«Россия и Китай не заинтересованы в том, чтобы конфликтовать из-за Центральной Азии». Чего ждать от саммита в Сиане?

Пантуччи — старший научный сотрудник Школы международных исследований имени Раджаратнама (RSIS) в Сингапуре и старший научный сотрудник Королевского института оборонных исследований и безопасности (RUSI) в Лондоне. Его недавняя книга «Синостан», написанная в соавторстве с Александросом Петерсеном, посвящена растущему влиянию Китая в Центральной Азии.

«СОЗДАТЬ ФОРУМЫ, КОТОРЫЕ НЕ ВКЛЮЧАЮТ ЗАПАД»

Азаттык: Саммит «Китай — Центральная Азия» в Сиане станет первым в истории очным саммитом лидеров шести стран. Официальный представитель министерства иностранных дел Китая заявил, что встреча «поможет разработать новый план отношений» и «откроет новую эру для сотрудничества». Также заявляется, что президенты подпишут важный политический документ. Что можно сказать об этом саммите в нынешнем геополитическом контексте? Что может быть на его повестке?

Рафаэлло Пантуччи, старший научный сотрудник лондонского Королевского института объединённых служб

Рафаэлло Пантуччи: История сотрудничества Китая и Центральной Азии долгая. Подобные встречи, даже на довольно высоком уровне, уже проходили и раньше — в онлайн-формате.

Но, безусловно, на этот раз это встреча более высокого уровня, чем мы наблюдали в прошлом. Думаю, Центральная Азия — интересная для Китая часть мира, поскольку граничит с одним из наиболее уязвимых его регионов, Синьцзяном, и тесно связана с ним. Отношения Китая с Центральной Азией всегда были обусловлены интересами Китая в области внутренней безопасности, что делает эти страны очень важными.

Мы также уже видели, что Центральная Азия выступает местом, где Китай традиционно опробует новые внешнеполитические подходы. Та же Шанхайская организация сотрудничества, первая международная многосторонняя инициатива, занимающаяся вопросами безопасности, которую разрабатывает Китай. Она явно начиналась с фокуса на Центральной Азии, а теперь расширилась.

Инициатива «Один пояс — один путь» зародилась в Центральной Азии и тоже стала шире. Есть и другие примеры такой инфраструктуры, которую Пекин создавал за пределами страны. В каком-то смысле я бы поместил саммит в этот контекст. Также с момента окончания китайской политики нулевой терпимости к ковиду Центральная Азия явно рассматривается как важный партнёр. Свой первый визит после пандемии президент Си совершил именно туда. Центральная Азия, несомненно, регион, который нравится Китаю и с которым ему удобно взаимодействовать.

Но есть и другая перспектива, другой угол зрения, с которых Китай сейчас подходит к построению отношений с миром. Это попытка создать альтернативные форумы и форматы, которые не включают Запад. В этом контексте саммит является частью стратегии Китая, намерения продемонстрировать: есть множество держав, которые хотят взаимодействовать с нами на очень высоком уровне.

Азаттык: Си Цзиньпин в мартовском поздравлении с Наурызом президенту Таджикистана Эмомали Рахмону объявил, что Китай готовит «грандиозный план» по улучшению отношений с Центральной Азией, добавив, что «новый план будет представлен на первом Центральноазиатском саммите в Сиане в мае». Си Цзиньпин также направил аналогичное послание президенту Узбекистана Шавкату Мирзиёеву. Каким может быть этот новый план? Что он может включать?

Рафаэлло Пантуччи: Я очень удивлюсь, если саммит не завершится подписанием крупных сделок и продвижением больших проектов, уже существующих или новых. Я также не удивлюсь, если будет заявлено, что саммит станет формальным форумом, который будут проводить и в будущем.

Есть ещё очень интересный вопрос о введении Казахстаном безвизового режима для граждан Китая. Кыргызстан планирует что-то подобное. Это интересный сигнал, и это то, чем китайцы, безусловно, хотели бы хвастаться, потому что свидетельствует: отношения взаимны, а Китай Центральной Азии интересен не меньше, чем она Китаю.

Также стоит отметить, что во время пандемии был большой провал в экономических и торговых отношениях. Политика Китая по борьбе с коронавирусом привела к тому, что товарам было очень трудно пересекать границу. Инвестиции резко упали, но мы наблюдаем их рост за последний год. Эти цифры ещё не самые высокие, но начинают набирать обороты. Так что во время саммита будет очень легко говорить о позитивных вещах.

Правда в том, что Китай выступает естественным экономическим партнёром региона. Если вы посмотрите на последние 20 лет участия Китая в Центральной Азии, то увидите, что это, по сути, история роста со спадами, в основном вызванными экономическим кризисом или пандемией. Так что об отношениях между Китаем и Центральной Азией легко говорить в положительном ключе, что мы, вероятно, и услышим во время саммита.

«ДЛЯ КАЗАХСТАНА ДЕЛО НЕ ТОЛЬКО В ТОМ, ЧТОБЫ НАЙТИ ЧТО-ТО В ЗЕМЛЕ И ПРОДАТЬ КИТАЮ»

Азаттык: Перед саммитом президент Казахстана Токаев дал интервью китайскому телеканалу CCTV, в котором заявил, что стране необходимо улучшать и углублять отношения с Китаем. Казахстан всегда был поставщиком сырья. Означает ли «углубление и улучшение отношений» с Китаем расширение доступа Пекина к месторождениям нефти, металлов и другому сырью в Казахстане?

Рафаэлло Пантуччи: По моим предположениям, он имел в виду, что это Казахстан должен получить более широкий доступ к Китаю: содействие трансграничной торговле, поощрение более широкого доступа казахстанских товаров на китайские рынки. Я думаю, сказанное имело больше такой смысл.

Что касается сырья, то в этой сфере уже сложились очень прочные отношения, и, несомненно, они будут укрепляться в дальнейшем. Мы наблюдаем рост добычи урана. Китайцы покупают, перерабатывают и всё больше развивают перерабатывающие мощности в Казахстане. Я думаю, мы увидим более активное участие китайской стороны, потому что Казахстан — благоприятная среда для таких вещей.

Глава Китая Си Цзиньпин и президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев обмениваются документами на встрече в Сиане, Китай, 17 мая 2023 года

Но, по сути, многие ресурсы, те же нефть, газ — они уже в чьих-то руках. Думаю, «КазМунайГаз» контролирует их достаточно жёстко. Конечно, Китай — важный игрок, но не единственный. Кашаган или Карашыганак — это очень крупные проекты, которыми управляют западные нефтяные компании. Нет никаких разговоров о том, чтобы отстранить их и впустить CNPC.

Да, укрепление отношений, вероятно, связано с полезными ископаемыми, но не только. Я полагаю, г-н Токаев также пытается расширить доступ Казахстана к бездонному китайскому потребительскому рынку. Это растущий богатый рынок, к которому хочется иметь доступ, потому что там можно хорошо заработать. Я полагаю, Токаев предвидит такой двусторонний обмен.

Также, думаю, он заинтересован в том, чтобы больше китайских производителей задумались о переезде в Казахстан. Это создаст базу, улучшит местные возможности трудоустройства. Так что дело здесь не только в том, чтобы найти что-то в земле и продать Китаю.

Главу критикующей политику Пекина НПО «Нағыз Атажұрт» задержали, активисты не смогли провести митинг

Главу критикующей политику Пекина НПО задержали, активисты не смогли провести митинг

Азаттык: Какие преимущества и риски может создать для Казахстана налаживание более тесных связей с Китаем? Как внутри страны, так и во внешней политике?

Рафаэлло Пантуччи: Всегда есть опасность стать чрезмерно зависимым от одного партнёра. Потому что, если этот партнёр простудится, вы тоже заболеете. Всегда есть такой риск. Но диверсификация отношений на данный момент проблематична для Казахстана и всего региона, оказавшегося в ситуации, когда вокруг всё больше стран, находящих под санкциями Запада. Это усложняет задачу, поскольку пространство для манёвра сужается.

По мере обострения конфронтации Запада с Китаем и Россией будет проявляться все больше таких вещей, как гнев западных стран из-за несоблюдения санкционного режима, например уклонения от санкций, происходящего через Центральную Азию. В регионе очень хорошо умеют говорить: «Нет-нет, мы хотим дружить и сотрудничать со всеми». Пока это работает. Но если что-то изменится, регион окажется в затруднительном положении.

Ещё один проблематичный вопрос для Казахстана в том, что ему пришлось звать российские силы, чтобы помочь стабилизировать страну в январе 2022 года. Это было демонстрацией слабости. Я думаю, это большая проблема для Казахстана, потому что те события показали хрупкость страны, которая всех удивила. Хрупкость, разрешить которую можно было только за счёт поддержки со стороны России. Я думаю, Казахстану здесь есть над чем подумать и о чём беспокоиться.

Азаттык: Официальные лица США и ЕС предупредили Казахстан о риске вторичных санкций. Аналитики говорят, что Пекин может воспользоваться ситуацией и предложить гарантии защиты от давления со стороны западных стран. Что вы думаете по этому поводу?

Рафаэлло Пантуччи: Если Запад решит ввести санкции, у Китая будет очень мало возможностей, чтобы этого не допустить. Что Пекин может предложить Центральной Азии? Сказать им: «Не беспокойтесь о санкциях, мы не позволим Западу их наложить»? Предложить такое Китай не может. Я могу представить какую-то риторику, разговоры об альтернативе. Китай мог бы даже поднять эту тему на саммите, но не знаю, что реально сможет поделать Пекин против западных санкций, если их решат ввести.

«РОССИЯ И КИТАЙ ВПОЛНЕ СПОСОБНЫ РАБОТАТЬ ПАРАЛЛЕЛЬНО»

Азаттык: В сентябре прошлого года, когда Си Цзиньпин посетил Казахстан с первым постпандемийным визитом, он заявил, что Китай признаёт территориальную целостность и суверенитет Казахстана. Были ли эти слова обращены к России?

Рафаэлло Пантуччи: То же самое он говорил и об Украине. Пытались ли они что-то сделать по её поводу?! Это китайская риторика. Они всегда будут так говорить — что хотят суверенности и так далее. Но в то же время если бы Россия что-то предприняла, я не уверен, что Китай вмешался бы, чтобы её остановить.

Но я и не думаю, что Россия что-то предпримет, потому что они не хотят раздражать Пекин, создавать проблемы для Китая. С Украиной дела обстоят иначе.

Азаттык: Некоторые аналитики считают, что из-за войны в Украине роль России в регионе снижается и Пекин пытается заполнить этот вакуум. Существует и иное мнение: что присутствие России по-прежнему сильно и поездка лидеров стран ЦА в Москву на парад служит доказательством этому. Что вы думаете об этом? Как этот саммит вписывается в политическую динамику между Россией и Китаем? Каково ваше мнение об их влиянии в регионе?

Рафаэлло Пантуччи: Я думаю, что нарратив о создаваемом Россией вакууме и Китае, его заполняющем, преувеличен. Россия в течение последнего года довольно активно лоббировала центральноазиатские государства, чтобы они оставались на её стороне. Присутствие пятёрки лидеров в полном составе на параде в какой-то мере подтверждает, что это работает. Совершенно очевидно, что у Москвы ещё есть возможность мобилизовать регион.

Если посмотреть на показатели торговли с Россией, то они растут из года в год. Отчасти это, вероятно, связано с уклонением от санкций. Но есть и очевидная экономическая связь, которая в какой-то степени укрепилась. Потоки денежных переводов, например, в Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан, похоже, растут из года в год. Так что количество трудовых мигрантов увеличивается. Российское влияние всё ещё достаточно сильно.

Я думаю, Россия уже давно осознала, что расширение Китая в регионе неизбежно, и относительно спокойно к этому относится. Есть определённые вещи, которые могут расстраивать и раздражать Москву, есть и различные проблемы. Но, думаю, также совершенно ясно, что ни одна из сторон не хочет, чтобы ситуация в Центральной Азии обострилась и нанесла ущерб более широкому геостратегическому партнёрству, которое для Китая и России заключается, по сути, в совместном противостоянии Западу. В этом контексте они не заинтересованы в том, чтобы конфликтовать из-за Центральной Азии.

На мой взгляд, больше всего в этой ситуации проигрывают страны региона. Если два ваших крупнейших партнёра — Китай и Россия — всё больше сближаются поверх ваших голов, вам будет всеё сложнее маневрировать между ними.

Я думаю, в столицах Центральной Азии были обеспокоены, когда президент Си посещал Москву (визит проходит с 20 по 22 марта 2023 года. — Ред.). В совместном коммюнике по результатам встречи была строчка: мы будем координировать нашу политику в отношении Центральной Азии. Так что эти разговоры об уходе России и приходе Китая преувеличены. По моим ощущениям, они вполне способны работать параллельно.

Азаттык: Вы имеете в виду, что они не являются конкурентами за влияние? Их можно считать союзниками?

Рафаэлло Пантуччи: Да, я думаю, они не конкуренты, вполне довольны работой параллельно и понимают, в чём заключается их влияние. Россию заботит более широкая призма влияния. Китай более узко ориентирован на то, что представляет для него непосредственный интерес.

Если вы посмотрите на взаимодействие в области безопасности в регионе, Китай очень сосредоточен на определённых вещах. Их интересует борьба с терроризмом, ослабление боевиков — эти проблемы. Они не беспокоятся о более широкой нестабильности. Я имею в виду, что она Пекин, конечно, заботит, но в общих чертах, а Москва видит себя «умиротворителем» в регионе.

Президент России Владимир Путин (в центре), президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев (крайний слева), президент Кыргызстана Садыр Жапаров и премьер-министр Армении Никол Пашинян на военном параде в День Победы. Москва, 9 мая 2023 года

Азаттык: После начала войны в Украине Китай начал экспортировать товары в обход России. Увеличит ли Китай перевозки грузов через регион? Будет ли Китай инвестировать в инфраструктуру для этого?

Рафаэлло Пантуччи: Похоже, они уже делают это в Кыргызстане. Есть большая железная дорога через Кыргызстан, о которой говорят и которая соединит Китай, Кыргызстан и Узбекистан. Было бы логично продлить её до Каспийского моря и сделать частью Срединного коридора (международного транспортного маршрута, который соединяет Китай и Европу. —​ Ред.). Я слышал дискуссии о том, что Китай заинтересован в поддержке некоторых таких проектов для Срединного коридора, но они очень долгосрочные. Такие вещи не происходят за одну ночь.

Я думаю, что китайская сторона всегда была заинтересована в обеспечении многочисленных связей в регионе. Я не думаю, что им нужен один-единственный маршрут, который идёт из Китая через Казахстан в Россию, далее в Беларусь и Европу. Сейчас этот маршрут под вопросом из-за санкций и из-за войны.

Так что я полагаю, что да, в Китае будут больше размышлять над тем, чтобы попытаться расширить Срединный коридор.

Азаттык: Принято считать, что Россия предпочитает разделять и властвовать. Может ли Китай использовать такой же подход в Центральной Азии?

Рафаэлло Пантуччи: Я думаю, что это делают и Россия, и Китай. Достаточно посмотреть на их подход к Европе. Но разница с Центральной Азией для Китая в том, что они чувствуют, что контролируют эти отношения, что Китай нужен Центральной Азии больше, чем она Китаю.

В некотором смысле это правда. Коммерческая торговля, которая идёт туда и обратно через границу, очень важна для стран Центральной Азии, но не так важна в общей схеме для Китая. Он во многих отношениях находится в гораздо более сильном положении. Я думаю, это даёт им возможность постоянно иметь преимущество в дискуссиях. Я не знаю, увидят ли они необходимость «разделять и властвовать». Тем не менее они, безусловно, используют этот подход в других частях мира. Так что не стоит сбрасывать его со счетов.

Азаттык: Аналитики говорят, что Россия больше не может рассматриваться как гарант безопасности региона. Если регион действительно не может полагаться на неё в плане безопасности, есть ли другие игроки, которые могут заполнить этот вакуум?

Рафаэлло Пантуччи: Я не вижу желания Китая развёртывать свои силы в этом контексте. Я думаю, Пекин будет придерживаться политики: поглядим, увидим, что произойдёт. Они защитят свои интересы, национальное посольство, крупные компании, позаботятся о том, чтобы они были эвакуированы, если потребуется. Но я не думаю, что они решат развернуть Народно-освободительную армию для стабилизации ситуации.

Случись проблемы и хаос, Россия более очевидный кандидат на вмешательство. Я также не считаю, что Запад сделает что-то. При определённых обстоятельствах это не невозможно, но, думаю, сейчас это, скорее всего, всё ещё Россия.

Есть и другая сторона вопроса: зачем региону до сих пор нужна внешняя гарантия безопасности? Эти страны не «дети». Так что я думаю, что в некотором смысле более серьёзной проблемой здесь является несостоятельность институтов внутри этих государств. И именно здесь должен лежать ответ, а не в поиске внешних гарантий.