Вера в Бога помогла братьям покончить с токсикоманией

ЧТО ТОЛКНУЛО В ТЕПЛОТРАССУ?

В Темиртау токсикоманы в основном обитают на территории металлургического комбината «АрселорМиттал Темиртау», где всегда можно украсть толуол. Как пишут в справочных материалах, толуол – это метилбензол, бесцветная жидкость с характерным запахом, которая дает наркотическое опьянение.

Семья у Тараса и Михаила — неблагополучная. Оставшись без работы, отец запил, стал буянить. Дети были предоставлены сами себе, они стали убегать из дома. Чтобы иметь деньги на карманные расходы — подрабатывали на рынке грузчиками, дворниками. За это им платили совсем немного, иногда давали еду.

Позже братья и вовсе перестали жить дома, школу бросили. Жили в теплотрассе в центре города. Там собирались десятки таких же бродяг. Здесь подростки впервые попробовали сигареты, алкоголь, наркотики. Вскоре они перешли на более дешевый «кайф» — толуол. Им смачивали тряпочку либо рукав кофты и нюхали.


27-летний Миша вспоминает:

— Первое время отец меня вылавливал, пытался перевоспитать, но я сопротивлялся. Не хотел я возвращаться домой: жить мне нравилось в теплотрассе. Нанюхаешься и ловишь кайф, были глюки. Толуол заглушал боль, холод, голод. Нас дворовские пацаны били постоянно, среди нас были и девчонки, хотя вообще у них есть свои точки. Я уже полностью на рынке тогда жил. Летом — под контейнером, зимой — в теплотрассах. У меня на глазах умирали пацаны, один в теплотрассе задохнулся от пара.

Так продолжалось несколько лет. Сменной одежды не было, поэтому от грязи она прилипала к телу, от вшей тело невыносимо чесалось. Летом иногда мылись на озере, а зимой не мылись вообще, говорит Михаил:

— Бельевые вши сильно кусали, один раз я так растер ногу, аж разодрал кожу. Рана была большая, кровоточила, носки прилипали, и когда я снимал их, то кожа сдиралась вместе с ними. В последнее время я даже ходить не мог из-за ран. Было очень больно, передвигался с помощью палки. Я думал, что уже через год умру, потому что состояние было очень плохое.

ДОЗА ТОЛУОЛА — ПЯТЬ ТЕНГЕ

Жизнь на рынках и под трубами комбината, в теплотрассах и колодцах — другой мир, говорят бывшие беспризорники. Здесь свои законы. Со слов братьев, если у кого-то есть толуол, то он «в почете»: все местные чухоморы будут тереться вокруг него, и просить дозу. Ее цена — пять тенге. В Темиртау было несколько точек по продаже толуола, рассказывает Тарас:

— За эти деньги дают намочить тряпочку один раз, но ушлые товарищи могут ее отобрать, поэтому многие умудряются смачивать толуолом рукав и нюхают, пока не выветрится. Зависимость от толуола большая. Мы были уже на грани смерти, но самостоятельно бросить это занятие не получалось. Тело до сих пор всё в шрамах, нас избивали не только пацаны из обеспеченных семей, но и охранники с базара ловили и лупасили нас дубинками. Меня вообще три раза душили. За людей нас не считали. Кому-нибудь расчистишь территорию на рынке, а продавец даст тебе самое гнилое яблоко. И ты его съешь, потому что больше кушать нечего. А пока мы спали, крысы в кармане хлеб съедали. Пили озерную воду и ржавую воду из труб в теплотрассах — одного нашего пацана так сильно скрутило, что под утро он умер.

По словам братьев — бывших токсикоманов, каждый распределял свои точки на базаре.

— Бывало, спим ночью, а рядом кого-то насилуют. Я не мог больше это терпеть, даже толуол уже не помогал. Случалось, что пацаны дворовские вырывали нашим зубы, а двух бомжей, облив толуолом, подожгли. Нас ловили полицейские, отправляли в приемник-распределитель в Караганду. Но мы не подходили по возрасту, и нас отпускали, — говорит Михаил.

ПОМОГЛА ВЕРА В БОГА

Братья Тарас и Михаил говорят, что были уже на грани смерти, когда товарищи по несчастью подсказали им, что в местной церкви раздают горячие обеды. Там их кормили, отмывали, иногда еще и одежду чистую давали. Но они по-прежнему возвращались в теплотрассу и продолжали нюхать толуол. И лишь через несколько лет они поняли, по их словам, что в церкви лучше, чем на улице.

— Постепенно мы отвыкали от бродяжничества, пасторы помогли нам вернуться домой, нашли нам работу, приобщили к вере в Бога. Сейчас мы трудимся с братом в строительной фирме, делаем ремонты. Когда я таскал носилки, аж падал — до того был истощен и болен. Мы научились читать, писать. Брат даже по первой перечитывал все вывески на улице, настолько для нас это было дико. Когда у меня начались ломки, меня отправили в Петровку, там есть специальный реабилитационный центр. Свежий воздух, работа, животные помогли мне адаптироваться, — говорит Михаил.

Сейчас братья планируют получить хотя бы среднее техническое образование, создать семью. Они говорят, что больше не нюхают толуол, не курят и не пьют. Теперь помогают себе подобным.

— Вытащить с того света токсикоманов «со стажем» очень сложно и почти нереально, если человек сам этого не захочет. Мы испытали это на себе, поэтому с «чухоморами» теперь не сюсюкаемся. Ставим ультиматум: либо бродяжничество и верная погибель, либо еда и работа, — говорят братья.

МИРНОЕ СОСУЩЕСТВОВАНИЕ

Если раньше токсикоманы в основном обитали в городских теплотрассах, то теперь многие перебрались на комбинат, поближе к толуолу. Его воруют прямо из бочек. Завод манит токсикоманов и бомжей металлоломом, теплыми подвалами. Об этом поведали они сами.

В одном из рейдов, который проводился на комбинате в прошлом году, некоторые работники цехов рассказывали, что стараются не сдавать бродяг полиции, так как те злопамятные. Если их обидеть, то могут и отомстить, например что-нибудь подкинуть в емкости с металлопродукцией, которая потом окажется бракованной, говорят заводчане.

28-летний бомж, можно сказать, вырос на территории завода. Он был токсикоманом, а теперь ему даже предоставили подработку: за деньги и еду парень подметает пол и по-прежнему живет в подвале цеха. Хлопот он не доставляет, поэтому его и не трогают.

Есть целые семьи в Темиртау, которые ведут бродячий образ жизни. Одна из таких живет на территории комбината, а летом — на местном водохранилище. Эта группа бродяг состоит из матери, сына, снохи и ее подружки.

— Уже год живем на комбинате, здесь тепло, вода горячая есть. Мы железо собираем, помогаем разгружать и таскать металл, еще на постах убираемся — нам дают за это деньги и еду. Нас здесь 11 человек, — говорит бомж Надя, мать.

Ее сына-токсикомана уже несколько раз доставляли в отдел полиции, затем отпускали, но он снова возвращался сюда. По словам этих бродяг, их периодически гоняют и бьют.

— Вот смотрите: насквозь щеку пробили. Мы сидели в подвале, кушали, а потом туда зашли какие-то люди и просто так меня ударили, говорит бомж Оксана.

В управлении внутренних дел города Темиртау говорят, что со взрослыми токсикоманами и бомжами ничего поделать не могут, хотя есть центр адаптации, но там они не приживаются. Если в ходе рейдов обнаруживаются дети-токсикоманы, то о них сообщают в органы опеки и попечительства либо родителям, если они есть. Специальных мероприятий по выявлению детей-токсикоманов в Темиртау не проводится, говорят в полиции.