На этот и другие вопросы в интервью Азаттыку ответил Алекс Найс, аналитик по странам Центральной Азии британской исследовательской компании Economist Intelligence Unit.
Азаттык: Казахстан — вторая экономика в постсоветском пространстве, в которой за последние недели произошла девальвация национальной валюты. В январе российский рубль потерял 10 процентов по отношению к доллару. Во вторник (11 февраля) казахский тенге обесценился на 19 процентов по отношению к американской валюте. Оказало ли падение рубля дополнительное давление на тенге, который и без этого испытывал давление других факторов, которые ослабили валюты многих развивающихся рынков в последние месяцы?
Алекс Найс: То, что мы наблюдали с января, — резкое обесценивание ряда валют развивающихся стран по отношению к доллару, в том числе рубля, - является, пожалуй, самым значительным [фактором], повлиявшим на казахский тенге. Но был также ряд [других] факторов, которые ослабляли валюту в этом году, в том числе снижение стоимости цен на нефть, слабый экспорт и резкий рост импорта.
В целом тенге имеет тенденцию следовать за колебаниями рубля. Предыдущая крупная девальвация казахской валюты в 2009 году также последовала за падением стоимости рубля. Причина отчасти заключается в схожести экономик — обе страны являются крупными экспортерами нефти. Россия не только один из главных торговых партнеров Казахстана, но и один из основных потребителей (казахского) ненефтяного экспорта. Если происходит снижение курса рубля, то цены на казахстанские товары в России вырастают, что оказывает давление на курс тенге — и теперь его ослабили, чтобы как-то поддерживать ценовую конкурентоспособность товаров.
Азаттык: Председатель Национального банка Казахстана Кайрат Келимбетов сказал, что правительство считает, что новая стоимость 185 тенге за доллар — адекватный обменный курс для валюты. Можем ли мы ожидать, что казахский Центральный банк будет удерживать курс тенге на этом уровне?
Алекс Найс: Очень трудно [предсказывать] валютные рынки, но они на самом деле могут девальвировать [тенге] довольно значительно. Интересно, что тенге потерял 20 процентов своей стоимости (к доллару) по сравнению, скажем, с рублем, который потерял с января 10 процентов, притом что в Казахстане более низкий уровень инфляции. Вот мне и интересно, предоставили ли они себе таким образом некоторую свободу, возможно, даже для некоторого укрепления валюты. Но это зависит от ряда факторов. Если в течение года цена на нефть значительно ослабнет, то это может привести к сокращению стоимости ее экспорта, и тогда вновь может стать трудным удерживать тенге на этом уровне.
Азаттык: Есть ли вероятность того, что девальвация тенге будет подпитывать инфляцию в казахстанской экономике?
Алекс Найс: Потребительские товары в значительной степени импортируются из-за рубежа, и цены на всё заметно подскочат вверх, что увеличит инфляцию. Теперь, в долгосрочной перспективе, так как Казахстан пытается диверсифицировать свою экономику, более слабый тенге поможет местным производителям и, возможно, будет стимулировать потребителей в некоторых областях покупать местную продукцию. Но это долгосрочный проект, а в краткосрочной перспективе мы увидим всплеск инфляции, и это реальная проблема, и я думаю, что это вызовет сильное возмущение у рядовых казахстанских потребителей.
Азаттык: Другие страны Центральной Азии также тесно связаны с Россией либо как торговые партнеры, либо посредством денежных переводов трудовых мигрантов. Есть ли вероятность того, что девальвация национальной валюты произойдет в Кыргызстане и Таджикистане — экономики этих стран в значительной степени зависят от денег, отправляемых трудовыми мигрантами, работающими в России?
Алекс Найс: Если мы посмотрим на Кыргызстан и Таджикистан, эти страны обременены очень крупными платежными дефицитами — то есть они импортируют намного больше, чем экспортируют. Кроме того, они в большой степени зависят от притока в страну денежных переводов из России. Поэтому нынешнее падение курса российского рубля будет означать для них снижение стоимости этих переводов в долларовом выражении, и как результат — дополнительное давление и на кыргызскую, и на таджикскую валюты.
Азаттык: А как насчет Узбекистана? Есть ли какие-то признаки того, что узбекский сум также находится на пути к девальвации?
Алекс Найс: В случае с Узбекистаном — конечно, у вас есть официальный курс, и неофициальный обменный курс, который примерно на 30 процентов слабее официального. Мы видели, как узбекский сум слабел на протяжении последнего года, и я думаю, что в течение этого года будет происходить ускорение этой тенденции, на черном рынке курс также будет понижаться. Трудно сказать, будет ли это обесценивание быстрым (как в Казахстане), потому что в некоторых отношениях политика формирования обменного курса в Узбекистане крайне непрозрачна.
Азаттык: А как насчет Туркменистана?
Алекс Найс: Туркменистан, я думаю, столкнется с некоторыми из подобных проблем просто потому, что мы имеем дело с общим ослаблением валют развивающихся рынков, что связано со свертыванием программы количественного смягчения в США. Федеральная резервная система Штатов объявила о постепенном отходе от программы стимулирования экономики, и это обернулось нестабильностью на развивающихся рынках, что оказывает влияние на все эти страны, и Туркменистан, я полагаю, - не исключение.
Интервью подготовил Чарльз Рекнагель, перевод выполнила Алиса Вальсамаки.
