Сенат казахского парламента 9 сентября ратифицировал Cоглашение о создании Совета сотрудничества тюркоязычных государств. Ранее этот документ ратифицировали Азербайджан и Турция.
Решение о его создании было принято на встрече президентов этих стран в азербайджанском городе Нахичевань в прошлом году, о чем должно быть официально объявлено на саммите тюркоязычных государств в Стамбуле в среду, 15 сентября.
Министерством иностранных дел Казахстана создание этого совета преподносится как инициатива президента Казахстана Нурсултана Назарбаева. По словам вице-министра иностранных дел Нурлана Ермекбаева, который представил на рассмотрение сената парламента Казахстана закон о ратификации соглашения о создании Совета сотрудничества тюркских государств, в рамках данного соглашения предусматривается создание секретариата, который будет располагаться в Стамбуле.
Согласно проекту устава совета, он будет состоять из советов президентов, министров иностранных дел, экспертов, аксакалов и секретариата. Ожидается, что его генеральным секретарем будет избран Халиль Акынджы, отставной турецкий дипломат, возглавлявший ряд дипломатических миссий за рубежом.
Членами новой организации станут Турция, Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан и Туркменистан. Участие в совещании президента Узбекистана Ислама Каримова так и осталось под вопросом – его страна не участвует во встречах руководителей тюркоязычных стран начиная с 1995 года.
И на этом фоне особое внимание заслуживают слова одного из официальных лиц Турции, произнесенные во время церемонии открытия в Анкаре памятника президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву в честь его 70-летнего юбилея, о том, что Турция хотела бы присоединиться к Таможенному союзу России, Казахстана и Беларуси.
На своем очередном круглом столе Казахская редакция Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода» – радио Азаттык – предлагает для обсуждения следующие вопросы: что стоит за созданием Совета сотрудничества тюркоязычных стран? Почему президент еще одного тюркоязычного государства, Узбекистана, не участвует в саммите в Стамбуле? Присоединится ли Турция к Таможенному союзу Беларуси, Казахстана и России?
В круглом столе участвуют: Мухаммад Салих – лидер узбекской оппозиции; Вафа Гулу-заде – бывший государственник советник по национальной безопасности Азербайджана, ныне независимый политолог; Алексей Власов – главный редактор российского портала «Вестник Кавказа»; Мурат Лаумуллин – главный научный сотрудник Казахского института стратегических исследований.
Модератор круглого стола – сотрудник Казахской редакции Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода», радио Азаттык, Султан-Хан Аккулыулы.
СОПЕРНИЧЕСТВО ТУРЦИИ И РОССИИ
Ведущий:
Какой из тюркоязычных стран более выгодно – политически или экономически – создание Совета сотрудничества тюркоязычных стран? Что стоит за желанием официальной Анкары присоединиться к Таможенному союзу России, Казахстана и Беларуси?
Вначале предлагаю послушать мнение Акорды, которое озвучил официальный представитель МИД Казахстана Аскар Абдрахманов:
«Мы убеждены, что создание подобной структуры выгодно всем тюркоязычным государствам и не в последнюю очередь Казахстану. То есть сотрудничество между этими странами как в экономической, так и культурно-гуманитарной плоскости очевидны. Они, надеюсь, будут служить пользой для всех тюркоязычных государств независимо от их происхождения».
Вафа Гулу-заде:
– Я хотел бы отметить, что создание такого содружества тюркоязычных государств было еще в прошлом веке и инициатором этого был покойный ныне президент Турции Тургут-Озал.
После этого дело возглавил Сулейман Демирель, следующий президент Турции. Известно несколько саммитов тюркоязычных государств, которые прошли в Казахстане, Киргизии, Азербайджане, Узбекистане и других тюркоязычных государствах. Но все эти встречи в основном носили чисто декларативный характер, все декларировали свои добрые намерения создать некое сотрудничество.
Но дальше декларации дело не пошло. В чем причина? Я считаю, что причина в том, что все тюркоязычные государства входили в состав Российской империи и в советский период, и досоветский период. И никто из них не имел двусторонних отношений. Двусторонние отношения начали формироваться ныне – в период независимости. Поэтому ныне такое содружество стало возможным.
Но развитие этого дела, конечно, будет тормозить Москва. До сегодняшнего дня влияние Москвы было весьма сильное во всех этих тюркоязычных странах. Здесь соперничество России и Турции.
Я думаю, что нынешняя инициатива Казахстана очень своевременна и будет направлена на создание в первую очередь экономического и культурного сотрудничества между тюркоязычными странами. Нынче это дело возглавляет такое государство региона, как Турция, которая является развивающимся феноменом, потому что Турция уже превратилась в крупное региональное государство.
Думаю, что экономические выгоды, выгоды в области инфраструктуры и так далее будут интересовать всех. Но развитие этого дела, конечно, будет тормозить Москва. Потому что все это было сферой влияния Москвы. До сегодняшнего дня влияние Москвы было весьма сильное во всех этих тюркоязычных странах. Здесь соперничество России и Турции. Я думаю, что борьба за свои интересы в тюркоязычных государствах будет происходить на фоне вот этой борьбы.
РАЗНЫЕ МОТИВЫ АСТАНЫ И АНКАРЫ
Алексей Власов:
– Я полагаю, что Баку, Анкара, Астана имеют разные мотивы с точки зрения своего участия в интеграционных проектах, которые обозначаются как проекты, направленные на создание некого союза тюркских государств.
Геополитические интересы здесь у Анкары, которая заинтересована в расширении своего влияния как на Южном Кавказе, так в Центральной Азии.
Поэтому я думаю, что интересы Турции связаны не только с программами социокультурного, гуманитарного и образовательного сотрудничества в рамках организации ТЮРКСОЙ, но и с серьезной заявкой на то, чтобы Турция являлась самостоятельным игроком, таким же, как Пекин, Брюссель, Москва и Вашингтон, в Центральной Азии, опираясь на присутствующую определенную часть интеллигенции этих стран, на идеи тюркского единства.
Конечно, они были сильнее в начале девяностых годов, когда Турция впервые вошла в этот регион на развалинах Советского Союза. Но сейчас, когда совершенно очевидно, что идея движения Анкары в Евросоюз откладывается на неопределенное время, на замену этому формируется новая евразийская составляющая продвижения Турции и ее геополитических интересов.
И Астана, на мой взгляд, эту партию в какой-то степени разыгрывает вместе с Анкарой. Другое дело, что интересы Нурсултана Назарбаева и казахстанской элиты больше, мне кажется, лежат в сфере имиджевой стороны проекта. Ведь Казахстан, ни для кого не секрет, активно развивает целый спектр интеграционных проектов – ШОС, ЕврАзЭС и другие.
И это направление интеграции тюркского мира укладывается в именно имиджевую идею и представление о Нурсултане Назарбаеве как о главном евразийском интеграторе. Тем более что идея практического евразийства – это его ноу-хау, выдвинутое еще шестнадцать лет назад.
И последнее – это Баку, который больше заинтересован, как мне кажется, в развитии двустороннего диалога по линии Баку – Анкара или, допустим, Баку – Астана. Но в целом Ильхам Алиев, как мне кажется, не возражает, а, может быть, даже поддерживает идею развития тюркских проектов в сфере экономики, энергетической сферы, ну и деятельности ТЮРКСОЙ.
Так что у каждой стороны свои интересы, а в целом пока ситуация с этим проектом неопределенная, возможно, из-за того, что на выходе каждая из сторон желает получить свое.
ИДЕИ ТЮРКСКОГО ЕДИНСТВА
Мурат Лаумуллин:
– Вспоминаю бессмертные строки Фридриха Энгельса, когда он смеялся в середине девятнадцатого века над идеями панславизма. Славянское единство, германское единство, в данном случае тюркское, на которое намекают организаторы нашего круглого стола, – это миф. Этого невозможно достичь, но можно достичь других вещей. На самом деле есть три по-настоящему евразийские государства: Россия, Турция и Казахстан, чьи территории лежат на обоих континентах.
Я бы отнес туда и Украину, но украинские товарищи не поймут, хотя половина их территории Великой степи принадлежат Евразии. Поэтому желание Турции вступить в Таможенный союз выглядит странно. Но, конечно, это очень усилило бы позиции всех участников Таможенного союза.
Поскольку Турция давно член ВТО, член западного блока, но перспективы есть. Казахстан, как вы знаете, тесно связан с Россией: экономически, исторически и так далее. Поскольку Россия является наблюдателем ОИК, почему бы России, как государству, в котором как минимум шесть-семь территориальных автономий являются тюркскими, не стать ее членом. Может быть, сначала наблюдателем будущей ассоциации тюркоязычных государств.
Казахстан в девяностые годы, как и Узбекистан, холодно относился к роли младшего брата. Сейчас настало время, когда мы можем наравне с Турцией выступать на международной арене. Поэтому это было главным мотивом, почему Астана реанимировала эти идеи тюркского единства.
БЕЗОПАСНОЕ СЛОВО «ИНТЕГРАЦИЯ»
Мухаммад Салих:
– Тема, конечно, не новая. Съезды руководителей тюркских республик уже проводятся с 1994 года. На них в основном тогда еще ставились такие начальные вопросы, как культурные. Экономические отношения тоже были, но были на втором плане. Тогда было решено создать постоянно работающий секретариат.
Решили также создать единый алфавит для тюркского мира, создать сопоставительные слова тюркских наречий и так далее. Можно сказать, что в основном это были культурные вопросы. Экономический вопрос тоже стоял тогда. На первый план вышли вопросы энергетики, транспорта, связь. Как мечта было возрождение Великого шелкового пути.
Тогда наши руководители работали над контурами новой Евразии. К сожалению, за прошедшие пятнадцать лет поставленные цели не были достигнуты. Идея интеграции тюркских государств на какое-то время, особенно к концу прошлого века, была отодвинута на обочину политической конъюнктуры.
Однако, как отметили наши друзья, в Нахичиване в прошлом году был саммит, где предложение Нурсултана Назарбаева как-то возродило эту идею. Назарбаев предложил идею создать региональное объединение, которое называлось тогда Совет сотрудничества тюркоязычных государств. И наконец, по этой инициативе была создана Парламентская ассамблея тюркоязычных стран.
Я бы не говорил, что это не тюркское государство, а – Средне-Азиатского региона. Тюркский пояс – начиная от Адриатического моря до китайских стен. Эта география просится по географическому расположению и по геополитической интеграции. Об этом мечтали еще в прошлом веке, позапрошлом веке даже наши так называемые пантюркисты.
Но после падения СССР можно было бы реализовать мечты наших предков. Я сторонник этой интеграции, потому что наши страны стиснуты между двумя гигантами – Китаем и Россией. В этом положении перспективы лучше, чем евразийская интеграция, нам просто не видится.
Я не говорю о пресловутой модели Евразии, о которой говорит Жириновский и Дугин, где они видят наши государства южными губерниями новосозданной Русской империи. Я думаю, окончательной целью этой интеграции должно быть, по нашему мнению, единое экономическое поле, подобное Европейскому союзу, единая валюта, как в ЕС, единые вооруженные силы, координация, внешняя политика и так далее. Это очень безопасное слово – в нашем положении это слово «интеграция».
Не единство тюркского мира, не союз тюркских государств – нужно как можно избегать слова «тюркское единство», которое раздражает весь мир, не только Россию. И надо сказать, что некоторые наши аналитики говорят очень иронично и с некоторой досадой, что тюрки Средней Азии выбирают уже нового старшего брата в лице Турции. Это не так.
Нам пора освободиться от этих эмоций, от этой закомплексованности. Старший брат, младший брат – эти слова, я думаю, уже теряют свое значение. Есть национальные интересы. Как Алексей сказал, они есть не только у старших братьев, но они есть и у младших. Может, даже больше, чем у старших.
ЛАВИРОВАНИЕ ИСЛАМА КАРИМОВА
Ведущий:
– Почему президент Узбекистана не поехал на саммит тюркоязычных стран в Стамбуле?
Мухаммад Салих:
– Мое мнение будет очень субъективным, потому что Каримов на объединение тюркских государств с самого начала имел очень страшную аллергию. Он с 1994 года, когда Демирель уговаривал прийти на саммит, – и тогда он сторонился и держался на расстоянии.
Но, я думаю, основная причина в том, что он не считает себя, во-первых, тюрком. У него есть этническо-психологические причины, которые препятствуют принятию ментально слово «тюрк» и слово «Тюркестан». Это такие субъективные причины мешает ему в своей политике принимать эту идею единства тюрков. Вторая, конечно, причина: он лавирует между Китаем и Россией, чтобы им понравиться.
Вафа Гулу-заде:
– Действительно, если он не тюрк, то он кто? Я очень хотел бы узнать, потому что выступающий наш друг из Узбекистана так и не сказал, кто он. А с другой стороны, я знаю его как очень амбициозного человека, который в центре Вселенной видит себя.
С другой стороны, его винить нельзя: он боится всего. Он боится России, он боится США. Россия, так сказать бывший колонизатор, снова поставит на колени Узбекистан. Боится США, потому что США – демократическая страна, а Узбекистану демократия хуже смерти. В такой ситуации лучше всего, чтобы голова не болела – быть подальше от всякого рода тюркоязычных саммитов и других мероприятий.
Он больше склоняется в сторону России. Потому что в регионе Центральной Азии пока что Россия имеет превосходство над другими державами, как Китай и США. Просто традиционно. Я не считаю, что Россия сильнее США или Китая на данном этапе. Но Россия хорошо знает этот регион, и она знает, как испортит кровь любому из глав этих тюркоязычных государств. Поэтому все ее боятся. И в первую очередь Ислам Каримов.
Алексей Власов:
– Я думаю, что ответ абсолютно прост и ясен – ни в каких интеграционных структурах Ислам Каримов не горит желанием принимать участие. Ни под эгидой России, ни под эгидой Запада, ни с другими представителями тюркского мира, в данном случае прежде всего с Казахстаном и Турцией.
Причина двояка. Первое – это склонность Каримова устраивать любые контакты на уровне двухсторонних отношений. Второе – здесь играет определенное личное отсутствие понимания с другими лидерами региона, которые остаются у власти с начала создания независимого государства. Я имею в виду с Нурсултаном Назарбаевым.
Проще формировать экономические, образовательные, гуманитарные проекты по тем линиям, которые выгодны самому узбекскому президенту. Возможно, что интерес к тюркскому проекту изменится после смены политической элиты в Узбекистане, которая рано или поздно произойдет.
Но пока говорить о перспективах участия Узбекистана в ШОС, ЕврАзЭС или в тюркской интеграции, мне кажется, было бы по меньшей мере наивным.
Мурат Лаумуллин:
– Я солидарен с мнением господина Салиха. Каримов по происхождению самаркандский таджик, по крайней мере наполовину. В политике эмоции роли не должны играть. Наверное, он не хочет быть на вторых ролях в этом тюркском союзе. Ясно, что там первую скрипку играть будут Турция и Казахстан. Видимо, это основной мотив. Но, в принципе, коллега Власов достаточно внятно объяснил.
МЕССЕДЖ ТУРЦИИ МОСКВЕ И АСТАНЕ
Ведущий:
– Что стоит за желанием Турции присоединиться к Таможенному союзу России, Казахстана и Беларуси?
Предлагаю послушать официального представителя МИД Казахстана Аскара Абдрахманова:
«Честно сказать, об официальном желании Анкары о присоединении к Таможенному союзу мы не слышали. Однако неофициальные высказывания турецких политологов и других общественных деятелей могут свидетельствовать о том, что Турция, как один из крупных торгово-экономических партнеров стран Таможенного союза, в частности России и Казахстана, испытывает большой интерес, видит большие перспективы у Таможенного союза. Это свидетельствует о том, что направления по работе формирования Таможенного союза Казахстана, России и Белоруссии выбраны правильно».
Алексей Власов:
– С одной стороны, совершенно очевидно, что заявление носит имиджевый характер. Это месседж не только Москве и Астане, но это и месседж обращенный к Брюсселю, который упорно не пускал на протяжении длительного времени Турцию в Евросоюз.
Есть альтернатива развития, не только европейский вектор, но и прежде всего более прагматичный, с ярко выраженной торгово-экономической составляющей линией отношений с Центральной Азией и Россией.
Вторая составляющая – это экономика, потому что, имея в основе серьезные геополитические противоречия в отношениях между Москвой и Анкарой, экономика составляет стержень отношений России и Турции. Поэтому, с одной стороны, лично мне понятны мотивы турецкой элиты. С другой стороны, мне кажется, что это заявление делается из расчета на то, что в ближайшее время этого все равно не произойдет. То есть декларации будут, но само сближение с Таможенным союзом по этим двум причинам вряд ли будет реальностью.
Самому Таможенному союзу внутри себя нужно разобраться с теми проблемами, которые возникли на первом этапе его формирования. А то уже Киргизия, Таджикистан, теперь и Турция, заявляют о том, что вот-вот они постучатся в дверь. А кто-то уже ногу занес, чтобы войти в Таможенный союз.
Чтобы эта структура заработала успешно, необходимо время. И решить вопрос номер два – это отношения Таможенного союза и ВТО. До этого момента Турция, как член ВТО, участвовать в Таможенном союзе в практическом плане едва ли сможет. Сугубо даже по правовым, юридическим моментам.
Но за это время, обозначив этот вектор, Турция вполне может выступать как партнер стран Таможенного союза и в этом отношении считать себя приобщенной к большому евразийскому проекту, который еще шестнадцать лет назад сформулировал Нурсултан Назарбаев. То есть ничего не проигрывая, Турция в имиджевом плане в этом случае выигрывает достаточно много. Но от имиджа до реальных шагов дистанция огромного размера.
Мурат Лаумуллин:
– Таможенный союз – это проект, который является первым шагом или вторым, может быть, к восстановлению советского экономического пространства. Поэтому участие Турции странно выглядит. Лично я, например, только бы приветствовал, если бы такая мощная экономическая держава Переднего Востока присоединилась к нему. Хотя коллега Власов указал на юридические, экономические и геополитические проблемы, которые могут возникнуть.
Но факт остается фактом, и референдум, который состоялся в последнее воскресенье, ясно указывает, что Турция отходит от Запада. Меняется ее политическая система, ее геополитический настрой восстановить роль прежней Османской империи и работать с регионами Ближнего и Среднего Востока. Новая опция, которой у нее не было никогда, – это включиться в великое Евразийское экономическое пространство, которое сейчас мы создаем. Что решат в Анкаре – мы пока не знаем, но, конечно, участие Турции придало бы вес и Таможенному союзу, и любым другим объединениям.
Мухаммад Салих:
– Такой союз для Турции выгоден и в политическом, и экономическом смыслах. Власов очень хорошо подметил, что одностороннего интереса не бывает и в этом должны быть заинтересованы и Россия, и Беларусь. Я тоже, например, сторонник того, что Турция уже не должна смотреть на Запад. Во-первых, это оскорбительно. Уже сколько лет Турция стоит у порога.
Я наблюдал статистику, всего пять лет тому назад 60–65 процентов населения Турции были сторонниками вхождения в Европейский союз, сегодня эта цифра снизилась до 40 процентов. Всё идет как надо, я думаю. Не надо видеть трагедию в том, что Турция отворачивается от Европы и поворачивается лицом к Евразии. Это как раз и правильное направление, я думаю.
Вафа Гулу-заде:
– Во-первых, я полностью согласен с очень профессиональным анализом господина Власова. Там четко расставлены все точки над «и». Действительно, на сегодняшний день вступление Турции в Таможенный союз, который сам четко не разобрался со своими проблемами, – это нереально. Вместе с тем, Турция прекрасно понимает, какие она заимела дивиденды в результате своего плотного сотрудничества с Россией. Турция, войдя в Таможенный союз, могла бы утроить свое экономическое могущество, поэтому она и сможет туда вступить. Хотя на официальном уровне ничего не было сказано.
Ведущий:
– Уважаемые участники, наше радио Азаттык на этом завершает заседание круглого стола. Большое спасибо за ваше участие в дискуссии.
