«Применяя к ребёнку силу, вы не уважаете в первую очередь себя». О правах детей в Казахстане и тех, кто их нарушает

Роза Акылбекова — заместитель директора Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности и координатор рабочей группы НПО Казахстана «По защите прав детей».

СЕКСУАЛИЗИРОВАННОЕ НАСИЛИЕ: «СЛУЧАИ ВОПИЮЩИЕ»

Азаттык: Какие права ребёнка, на ваш взгляд, нарушаются чаще всего и почему?

Роза Акылбекова: В числе первых я отметила бы проблему сексуализированного насилия. Статистика говорит сама за себя. По официальным данным, в год регистрируется более 800 пострадавших детей. Но, к сожалению, только два из пяти случаев, зарегистрированных в едином реестре досудебных расследований, доходят до обвинительного приговора.

Роза Акылбекова

Последнее время в общественные приёмные обращаются мамы, тёти, жалующиеся на сексуализированное насилие в отношении детей со стороны отчимов, родных отцов. То есть близких для детей людей, которым ребёнок доверяет. В масштабе государства случаи не носят массовый характер, но важно понимать, что, даже если один ребёнок подвергся сексуализированному насилию, государственные органы и все, кто узнал об этом преступлении, должны срочно реагировать. Безнаказанность порождает новые преступления. А случаи действительно вопиющие.

Азаттык: На ваш взгляд, почему так сложно доказать случаи педофилии и довести их до суда?

Роза Акылбекова: Очень часто родители либо поздно узнают о факте, либо купают ребёнка после инцидента. То есть к моменту заявления в полицию зачастую нет материальных доказательств. Более того, если дело касается мальчиков, то судмедэксперты, в том числе проктологи, которые чаще всего являются частными, просто отказываются проводить такого рода исследования. Они не хотят ставить подписи, когда узнают, что будет судебное разбирательство, — по разным причинам. Ссылаются на то, что процессы будут затяжными, что их, грубо говоря, «затаскают».

Некоторые отказываются после того, как на них оказывают давление. Могут узнать, что предполагаемый педофил является значимой фигурой или же у него есть такие родственники. В этом же случае, бывает, затягивается и следствие. Кумовство и звонки срабатывают, даже когда преступление совершено в отношении несовершеннолетних.

У нас нет и достойной психологической экспертизы. Не хватает профессиональных психологов, которые могут увидеть, что ребёнок пережил стресс, насилие, что у него есть посттравматическое расстройство.

Бывают прецеденты, когда органы не признают вещи, очевидные для родных пострадавших. Сейчас одна мама пытается доказать вину в развращении её дочери и двух сыновей. Для последних двух мужчина — родной отец. Мать на телефон сделала кадры, где мужчина голый, а из-под него выползает ребёнок. Полковник не увидела в этом ничего страшного, не признала это порнографией, не задалась вопросом: что это за игры такие у папы с сыном?!

Системе нужны люди, которые считали бы своей обязанностью выступить в суде в интересах ребёнка, а не ссылаться на занятость и нежелание ходить по судам.

Азаттык: Какие меры защиты ребёнка от педофилии вы могли бы посоветовать родителям?

Роза Акылбекова: Родителям необходимо открыто говорить о половой неприкосновенности. На постоянной основе объяснять своим детям, что ни чужим, ни даже родным, близким, знакомым нельзя трогать их в интимных местах. Важно знать, что насильственным действиям сексуального характера детей подвергают не только чужие, посторонние люди на улице, это могут быть родственники, двоюродные братья, соседи, даже отцы, отчимы, сожители матерей. Им нужно быть максимально внимательными к поведению и словам детей.

Азаттык: Что нужно изменить на уровне правительства, чтобы количество таких преступлений сократилось?

Роза Акылбекова: После ряда громких дел о сексуальных действиях в отношении несовершеннолетних ужесточили наказание за педофилию до 20 лет. С января 2018 года к химической кастрации приговорили 11 человек. Все эти осуждённые рассмотрены врачебно-консультативной комиссией. В настоящее время процедура проводится двум осуждённым в Павлодарской и Акмолинской областях. Также в 2019 году наряду с ответственностью работников здравоохранения введена ответственность педагогов и соцработников за несообщение в правоохранительные органы о фактах нарушения прав несовершеннолетних. Лица, которые укрыли преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, могут быть приговорены к сроку до шести лет.

Но простое ужесточение наказания не всегда приводит к снижению количества преступлений. На высоком уровне должна быть объявлена политика нулевой терпимости к преступлениям в отношении детей, особенно действиям сексуального характера. Государство должно разработать стратегические планы по всем направлениям, касающимся защиты и реализации прав ребёнка, с учётом наилучших интересов каждого ребёнка, определить конкретные сроки исполнения, указав временные рамки с назначением ответственных ведомств и конкретных лиц, предусмотреть бюджет. Обязательно необходимо привлечь представителей правозащитного сообщества. В учебных заведениях должна проводиться разъяснительная работа с участием психологов, инспекторов по делам несовершеннолетних, экспертов из правозащитного общества.

КАК ПОМОЧЬ РЕБЁНКУ, КОТОРОГО БЬЮТ РОДИТЕЛИ?

Азаттык: С 2010 по 2016 год ЮНИСЕФ проводил исследование в Казахстане и выяснил, что 75 процентов взрослых поддерживают телесные наказания как метод воспитания. 67 процентов их используют. Что бы вы хотели сказать таким родителям? Какое наказание может грозить взрослым, бьющим своих детей?

Роза Акылбекова: К сожалению, до сих пор некоторые родители придерживаются именно такого метода воспитания, считая, что их «били и ничего страшного, наоборот, выросли достойными людьми». Это страшное заблуждение. Также многие родители считают нормой, когда педагог позволяет себе воспитывать их ребёнка такими методами, так как считают: учитель лучше знает, как правильно ребёнка заставить учиться.

Жестокое обращение с ребёнком может привести к ограничению, а при злоупотреблении — к лишению родительских прав.

Здесь я хотела бы обратиться к родителям: вы самые главные, родные и любимые люди в жизни вашего ребёнка. Применяя силу, вы не уважаете в первую очередь себя. Получается, у вас не хватает опыта и знаний для воспитания вашего ребёнка. Даже если вы растите его один или одна и сильно устали, постарайтесь найти силы и пообщаться со своим родным маленьким человечком, поговорить по душам. Расскажите о своём дне, поделитесь радостью, печалью, и вы увидите совершенно другие, сопереживающие глаза ребёнка, который готов вас поддержать, вдохновить, помочь. Будьте для него живой легендой, героем, а не страшным, злым и чужим человеком. С каждым ударом вы отталкиваете его от себя, выкидываете на улицу, где он будет повторять ваши действия по отношению к другим.

Азаттык: Как должны действовать свидетели насилия над ребёнком со стороны родителей? Куда в этом случае можно обращаться?

Роза Акылбекова: Никто не должен оставаться равнодушным. Если свидетелем стал посторонний человек, он обязательно должен переговорить с родителем, если, конечно, тот готов слушать. Чаще бывает наоборот. Лучше сообщить о данном случае в инспекцию по делам несовершеннолетних, участковому полицейскому по району, если это соседи, чтобы он провёл беседу, поставил на контроль семью. Можно сообщить в орган опеки и попечительства, комитет по охране прав детей министерства просвещения, на телефон доверия для детей и молодёжи 150. Можно обратиться и к нам — в рабочую группу НПО Казахстана «По защите прав детей», мы обязательно поможем. И, конечно же, важно подходить к каждому случаю индивидуально, выступать в наилучших интересах ребёнка, из принципа «не навреди» — это важно.

Также я бы отметила, что за последние годы стали поступать обращения на предмет пыток в отношении несовершеннолетних. Коалиция НПО Казахстана против пыток предоставляет статистику, где 13 несовершеннолетних подверглись пыткам в январе 2022 года. Задержанных парней били, прижигали утюгом, вырывали плоскогубцами здоровые зубы, применяли психологические пытки. Позже списали это на превышение полномочий при задержании. Но им не оказали достойную медицинскую помощь, их не восстанавливали психологи. Они пережили страшные страдания. Физическая боль утихнет, зарастут носы, переломанные кости, но психологическая травма останется с ними навсегда.

Но я думаю, что статистика показывает минимальный процент, то есть явно не 13 несовершеннолетних подверглись пыткам. Я знаю случай, который произошёл на востоке Казахстана. Мальчика жестоко избили и выкинули на улицу, когда пришёл руководитель и сказал: «Вы что делаете, это же пацан?» Парень еле живой дополз до своего селения, и после этого ни мать, ни он не захотели никуда обращаться. Естественно, из-за страха, что будет ещё хуже.

Азаттык: По данным ЮНИСЕФ от 2021 года, миллион детей в Казахстане живёт в бедности. То есть у каждого шестого не обеспечены базовые потребности, такие как достойное жильё, одежда, доступ к качественной медицине и образованию. Какое решение этой проблемы вы видите?

Роза Акылбекова: На первый взгляд, в Казахстане система защиты прав ребёнка сформирована. Имеются законодательная база, уполномоченный по правам ребёнка, государственные и общественные институты. Создана телефонная линия доверия, «Союз кризисных центров», куда могут обратиться сами дети, анонимно с любого телефона, включая мобильный, в круглосуточном режиме, номер 111 — Экстренная служба по вопросам семейно-бытового насилия.

Но это не спасает и не помогает решить все проблемы, например такие, как безработица среди родителей, непомерные процентные ставки по кредитам. У нас в стране немало многодетных семей, живущих за чертой бедности. Зачастую финансовая грамотность самих родителей оставляет желать лучшего. Оказавшись и без того в сложной ситуации, они либо вынуждены брать кредиты на вещи первой необходимости, а некоторые, идя на поводу своих желаний, и вовсе покупают дорогие гаджеты. Государство вовремя не принимало активного участия в их социальном развитии. В январе 2022 года необеспеченная молодёжь вышла на площади в городах Казахстана.

Необходимо на местном уровне разработать стратегии по вовлечению молодёжи из уязвимых слоёв населения в социально-экономические процессы, происходящие в стране, культурные, образовательные, духовные. Проводить активную работу по обеспечению этой уязвимой группы рабочими местами, привлекать бизнес-сферу к оказанию помощи в развитии и образовании молодёжи.

ОТКАЗ ОТ ВАКЦИНАЦИИ — ЭТО НАРУШЕНИЕ ПРАВ РЕБЁНКА?

Азаттык: Какие нарушения прав детей регулярно происходят в повседневной жизни, но могут казаться неочевидными?

Роза Акылбекова: Ребёнка не адаптируют к новым обстоятельствам в его жизни. Например, развод родителей. В моей практике только один папа провёл определённую работу с ребёнком перед бракоразводным процессом, подготовил его к тому, что они с мамой больше не смогут жить вместе.

Единицы проводят подготовку к детскому саду. Ребёнок на время будет оставлен родителями с другими детьми — это новые для него условия. И некоторые могут испытать страх, что его оставят там навсегда.

Буллинг со стороны сверстников — распространённая проблема. В моей практике есть пример, когда я вместе с психологом работала с ребёнком по восстановлению его психологического состояния. В садике, когда он спал, его душил мальчик. Где в это время находились воспитатель, нянечка и другие?

Буллинг со стороны воспитателей и педагогов тоже имеет место быть. Приведу пример из практики. Из-за своего непрофессионального подхода педагог в шутку или в отместку назвал ребёнка «макакой». Дети быстро подхватили это слово и стали постоянно обзывать ребёнка. Для взрослых смешно, а у ребёнка травма. Абсолютно неприемлемо.

Азаттык: Отказ от прививок является нарушением прав детей?

Роза Акылбекова: Вакцинация в Казахстане не является и не станет принудительной, так обещал еще Биртанов, бывший министр здравоохранения. Он информировал общество, что в нашей стране будут добровольные и обязательные вакцины. Обязательная вакцинация против инфекционных и паразитарных заболеваний заложена в проекте нового Кодекса о здоровье. Но в каждом случае действует право родителей на информированное согласие или отказ. Нет никаких норм, ограничивающих права непривитых детей. Есть только одна норма, обеспечивающая коллективный иммунитет, то есть защиту здоровья всех детей, посещающих детские сады. Заставить, принудить к вакцинации без согласия нельзя.

На сегодняшний день получение профилактических прививок является правом граждан, но не обязанностью. Поэтому вопрос ни об административной, ни тем более об уголовной ответственности за отказ от вакцинации не стоит.

Мне близко мнение Айгуль Шакибаевой, эксперта Фонда по правам лиц с психосоциальной инвалидностью Nomad Rights. Мы считаем, что прежде всего негативную роль играет отсутствие доступа к информации о вакцинации. Родители не получают её должным образом.

Со стороны врачей замечается халатное отношение к обследованиям перед прививкой. В Казахстане огромное количество достойных врачей, и я не хочу их обидеть, но и отрицать подобные факты не стану. На одной из встреч с бывшим главой ЮНИСЕФ многие руководители НПО по защите прав детей поднимали данный вопрос. Обсуждали, что в некоторых поликлиниках, когда подходит срок плановой прививки, мама сообщает, что ребёнок приболел, но некоторые врачи советуют сбить температуру и на следующий день привести ребёнка на прививку. Но ведь он не выздоровел, ему просто временно внешне приостановили симптомы болезненного состояния, его организм ещё борется с болезнью. Как известно, в этом случае нельзя ставить вакцину.

Я не врач и приношу извинения специалистам в данной области, но здесь необходимо работать, раз эта тема вызывает столько вопросов.

Азаттык: Насколько качественно, на ваш взгляд, в Казахстане соблюдается защита прав детей с инвалидностью?

Роза Акылбекова: Несмотря на то что сегодня существуют законодательная база и институты по защите прав детей, правоприменительная практика оставляет желать лучшего, Казахстан постоянно подвергается критике Комитета ООН по правам ребёнка.

В конце апреля комитет опубликовал вопросы к Казахстану. Один был как раз относительно детей с инвалидностью и их длительного размещения в спецучреждениях. Сейчас НПО, занимающиеся правами детей, в том числе наша рабочая группа, собирают материалы для представления в Комитет ООН в качестве дополнительной и альтернативной информации.

Одной из основных проблем в этой сфере можно назвать насилие, продолжающееся, непрекращающееся. Дело в том, что за 10 лет количество детей в интернатах сократилось, открываются дневные центры. Но подходы и штатная нагрузка остаётся прежней. Нагрузка на воспитателей по-прежнему большая, поэтому факты насилия периодически возникают. Государство оказывает хорошую поддержку различным фондам по открытию центров — например, оплачивая аренду. Но вопрос мониторинга остаётся открытым. Никто не проверяет их должным образом. А учреждения, где находятся дети с инвалидностью, требуют особого мониторинга.

Необходимо, чтобы учреждения посещали либо НПО, либо общественные мониторинговые группы. Потому что родители не могут пройти дальше порога, не видят, в каких условиях содержатся дети. Недавно добились установки камер, но они могут быть совершенно неэффективными на предмет выявления нарушений.

Проблемой является и доступ к инклюзивному образованию. Он как бы есть, но остаются барьеры в части правоприменения, сопротивление со стороны директоров. К сожалению, лазейки в законодательстве и различных правилах это позволяют. Например, в одной из школ каждый год руководство как условие для продолжения обучения отправляло особенных детей к врачу-психиатру для прохождения комиссии. После детальных разъяснений нормативов разобрались и перестали отправлять. Такие детали дают картину неявного, неабсолютного доступа к образованию детей с инвалидностью.

Кроме того, некоторые специалисты в области медицины саботируют на местах госпитализацию детей с инвалидностью. Это можно отнести к стигме.

Ещё немаловажным является доступ таких детей к спорту. Необходимо продолжать развивать систему инклюзивного развития для всех категорий, [предоставлять] все возможности доступа к объектам культуры, спорта.

По мнению эксперта по правам детей с инвалидностью, члена нашей рабочей группы Айгуль Шакибаевой, проблемой также является разглашение сведений о наличии психиатрического учёта. Правозащитники сейчас добиваются, чтобы персональные данные не разглашали. Так как это не даёт никакой пользы, например для расследования каких-либо административных, уголовных или иных дел.

Вот, например, случай в Петропавловске. Мальчик размахивал топором. СМИ сообщили, что он стоит на учёте. Незамедлительно последовала травля. Дошло до того, что стали говорить: зачем «инклюзивщиков» вести в школу, если они могут так поступать? МВД, не понимая, что такое инклюзив, стало предъявлять претензии Республиканскому центру психиатрии: мол, почему дети, которые стоят на учёте, вообще идут в школу?

К сожалению, у них устаревшее понимание, что раз дети находятся на учёте у психиатра, то должны быть изолированы от общества. Это в корне неверно. После вмешательства правозащитников МВД извинилось, заявило, что не будет запрашивать персональные данные о нахождении на учёте. Но Генпрокуратура всё равно толкует, что врач может передавать такие сведения правоохранительным органам.

НАДО ЛИ ЗАПРЕЩАТЬ ДЕТЯМ ДОСТУП В СОЦСЕТИ?

Азаттык: Недавно мажилисмен Аманжол Алтай предложил запретить TikTok для несовершеннолетних в Казахстане. Вопросы об ограничении доступа в интернет, в соцсети поднимаются регулярно. Прокомментируйте их, пожалуйста.

Роза Акылбекова: Мы помним «синего кита» (некая «игра» в соцсетях для детей и подростков, цель которой — совершение самоубийства. Её принято считать городской легендой. —​ Ред.), есть также порнографические сайты, преступления в отношении детей. Но в то же время необходимо знать, что в статье 13 Конвенции ООН говорится: «Ребёнок имеет право свободно выражать своё мнение; это право включает свободу искать, получать и передавать информацию и идеи любого рода, независимо от границ, в устной, письменной или печатной форме, в форме произведений искусства или с помощью других средств по выбору ребёнка».

Одной из наиболее важных и действенных мер в данном направлении было бы активное вовлечение родителей в контроль над использованием детьми возможностей современных информационных технологий, в том числе в ограничение времени, которое дети проводят в интернете. На мой взгляд, необходимо чётко ограничивать контент по возрасту. Нужно, чтобы организации образования проводили информационные и рекомендательные беседы с родителями по обеспечению интернет-безопасности детей. Просто запретом и ограничением не добиться серьёзных позитивных результатов.

Азаттык: По классификации ВОЗ, Казахстан входит в группу стран с высокими показателями суицида, он является первой и лидирующей причиной смертности от неестественных причин среди подростков. В чём причины, по вашему мнению?

Роза Акылбекова: На мой взгляд, несмотря на большое количество институтов, наличие психологов в школах, программ и многого другого, все они не являются достаточно эффективными и не всегда помогают. Почему? Думаю, в первую очередь ребёнку не хватает внимания родителей. Ему необходимо тепло, любовь, поддержка, задаваемое родителями направление, их живой пример. Многим родителям кажется, что дети «забирают всё время», но для ребёнка важно получить ответ, поиграть, порисовать со взрослым, даже получить помощь в поиске любимой игрушки, и так каждый день. Внимание родителей — это его потребность и необходимость.

Ещё я помню пример из практики, когда ребёнок стеснялся небольшого материального достатка семьи. За это он подвергался насмешкам со стороны одноклассников, а после громких нареканий педагога совершил суицид. Тогда не оказалось рядом психолога-профессионала, и, к сожалению, мама не знала о ситуации. Ребёнок, подвергаемый буллингу в садике, школе, остаётся чаще всего один на один со своей проблемой. Важно обучать родителей, специалистов, особенно педагогов, психологов быть более внимательными к ранимым детям, обращать внимание на их настроение, подавленность.

Очень важно «инвестировать» в детей в настоящем времени, так как «сто детей — сто личностей, которые являются людьми: не людьми в будущем, не людьми будущего, а людьми сейчас, прямо сейчас, сегодня». Это слова Януша Корчака (польский учитель, отказавшийся оставлять своих учеников-евреев и погибший в концлагере Треблинка в 1942 году. —​ Ред.). Я с ним полностью согласна.