МОНИТОРИНГ ТЮРЕМ
Несколько дней назад силами ряда международных неправительственных организаций было закончено и опубликовано редчайшее в истории Туркменистана исследование о местах заключения в стране.
Участвовали в создании этого труда правозащитная организация «Туркменская инициатива по правам человека», Ассоциация независимых адвокатов Туркменистана, институт «Открытое общество» и Национальный фонд США за демократию.
Несколько месяцев тому назад подобное же исследование провели независимые специалисты о пенитенциарной системе Казахстана. Это сделали эксперты организации «Международная группа кризиса». В обоих исследованиях есть много общих выводов, однако при этом бросаются в глаза довольно существенные различия. Но начнем с туркменской ситуации.
Международные обозреватели, специалисты и политики из разных стран, отслеживающие события в Туркменистане, на сегодняшний день задаются вопросом: действительно ли страна отходит от диктатуры Туркменбаши и насколько новое руководство последовательно стремится изменить страну?
Не удовлетворяется ли президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов лишь внешними косметическими нововведениями, оставляя основу режима такой, какой унаследовал ее от Сапармурата Ниязова?
Причем эти вопросы за три послениязовских года до сих пор не имеют четкого ответа. Страна принимает новые законы, руководство величает нынешний отрезок времени «эпохой нового Возрождения». Пропаганда твердит об основополагающем принципе, взятом на вооружение властью, – «государство для человека».
Здание Академии наук Туркменистана. Ашгабат, 10 августа 2009 года.
В 2009 году Гурбангулы Бердымухамедов принял несколько решений, перечеркивающих какие-то явления ниязовского беспредела. Восстановили оперу. Начали возвращать старую систему образования. Вернули к жизни упраздненную Академию наук.
Посягнули даже на «святость», приняв решение демонтировать золотой памятник Туркменбаши. Дошло даже до того, что несколько дней назад президент публично спустил разрешение на создание оппозиционных партий.
Казалось бы, столько изменений, но при этом неприкасаемыми остаются фундаментальные опоры режима и прежде всего идеологические и силовые структуры.
МОЛЧАНИЕ ВЫРВАВШИХСЯ ЖИВЫМИ
И среди неприкасаемых есть самые закрытые системы, в которых нет никаких признаков перемен. В полном уединении от всех магистральных течений жизни в стране продолжает находиться наиболее скрытая от всего мира и от своих сограждан структура пенитенциарных учреждений Туркменистана.
Ниязовский режим сделал ее образцом закрытости. Такой она остается до сих пор. Все призывы международных общественных организаций разрешить допуск к туркменским тюрьмам всегда категорически отвергались ниязовской властью.
Такие попытки и сейчас не приносят никаких успехов. Сведений о том, что творится за стенами колоний, тюрем и СИЗО, всегда было очень мало. Они, как правило, основывались на очень редких признаниях узников, вышедших на свободу. По окончании заключения
Тюрьма в городе Туркменбаши. 25 июня 2008 года.
людей обязывают хранить молчание под страхом повторного наказания.
Подготовленное международными организациями исследование состояния мест заключения раскрывает довольно неприглядную картину этой полностью закрытой структуры страны.
Когда станут достоянием гласности отдельные подробности этой структуры, тогда можно объяснить, почему ее стараются держать закрытой от всего мира.
ЦАРСТВО ТУБЕРКУЛЕЗА И ПОДКУПА
Сами детали перечеркивают все пропагандистские лозунги и клише государства о якобы стремлении соблюдать законы и следовать международным демократическим принципам и стандартам.
Согласно исследованию, тюремный индекс Туркменистана – показатель количества заключенных на 100 тысяч населения - среди самых высоких в мире. В Туркменистане он составляет 534. В этом смысле Туркменистан решительно проигрывает даже своим ближайшим соседям.
В Казахстане этот индекс равен 348. В Кыргызстане – 285. Еще сильнее он отличается от европейских стран, в которых индекс составляет 80–90.
Карательно-наказательный принцип туркменского режима определяет и провоцирует самое распространенное нарушение всех возможных международных стандартов и даже собственных законов страны.
Места заключения не рассчитаны на такое количество заключенных, и поэтому тюрьмы и колонии, как правило, содержат в три-четыре раза больше узников, чем это предписано внутренними правилами.
Самая большая по количеству заключенных колония общего режима расположена прямо в пустыне - в Лебапском велаяте. Колония рассчитана на 2 100 осужденных. В ней содержится 5 700 человек. Сама перенаселенность создает проблемы, связанные с плохими санитарно-гигиеническими условиями.
Растет количество эпидемий и заразных заболеваний. Одним из самых распространенных является туберкулез. Так что у многих узников есть опасения выйти на свободу по окончании срока заключения калеками.
Как и во всех практически местах заключения здесь царят подкуп, взяточничество и чисто «рыночные» отношения. Родственники заключенных пытаются путем подкупа тюремных начальников и других сотрудников колоний добыть какие-то привилегии для узников.
У ворот следственного изолятора №1. Алматы, 3 апреля 2009 года.
Эта практика свойственна всем странам Центральной Азии. Особенно активно она распространена в Казахстане. Согласно исследованию о казахстанской пенитенциарной системе, за взятки в тюрьмах можно сделать, казалось бы, абсолютно немыслимые вещи, включая перевод в более комфортные условия тюремных или лагерных больниц или в перемещение в другие тюрьмы и лагеря.
В Казахстане есть даже случаи, когда заключенные с помощью больших подкупов добиваются досрочного освобождения.
СОН ПО ОЧЕРЕДИ
Исследование предлагает еще один красноречивый пример пенитенциарной системы по-туркменски. В городе Дашогуз находится печально знаменитая женская колония. Она возведена еще в советское время, в 1967 году, с расчетным содержанием 700 узников. Но вместимость доведена до рекордной отметки - 2 010 женщин.
В помещениях, рассчитанных на четыре человека, содержится 12–14 женщин. В этих камерах есть только одно отхожее место – открытый унитаз и один умывальник.
Что касается сна, то женщины спят на нарах по очереди, в три смены. Немудрено, что в колонии распространены различные заболевания, включая инфекционные. Смертность в колонии в среднем – 15 человек в год.
Но сами условия содержания не являются единственной мерой наказания. Кроме этого, есть внутренняя система пыток, выраженная в частых избиениях и изнасилованиях женщин служащими колонии.
ПОСЛЕДНИЙ ВОР В ЗАКОНЕ
Наиболее существенная разница между исследованиями пенитенциарной системы в Туркменистане и Казахстане лежит в плоскости двух факторов.
Казахскую ситуацию нельзя охватить без анализа участия криминальных авторитетов во внутренней жизни мест заключения и возрастающей роли в тюрьмах представителей исламистских радикальных организаций. В казахстанских тюрьмах администрация уже вынуждена делить власть и влияние с этими двумя категориями заключенных.
И такое распределение власти полностью отсутствует в туркменских местах заключения. Здесь, как и в других сферах жизнедеятельности, наличествует абсолютная власть государства.
Однажды, еще на заре независимости, ниязовский режим расправился со всеми криминальными авторитетами. Пришлось прибегнуть к публичной казни одного из последних воров в законе Туркменистана, знаменитого Айли.
Будучи увлеченным своим величием, Айли даже иногда позволял себе высказывания, что может решать в стране все вопросы без исключения, вплоть до замены президента.
Такие вещи Сапармурат Ниязов не прощал. Ни о каком влиянии исламистов в местах заключения в Туркменистане тоже не может быть речи, поскольку и в религиозных вопросах в стране доминирует государство.
«ГОРБАТАЯ» ТЮРЬМА
Исследование, проведенное под эгидой организации «Туркменская инициатива по правам человека» не затрагивает одну из самых скрытых и мистических сторон тюремного царства Туркменистана. В 2002 году по обвинению в заговоре против Сапармурата Ниязова закрытыми скорыми судами были брошены за решетку сотни туркмен.
Среди них - видные активисты оппозиции во главе с бывшим министром иностранных дел Борисом Шихмурадовым. Кроме того, в места заключения загребли много людей из числа родственников и друзей Шихмурадова и его сторонников.
Таким образом Сапармурат Ниязов хотел одним ударом полностью искоренить в стране любые проявления оппозиционности. По некоторым сведениям, главных осужденных отправили в самую закрытую тюрьму страны, которая находится в 90 километрах от Ашгабата. С тех пор о них ничего не слышно.
Эту тюрьму в народе прозвали «горбатой». Построили ее под кураторством самого Туркменбаши. Название идет от некоторых камер, высота которых не превышает 120 сантиметров. В таких не постоишь. Разве что сгорбившись. Чисто ниязовская архитектура.
(Независимый журналист Александр Народецкий работал раньше директором Украинской и Туркменской редакций Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода». В данной статье излагает свою точку зрения и свои суждения. Они могут не совпадать с позицией редакции радио Азаттык.)
Несколько дней назад силами ряда международных неправительственных организаций было закончено и опубликовано редчайшее в истории Туркменистана исследование о местах заключения в стране.
Участвовали в создании этого труда правозащитная организация «Туркменская инициатива по правам человека», Ассоциация независимых адвокатов Туркменистана, институт «Открытое общество» и Национальный фонд США за демократию.
Несколько месяцев тому назад подобное же исследование провели независимые специалисты о пенитенциарной системе Казахстана. Это сделали эксперты организации «Международная группа кризиса». В обоих исследованиях есть много общих выводов, однако при этом бросаются в глаза довольно существенные различия. Но начнем с туркменской ситуации.
Международные обозреватели, специалисты и политики из разных стран, отслеживающие события в Туркменистане, на сегодняшний день задаются вопросом: действительно ли страна отходит от диктатуры Туркменбаши и насколько новое руководство последовательно стремится изменить страну?
Не удовлетворяется ли президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов лишь внешними косметическими нововведениями, оставляя основу режима такой, какой унаследовал ее от Сапармурата Ниязова?
Причем эти вопросы за три послениязовских года до сих пор не имеют четкого ответа. Страна принимает новые законы, руководство величает нынешний отрезок времени «эпохой нового Возрождения». Пропаганда твердит об основополагающем принципе, взятом на вооружение властью, – «государство для человека».
Посягнули даже на «святость», приняв решение демонтировать золотой памятник Туркменбаши. Дошло даже до того, что несколько дней назад президент публично спустил разрешение на создание оппозиционных партий.
Казалось бы, столько изменений, но при этом неприкасаемыми остаются фундаментальные опоры режима и прежде всего идеологические и силовые структуры.
МОЛЧАНИЕ ВЫРВАВШИХСЯ ЖИВЫМИ
И среди неприкасаемых есть самые закрытые системы, в которых нет никаких признаков перемен. В полном уединении от всех магистральных течений жизни в стране продолжает находиться наиболее скрытая от всего мира и от своих сограждан структура пенитенциарных учреждений Туркменистана.
Ниязовский режим сделал ее образцом закрытости. Такой она остается до сих пор. Все призывы международных общественных организаций разрешить допуск к туркменским тюрьмам всегда категорически отвергались ниязовской властью.
Такие попытки и сейчас не приносят никаких успехов. Сведений о том, что творится за стенами колоний, тюрем и СИЗО, всегда было очень мало. Они, как правило, основывались на очень редких признаниях узников, вышедших на свободу. По окончании заключения
Подготовленное международными организациями исследование состояния мест заключения раскрывает довольно неприглядную картину этой полностью закрытой структуры страны.
Когда станут достоянием гласности отдельные подробности этой структуры, тогда можно объяснить, почему ее стараются держать закрытой от всего мира.
ЦАРСТВО ТУБЕРКУЛЕЗА И ПОДКУПА
Сами детали перечеркивают все пропагандистские лозунги и клише государства о якобы стремлении соблюдать законы и следовать международным демократическим принципам и стандартам.
Согласно исследованию, тюремный индекс Туркменистана – показатель количества заключенных на 100 тысяч населения - среди самых высоких в мире. В Туркменистане он составляет 534. В этом смысле Туркменистан решительно проигрывает даже своим ближайшим соседям.
В Казахстане этот индекс равен 348. В Кыргызстане – 285. Еще сильнее он отличается от европейских стран, в которых индекс составляет 80–90.
Карательно-наказательный принцип туркменского режима определяет и провоцирует самое распространенное нарушение всех возможных международных стандартов и даже собственных законов страны.
Места заключения не рассчитаны на такое количество заключенных, и поэтому тюрьмы и колонии, как правило, содержат в три-четыре раза больше узников, чем это предписано внутренними правилами.
Самая большая по количеству заключенных колония общего режима расположена прямо в пустыне - в Лебапском велаяте. Колония рассчитана на 2 100 осужденных. В ней содержится 5 700 человек. Сама перенаселенность создает проблемы, связанные с плохими санитарно-гигиеническими условиями.
Растет количество эпидемий и заразных заболеваний. Одним из самых распространенных является туберкулез. Так что у многих узников есть опасения выйти на свободу по окончании срока заключения калеками.
Как и во всех практически местах заключения здесь царят подкуп, взяточничество и чисто «рыночные» отношения. Родственники заключенных пытаются путем подкупа тюремных начальников и других сотрудников колоний добыть какие-то привилегии для узников.
В Казахстане есть даже случаи, когда заключенные с помощью больших подкупов добиваются досрочного освобождения.
СОН ПО ОЧЕРЕДИ
Исследование предлагает еще один красноречивый пример пенитенциарной системы по-туркменски. В городе Дашогуз находится печально знаменитая женская колония. Она возведена еще в советское время, в 1967 году, с расчетным содержанием 700 узников. Но вместимость доведена до рекордной отметки - 2 010 женщин.
В помещениях, рассчитанных на четыре человека, содержится 12–14 женщин. В этих камерах есть только одно отхожее место – открытый унитаз и один умывальник.
Что касается сна, то женщины спят на нарах по очереди, в три смены. Немудрено, что в колонии распространены различные заболевания, включая инфекционные. Смертность в колонии в среднем – 15 человек в год.
Но сами условия содержания не являются единственной мерой наказания. Кроме этого, есть внутренняя система пыток, выраженная в частых избиениях и изнасилованиях женщин служащими колонии.
ПОСЛЕДНИЙ ВОР В ЗАКОНЕ
Наиболее существенная разница между исследованиями пенитенциарной системы в Туркменистане и Казахстане лежит в плоскости двух факторов.
Казахскую ситуацию нельзя охватить без анализа участия криминальных авторитетов во внутренней жизни мест заключения и возрастающей роли в тюрьмах представителей исламистских радикальных организаций. В казахстанских тюрьмах администрация уже вынуждена делить власть и влияние с этими двумя категориями заключенных.
И такое распределение власти полностью отсутствует в туркменских местах заключения. Здесь, как и в других сферах жизнедеятельности, наличествует абсолютная власть государства.
Однажды, еще на заре независимости, ниязовский режим расправился со всеми криминальными авторитетами. Пришлось прибегнуть к публичной казни одного из последних воров в законе Туркменистана, знаменитого Айли.
Будучи увлеченным своим величием, Айли даже иногда позволял себе высказывания, что может решать в стране все вопросы без исключения, вплоть до замены президента.
Такие вещи Сапармурат Ниязов не прощал. Ни о каком влиянии исламистов в местах заключения в Туркменистане тоже не может быть речи, поскольку и в религиозных вопросах в стране доминирует государство.
«ГОРБАТАЯ» ТЮРЬМА
Исследование, проведенное под эгидой организации «Туркменская инициатива по правам человека» не затрагивает одну из самых скрытых и мистических сторон тюремного царства Туркменистана. В 2002 году по обвинению в заговоре против Сапармурата Ниязова закрытыми скорыми судами были брошены за решетку сотни туркмен.
Среди них - видные активисты оппозиции во главе с бывшим министром иностранных дел Борисом Шихмурадовым. Кроме того, в места заключения загребли много людей из числа родственников и друзей Шихмурадова и его сторонников.
Таким образом Сапармурат Ниязов хотел одним ударом полностью искоренить в стране любые проявления оппозиционности. По некоторым сведениям, главных осужденных отправили в самую закрытую тюрьму страны, которая находится в 90 километрах от Ашгабата. С тех пор о них ничего не слышно.
Эту тюрьму в народе прозвали «горбатой». Построили ее под кураторством самого Туркменбаши. Название идет от некоторых камер, высота которых не превышает 120 сантиметров. В таких не постоишь. Разве что сгорбившись. Чисто ниязовская архитектура.
(Независимый журналист Александр Народецкий работал раньше директором Украинской и Туркменской редакций Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода». В данной статье излагает свою точку зрения и свои суждения. Они могут не совпадать с позицией редакции радио Азаттык.)
