люди из «старого Узбекистана». Шавкат Мирзиёев, Абдулазиз Камилов, Акмаль Саидов, Садык Сафаев — лица со времён Каримова. Власть остаётся жёсткой, критиков до сих пор сажают. Силовой и чиновничий произвол против бизнеса продолжается. Средний и малый бизнес не получают бесперебойный доступ к энергоресурсам. До сих пор не упростили условия для экспорта и импорта.
Азаттык: Что вы можете сказать о «новом Казахстане», который пообещал строить после кровопролитных событий января 2022-го президент Токаев? Как вы оцениваете стремление властей Казахстана к реформам?
Рафаэль Саттаров: О результатах реформ, я полагаю, можно говорить минимум через три-четыре года. Мирзиёев тоже начинал с риторики реформ, подавал себя как реформатора, чуть ли не как нового Ли Куан Ю в регионе, а трансформировался в типичного автократа.
Когда нам говорят «мы построим "новый Казахстан"», что это значит? Прежде всего должны ответить, что такое «старый Казахстан»? Чем он был плох? В чём отличия? «Новый Казахстан» почему-то строят многие лица назарбаевских времён.
В Узбекистане и Казахстане концепцию («нового Узбекистана» и «нового Казахстана») превращают в политическую догматику, используют как пиар, и это вызывает раздражение и непонимание у многих. Стратегии могли называться как угодно, но строительство нового государства — очень пафосное заявление, это опять «начало новой истории». В Узбекистане говорили, что наша история начинается с 1991 года, наша государственность появилась на карте мира благодаря определённым лицам. Но это не так. Теперь они пытаются нам сказать, что нулевая история страны — это приход к власти этих господ, что тоже неправильно.
Если «новый Казахстан» и «новый Узбекистан» — страны без коррупции, с независимыми судами, где есть автономия для университетов, свобода исследований, настоящая меритократия, деолигархизация, то почему бы и нет? Убрать законы, мешающие регистрации новых партий или формированию новых политических сил, убрать из эфиров пропагандистов, чтобы телеканалы занимались новостями. Но этого не происходит.
Азаттык: Астана с вами может не согласиться и заявить, что по инициативе Токаева упрощена процедура регистрации политических партий, парламентские выборы прошли весной по смешанной системе с участием самовыдвиженцев...
Рафаэль Саттаров: Формально, может быть, всё прекрасно. Конституция гарантирует свободу слова, свободу собраний. Но где это? Против многих независимых кандидатов, изданий используется чёрный пиар, устраиваются атаки. В Казахстане зимой испортили имущество независимых журналистов (был подожжён автомобиль Динары Егеубаевой, взорваны машины оператора Романа Егорова. — Ред.). Разве этого не было во время условного «старого Казахстана»?
Для меня нет старого и нового государства. Есть новая администрация, приходящие и уходящие лица, на них не концентрируется история и на них она не заканчивается.
Женщина голосует на досрочных президентских выборах в Ташкенте, Узбекистан, 9 июля 2023 года
СЕМЕЙНЫЙ СПРУТ, ОЛИГАРХИЗАЦИЯ: ОБРЕЧЁННОСТЬ БЫТЬ АВТОКРАТИЯМИ?
Азаттык: В стиле правления Мирзиёева некоторые видят общие черты с правлением Назарбаева. Обладающие серьёзным теневым влиянием зятья, одна из дочерей в публичной политике. Вина за промахи традиционно возлагается на подчинённых, а президент вне критики. Усматриваете ли вы сходства между правлением Назарбаева и Мирзиёева?
Рафаэль Саттаров: Схожесть есть. Мы видим это и по семейному спруту — члены семьи захватывают ключевые ресурсы, должности в банках, в госкомпаниях, — и по уровню олигархизации. Но схожесть есть и с Хафезом Асадом, Саддамом Хусейном или с [Хосни] Мубараком в Египте. Основными игроками, которые навязывают правила игры, являются силовики. Они — и политика, и экономика, и безопасность.
Азаттык: Почему негативный опыт возвышения президентских детей — у нас перед глазами есть примеры Гульнары Каримовой и Дариги Назарбаевой — не становится уроком для вторых президентов?
Рафаэль Саттаров: Они уверены в том, что они другие. Но при этом они повторяют ошибки, потому что их обхаживают те же лица. Они не действуют по правилам. И дело даже не в самом Мирзиеёве — завтра он уйдёт, придёт другой человек, он будет вести себя так же. Потому что система такая, и общество это позволяет, оно не контролируют свои налоги, не вмешивается в политику. В таких условиях есть большие возможности для укрепления семейного правления.
Азаттык: Вы уже затронули тему закручивания гаек в Казахстане после выборов. Может ли Узбекистан пойти этим же путём?
Рафаэль Саттаров: Этот процесс уже идёт. Более того, закручивание гаек иногда происходит даже по отношению к блогерам, которые не пишут про политику. Но у властей есть фобия: если у человека больше миллиона подписчиков, «то не дай бог, он завтра будет просить транслировать какие-то месседжи против власти, «а давайте-ка превентивно его возьмём под контроль, надавим».
Раньше критиков могли арестовать, применить пытки. Они становились «политическими заключёнными», правозащитные организации требовали их освобождения. Сегодня идут другим путём. Арестовывают того или иного блогера, но не потому, что он блогер, а потому, что, допустим, он нарушил правила дорожного движения или оскорбил представителя власти. Их отправляют на 15 суток за решётку. После того как он выходит, он говорит, что хочет сменить направление своего блога, говорить о других вещах. Сразу можно понять, что было оказано давление.
Азаттык: Обречены ли центральноазиатские государства быть автократиями?
Рафаэль Саттаров: Я думаю, нет. Даже в суровые века, когда наши народы были в заложниках у различных феодальных правителей, слабоватых, мракобесных, деспотичных, появлялись вполне прогрессивные люди, которые двигали идею демократизации, просвещения. Когда, казалось бы, всё безнадежно, появлялись движения, люди. Наша история не начинается с Назарбаева или с Каримова и не заканчивается на Токаеве и Мирзиёеве. Мы не будем вечными заложниками авторитаризма. Надо над этим работать. Мы можем стать свидетелями грядущих изменений. Они могут быть наподобие революции в Иране 1904–1905 года, либо это будет трансформация в сторону демократии, как в Польше, Румынии, Южной Корее. В том, что изменения грянут, я не сомневаюсь.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: От веры к «глубокой депрессии». Узбекистан накануне выборов