На днях в Нур-Султане состоялся показ казахстанско-китайского (или китайско-казахстанского, как пишет китайское государственное информационное агентство Синьхуа) фильма «Композитор». Эта картина, как сообщают многочисленные официальные источники, первая ласточка соглашения о совместном кинопроизводстве, подписанного Казахстаном и Китаем в 2017 году и необъяснимым образом связанного с амбициозной экономической инициативой Пекина «Один пояс – один путь».
Фильму обещали мировой прокат, его уже вывозили на киносмотры в Азии, в том числе показали на открытии Пекинского кинофестиваля, а еще раньше, в 2018 году, – тогда еще президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву и генсеку ЦК Компартии Китая Си Цзиньпину.
Официальная информация о фильме и однообразна, и скудна. Прилизанные релизы говорят только о том, что лента посвящена «реальной истории дружбы» двух композиторов: казахского – Бахытжана Байкадамова – и китайского, Сянь (Си) Синхая.
Синхай – фигура в истории китайской музыки значительная. Командированный Коммунистической партией Китая в 1940 году в Москву для изучения советской музыки и работы над документальным фильмом «Яньань и 8-я армия», он после вынужденной эвакуации оказался в советской Алма-Ате. Здесь он прожил несколько лет, написал несколько произведений на казахские мотивы, в том числе оперу «Амангельды», его именем в городе названа улица. Сам композитор умер в 40 лет в Москве в 1945 году, так и не добравшись до родины.
Материал для художественного фильма отменный. Проблема только в том, что на любом историческом материале можно снять любой фильм. Вопрос интерпретации, с одной стороны, упирается в политическую ситуацию, с другой – в авторский взгляд. «Выстрелы в Далласе» Оливера Стоуна и «Убийство Кеннеди» Нельсона МакКормика – это совершенно разные фильмы про одно и то же событие – гибель президента США, потому что их снимали разные режиссеры в разное время. И именно с того, кто автор «Композитора», и начинаются вопросы к фильму.
В пресс-материалах режиссером-постановщиком картины значится китайский кинематографист Шехризат Якуб. Казахстанскую сторону представляет Сабит Курманбеков, художник-постановщик с огромным опытом и режиссер недавнего «Оралмана». Но Курманбекова в материалах к «Композитору» называют то сорежиссером, то вторым режиссером, то просто художником-постановщиком. Режиссер и второй режиссер – это две большие разницы, поскольку второй режиссер исполняет в процессе производства фильма техническую роль, составляя планы съемок и следя за дисциплиной на площадке. На творческую реализацию фильма второй режиссер практически никак не влияет.
В принципе, то, чей подход доминировал, становится понятно уже из трейлера «Композитора». Это типичная эстетика Поднебесной в устоявшемся стиле китайских исторических драм о времени японско-китайской войны. Из казахского там можно разглядеть только лица двух наших актеров – Берика Айтжанова и Аружан Джазильбековой. О том, что фильм получился больше китайский, чем казахский, говорят и первые зрители из Нур-Султана.
Гораздо непонятнее ситуация с «финансовым авторством» фильма. Согласно озвученной ранее информации, «Композитор» создавался с Китаем на паритетных началах. То есть это должна была быть полноценная копродукция. Но сейчас Минкультуры и «Казахфильм» не озвучивают сумму казахстанских государственных вложений в картину, равно как и долевое распределение средств в бюджете. Зато известно, что проект получил одобрение Пекинского отдела пропаганды Коммунистической партии Китая.
По-видимому, «пропаганда» в этой ситуации – ключевое слово. Пресс-материалы с китайской стороны обращаются к словосочетанию «дружба народов», как применительно к «Композитору», так и к казахстанско-китайским отношениям в целом, столько раз, что могли бы составить конкуренцию передовицам газеты «Правда» времен развитого социализма: сотрудничество двух государств развивается во всех сферах, дружба крепнет, народы рукоплещут, казахи и китайцы – братья навек.
По-видимому, «пропаганда» в этой ситуации – ключевое слово.
Не слишком вписывается в эту благостную картину только одна деталь – истории, более близкие к нам хронологически, – вроде той, что случилась и продолжает происходить в жизни этнической казашки Сайрагуль Сауытбай и десятков других казахов из Синьцзяна, рассказывающих о «лагерях политического перевоспитания» на северо-западе Китая. В «лагеря», говорят эти люди, принудительно помещают представителей этнических меньшинств, в том числе казахов. Сайрагуль, незаконно пересекшая казахстанско-китайскую границу и до сих пор бьющаяся за право получить статус беженки на исторической родине, в отличие от Сянь Синхая, вернуться на китайскую землю совсем не стремится. Она говорит, что там ей может грозить смертная казнь.
Возможно, картина о «дружбе народов», уже вышедшая в китайский прокат, дойдет и до синьцзянских «лагерей». А фильм по историям обитателей этих мест Казахстан и Китай, по-видимому, в ближайшее время не снимут.
В блогах на сайте Азаттыка авторы высказывают свое мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.
КОММЕНТАРИИ