1930 год. Жителей деревни Солона в Манском районе Красноярского края собрали на сходку, чтобы объяснить им все преимущества колхозной жизни.

Все молча слушают агитаторов, не решаясь возразить, пока слово не берёт баптист Манченко. Он предлагает односельчанам не спешить со вступлением в колхозы, потому что впереди другая, куда более заманчивая перспектива.

«Нам, баптистам, в центре Сибири будет построен новый город под названием "Солнце", где будут жить одни баптисты и иметь свои производства, тогда-то будет нам хорошо» — так переданы слова Манченко в докладе окружного отдела ОГПУ.

Можно подумать, что баптист начитался Кампанеллы и говорит об описанном итальянским мечтателем «Городе Солнца». Но нет, Марченко имеет в виду вполне конкретный проект, который за три года до этого был одобрен ОГПУ. Он пока не знает, что этот проект не будет реализован, потому что Сталин лично запретил строить в Сибири утопический город для верующих всех религий. А автор идеи города-утопии Иван Проханов уже изгнан из страны навсегда. Незадолго до своей смерти в Берлине он напишет: «Я до сих пор придерживаюсь того мнения, что Сибирь с её неограниченными природными ресурсами могла бы стать землёй, на которой евангельские христиане создали бы новую, лучшую жизнь для русского народа и превратили бы её в наиболее передовую и развитую часть континента».

Автором идеи создания города верующих стал лидер евангельских христиан Иван Проханов. Писатель, поэт, автор духовных песен, он ещё в 1908 году основал Всероссийский союз евангельских христиан (ВСЕХ) и был избран его руководителем. А после прихода к власти большевиков Проханов удержался от публичных негативных высказываний в адрес новой власти, чтобы оставить возможность для сотрудничества с ней.

Многие участники альтернативных РПЦ религиозных течений с энтузиазмом встретили установление советской власти.

В 1919 году в работе VII Всероссийского съезда Советов принимал участие делегат «от сектантов-коммунистов» — один из лидеров толстовцев Иван Трегубов. Он заявил: «Мы, сектанты-коммунисты, приветствуем вас за то великое и святое дело коммунизма... которому мы также давно служим… Мы желаем сотрудничать с вами в деле насаждения коммунизма… Мы не будем упрекать вас, а вы не упрекайте нас за то, что вы и мы идём к коммунизму разными путями».

В 1920 году из Швейцарии вернулся другой влиятельный толстовец, Павел Бирюков, который дружил с Лениным в годы его женевской эмиграции. Трегубов и Бирюков вместе составили проект документа, который должен был обеспечить участие религиозных течений в экономической и политической жизни страны. Авторы признавали, что «строительство жизни на новых коммунистических началах» встречает среди крестьян «непреодолимое препятствие». Но они знают, как эту проблему решить: привлечь самую «сознательную, разумно-религиозную часть русского народа», которая «не только не сопротивляется коммуне, но сама создаёт коммуны, и притом образцовые». Если ей разрешить жить и работать легально, «шести- или десятимиллионная масса русского сектантства, разбросанная по всей России, Украине, Кавказу и Сибири», даст крестьянам пример новой жизни и увлечёт за собой инертное большинство русского народа.

Проект документа Трегубов и Бирюков передали Владимиру Бонч-Бруевичу — доктору исторических наук и автору множества работ по истории христианских течений. Бонч-Бруевич искренне верил, что евангельские христиане, баптисты, духоборцы, молокане, иеговисты, еноховцы, толстовцы, добролюбовцы и все прочие тоже хотят строить русский коммунизм. К тому же он был ближайшим помощником Ленина и до декабря 1920 года — управляющим делами Совнаркома.

В 1920 году Бонч-Бруевич организовал совхоз «Лесные Поляны», располагавшийся в подмосковном имении Мальце-Бродово, ранее принадлежавшем купцам Фоминым. К работе в нём Бонч-Бруевич привлёк участников нескольких религиозных течений. Ленина очень интересовало, как идут дела в «сектантском» совхозе.

Из письма Ленина, полученного Бонч-Бруевичем не позднее 2 августа 1921 года:

«Дорогой В. Дм.! Напишите мне, пожалуйста: 1) Правда ли, что Вы взяли духоборов в совхоз и очень довольны ими? 2) Как обстоит дело с перевозкой духоборов (а) из Канады, (б) с Кавказа в Россию? … P. S. Все эти вопросы носят частный характер. Поэтому прошу никому на моё письмо не ссылаться».

Из ответного письма Бонч-Бруевича:

«Дорогой Владимир Ильич! Совершенно верно, я пригласил в совхоз группу лично мне известных сектантов, только не духоборов, а членов общины "Начало века" (начало новой жизни). Это убеждённые люди, которые тайно начали устраивать коммуны еще в 1908 г., и я им ещё тогда всемерно помогал в этом деле. Приехали они в совхоз с величайшей радостью и удовольствием, имея в виду посвятить себя исключительно сельскохозяйственному труду в советском государственном хозяйстве. …Говорят, что, работая в совхозе и исполняя все требования правительства, работают на себя самих, ибо чувствуют прямую и неотъемлемую связь и полное единение с рабоче-крестьянской властью. У них решительно всё общее: от столовой, детского общежития до общего гардероба и белья. Конечно, общая касса и пр. Работают изумительно хорошо. Не требуют никаких понуканий, а только всегда просят точно определить задачу. Работа их крайне продуктивна. По моему расчёту, самый слабый из них по годам, физической силе и пр.— работает за троих (3 средних) вольнонаёмных, а самый сильный из них — за восемь человек. Они совершенно признают всю политическую и экономическую программу нашей партии, почему охотно, по своей инициативе, вступают в коммунистическую ячейку… Чтобы избавиться от лодырей вольнонаёмных (крайне тяжёлый элемент), я с осени перевезу ещё в совхоз около 80 человек рабочих из их же среды вместе с семьями».

Бонч-Бруевич проработал директором «Лесных Полян» девять лет, до конца НЭПа. Под его руководством совхоз быстро стал образцовым хозяйством. За первые три года площадь совхозной пашни увеличилась в 16 раз. Были проложены дороги, проведено электричество, пробурена артезианская скважина, построены молочный, колбасный и кирпичный заводы, обустроены скотные дворы на 400 голов скота, построены конюшни для 70 лошадей, свинарник для 500 свиноматок, оборудованы амбары и склады. А для работников совхоза были построены просторные дома, амбулатория, баня, школа, хлебопекарня и столовая.

Сначала совхоз поставлял молоко и молочные продукты лишь в Кремлёвскую больницу. Но к 1925 году он уже создал собственную сеть лавок и ларьков, где продавал мясную и молочную продукцию. А в 1928 году в «Лесных Полянах» был построен крупнейший в Европе завод по производству комбикормов.

Столь успешный опыт сложно было игнорировать. В воспоминаниях Бонч-Бруевича рассказывается о совещании в конце сентября 1921 года, на котором Ленин заявил, что «сектанты и старообрядцы в своей среде имеют также общины, которые давно и хорошо занимаются земледелием на коллективных началах, и что они могут оказать нам существенную помощь, заселяя пустующие национализированные имения, свободные земли… а также совхозы, которые у нас не идут и которые у нас развалились или разваливаются».

По итогам совещания Бонч-Бруевичу поручили написать проект специального обращения. Ленин внёс в готовый текст несколько своих правок. Так появилось воззвание «К сектантам и старообрядцам, живущим в России и за границей». В нём предлагалось дать верующим то, что в годы революции обещали крестьянам, — землю.

Из обращения Наркомзема «К сектантам и старообрядцам, живущим в России и за границей», опубликованного в газете «Известия» 19 октября 1921 года:

«…в нашей обширной стране, имеющей население несоответственно малое её пространству, нашлось много пустующих земель, никем не занятых... Кроме того, после гражданской войны образовался значительный фонд свободных земель, брошенных на произвол судьбы белогвардейцами».

Авторы обращения признают, что попытка создать на пустующих землях совхозы по факту провалилась. Они работают «недостаточно хорошо», поскольку крестьяне не смотрят «на советское хозяйство как на своё хозяйство, где придётся жить и трудиться постоянно, может быть, до самой смерти». А у адресатов обращения уже есть богатый опыт общинной жизни, а также репутация неутомимых и добросовестных тружеников. Поэтому Наркомзем предлагает им поселиться на пустующих землях и создать на них совхозы. В свою очередь, государство обещает абсолютно «не вмешивается в дела религиозного мировоззрения, предоставляя каждому полную свободу веры и неверия».

После выхода воззвания начался период, который одни историки религии позднее назовут золотым веком сектантства, а другие — религиозным НЭПом. Христианские диссиденты получали земельные участки и создавали образцовые сельскохозяйственные коммуны. Тогда и появилась идея строительства идеального христианско-коммунистического города, где будут вместе жить и трудиться представители самых различных христианских конфессий.

Автором идеи создания города верующих стал лидер евангельских христиан Иван Проханов. У Проханова уже был опыт создания христианских коммун. Ещё в годы учёбы в Петербургском технологическом институте ему удалось познакомиться с проектом хозяйственной артели «Вертоград», где должны были трудиться люди разных сословий с твёрдыми христианскими убеждениями. Авторы проекта — столичный аристократ Василий Пашков и граф Модест Корф — исколесили весь юг страны и выбрали для создания артели участок возле хутора Софиевка вблизи Симферополя. Однако создать «Вертоград» им не удалось — и Пашков, и Корф ещё в 1884 году были принудительно, в два дня, выдворены за пределы России.

Через 10 лет, в 1894 году, на выбранном Пашковым и Корфом месте в Крыму всё же появилась коммуна под названием «Вертоград». Её основал Проханов. Вместе с ним строить новую жизнь решили проповедник Григорий Фаст с семьёй, вдова поэта Некрасова Зинаида Николаевна с двумя племянницами и ещё несколько энтузиастов. Все они были готовы трудиться не покладая рук, чтобы создать «Цветущий сад» — именно так переводится с церковнославянского «Вертоград».

Из воспоминаний Ивана Проханова:

«Наши вечера мы проводили с особой пользой. После тяжкого трудового дня мы собирались вместе за ужином. Я рассказывал и читал из церковной истории. Сестры шили и чинили. Это были незабываемые вечера. Мы были очень счастливы в нашем "Вертограде"».

Идиллия продолжалась всего четыре года. Правительство издало очередной циркуляр против «зловредной штунды» — движения баптистов, который начали применять ко всем протестантским общинам без разбора. «Вертоград», где была свободная проповедь Евангелия, равноправный труд и общее имущество, велено было распустить.

После прихода к власти большевиков Проханов не предпринимал новых попыток воскресить «Вертоград», но живо интересовался всеми коммунами, которые создавали протестанты, откликнувшиеся на призыв Наркомзема. Лучшей из всех считалась «Вифания» в Тверской губернии. Больше сотни членов этой коммуны пахали поля купленным в кредит трактором Fordson, в изобилии выращивали фрукты и овощи, с выгодой разводили домашний скот, обустроили огромную пасеку, организовали множество механизированных мастерских — кожевенную, кузнечную, слесарную, шорную, портняжную, ткацкую. Все важные вопросы они решали на общем собрании и вели хозяйство настолько успешно, что коммуна получала множество наград на губернских, уездных и волостных сельскохозяйственных выставках. А в 1924 году «Вифания» была представлена даже на Всероссийской выставке в Москве.

Проханов неоднократно посещал «Вифанию», вникая во все тонкости ведения коллективного хозяйства. Его интересовал и успешный опыт создания протестантских артелей в городах — они занимались строительством, пекли хлеб, шили одежду и пр. В годы «религиозного НЭПа» советская власть только приветствовала их появление, поэтому таких артелей с каждым днём появлялось всё больше.

Возможно, именно успех «Вифании» и небольших протестантских артелей подтолкнул Проханова к куда более масштабной идее — создать большой город, где будут вместе жить и трудиться верующие, исповедующие учение Христа. Какой будет жизнь в этом идеальном поселении, Проханов описал в своей программной работе «Новая, или Евангельская, жизнь». Он верил, что тяжёлый физический труд в городе христиан будет сведён к минимуму — его поможет избежать механизация и электрификация. В домах будет царить мир и чистота. Никто не станет изменять, пьянствовать и курить. Дети будут получать высшее образование. А все горожане будут постоянно пребывать в довольстве и радости, и их жизнь станет примером для всех окрестных поселений.

Из статьи Ивана Проханова «Новая, или Евангельская, жизнь», опубликованной 1 января 1925 года:

«Даже в незажиточных домах — образцовый порядок: комнаты прибраны, все предметы на своём месте; дети должным образом одеты, хозяйка причёсана и выглядит приветливо и радушно.

…Самый дом должен быть хорошо выбелен… перед домом должен быть фонарь и скворешник, чтобы и птичка могла иметь приют при жилище нового человека.

Позади дома непременно должен быть фруктовый сад или огород.

На всём должен лежать отпечаток чистоты.

Родители и дети должны тщательно мыться каждый день на дому и, кроме того, по крайней мере, каждую неделю ходить в баню. Дети должны быть всегда причёсаны.

Дом снаружи, палисадник, панель, двор, хлевы и комнаты должны быть тщательно выметены; бельё на постели — чистое; должен быть и тщательный уход за всем. Во всём доме не должно быть ни одной блохи или какого-либо подобного насекомого.

…Улицы должны быть широкие, просторные; они должны быть вымощены и содержаться в чистоте. Всё село должно тонуть в садах.

Дороги между сёлами должны быть обсажены фруктовыми деревьями. Никто не должен касаться фруктов до тех пор, пока они созреют.

…Дома и улицы должны быть хорошо освещены, по преимуществу — электричеством. Над всем селом по ночам должно гореть яркое электрическое солнце.

…Всякие производства, в смысле переработки земледельческих продуктов — сыроварни, маслобойни, кожевенное дело, ткацкое и т. п., должны быть оборудованы согласно последнему слову техники.

Электричество должно быть самым знакомым делом для людей новой жизни.

…Евангельские коровы, лошади, куры, гуси, овцы и т. п., а также овощи и фрукты должны быть самыми лучшими во всём мире.

Евангельское село должно сиять, как яркий маяк среди далекой окрестности, и звать другие сёла к преобразованию и обновлению их жизни».

В ноябре 1926 года состоялся 10-й Всесоюзный съезд евангельских христиан (ВСЕХ), одобривший идею строительства Евангельска. Президиум ВСЕХ направил в Наркомзем РСФСР официальное ходатайство о предоставлении христианам-переселенцам земельного участка. Проханов поручил инженерам, агрономам и другим специалистам приступить к разработке строительного проекта города. Менее чем через год, 30 августа 1927 года, проект Евангельска был готов.

Из статьи И. С. Проханова «Что нам делать», опубликованной в журнале «Христианин»:

«Город будет устроен… по типу "солнца". В центре — круглая площадь, диаметром около 2-х верст, обсаженная деревьями, среди которых будут красоваться здания: молитвенного дома, школы, больницы и т. п. Улицы будут идти по радиусам, как спицы в колесе. Из центра будет светить электрический прожектор — солнце… В городе будет применён весь целиком христианский быт, в смысле чистоты, порядка и т. п. Весь город будет тонуть в зелени садов и рощ. Вокруг города будут развиты культурные хозяйства, как-то: садоводство, пчеловодство, тонкорунное овцеводство, коневодство, шелководство и т. п.».

Вероятнее всего, у проекта Евангельска не было бы никаких шансов на воплощение, если бы идею Проханова не поддержал Евгений Тучков, начальник 6-го отделения Секретного отдела ОГПУ, задачей которого было… бороться с религиозными организациями в СССР.

— Сложно сказать, какими мотивами руководствовался Тучков, носивший в чекистских кругах прозвище Игумен. Логично предположить, что он исходил из интересов своего ведомства и хотел убрать сектантов из крупных городов, где они могли распространять свои идеи и убеждения. ОГПУ было бы гораздо удобнее их контролировать, если бы все они проживали компактно. А когда все сектанты разных мастей живут в пределах одного города — это просто идеально. Вести оперативную работу так намного проще. Но, возможно, у чекистов были и другие, куда более хитроумные планы, как использовать Евангельск. На отсутствие фантазии Тучков точно не мог пожаловаться, недаром сам он предпочитал, чтобы его именовали «советским обер-прокурором», — рассказывает доктор исторических наук Олег Петров (имя изменено из соображений безопасности. — Ред.). — Именно по инициативе Тучкова в 1925 году была создана и с помпой разоблачена мифическая «шпионская организация церковников» во главе с патриархом Тихоном. И именно Тучков сыграл огромную роль в расколе РПЦ на обновленцев, тихоновцев и другие течения.

Тучков давно и хорошо знал Проханова. Они познакомились ещё в 1923 году, когда ЧК арестовала главу ВСЕХ по обвинению в пацифистской пропаганде. Четыре месяца он провёл в Бутырской тюрьме и не вышел бы на свободу, если бы не Тучков. Глава «церковного» отделения ОГПУ предложил использовать Проханова, чтобы заставить евангельских христиан отказаться от своих пацифистских убеждений и изменить «взгляд на Красную армию». Поскольку Проханов пользовался непререкаемым авторитетом среди единоверцев, идея Тучкова понравилась Антирелигиозной комиссии при ЦК РКП(б) — ВКП(б). Её утвердили на заседании 12 июля 1923 года.

Неизвестно, какие аргументы и методы использовал Тучков, чтобы убедить Проханова согласиться. Что бы ни происходило в подвалах ЧК, в итоге сделка состоялась и Проханов вышел на свободу. А 12 августа 1923 года в «Известиях ВЦИК» было опубликовано послание Высшего Совета ВСЕХ ко «Всем общинам и всем отдельным братьям евангельским христианам, проживающим в СССР». Проханов призвал единоверцев «работать искренне и беспрекословно во всех советских, военных и гражданских учреждениях, а также нести службу в Красной армии и не отказываться вообще от таковой». Под воззванием стояла подпись Проханова.

Вскоре состоялся 9-й Съезд евангельских христиан, на котором Проханов, несмотря на протесты единоверцев, добился, чтобы воинская служба по призыву большинством голосов была признана обязательной для евангельских христиан. В резолюции съезда говорилось не только о необходимости исполнять воинскую обязанность, но и не вести агитацию против нее.

Очевидно, глава «церковного» отделения ОГПУ оказался прав, поставив на Проханова. В «Представлении на Евгения Тучкова для получения звания Заслуженного чекиста» эта операция отмечена отдельной строкой: «Под непосредственным руководством и при участии тов. ТУЧКОВА была проделана серьёзнейшая работа по признанию сектантами службы в Красной армии с оружием в руках».

Когда Проханов вышел с проектом строительства Евангельска, Тучков начал принимать активное участие в его реализации. Прежде всего он предложил новое название — «Город Солнца». Название «Евангельск» ему не понравилось, и он настоял на переименовании проекта, очевидно, по аналогии со средневековой утопией Томмазо Кампанеллы. А потом помог Проханову получить от Наркомзема разрешение на экспедицию в Алтайский край, чтобы выбрать место для постройки города верующих.

В августе 1927 года Проханов отправился в путь с несколькими единомышленниками. Объехав Алтай, они выбрали пустынный берег у слияния Бия и Катуни. Участники экспедиции высадили на месте будущего города саженцы американского клёна и сибирского кедра — они должны были символизировать объединение верующих двух континентов. А в завершение Проханов произнёс вдохновенную речь о том, какая полная и смелая жизнь расцветёт со временем на этих берегах.

Ни Проханов, ни его спутники даже не подозревали, почему пустуют столь прекрасные места. До прихода к власти большевиков здесь жили староверы, упорным трудом превратившие эту глухомань в процветающий край, сказочное «Сибирское Беловодье». Когда начался красный террор, они восстали и были безжалостно истреблены. Поэтому кедры и клёны в честь закладки нового города основатели Евангельска сажали чуть ли не на свежих могилах прежних жителей этих мест.

Проханов надеялся, что Евангельск станет лишь первенцем целой сети православных городов. Он верил, что по его образцу будут построены христианские города в других регионах Сибири и Дальнего Востока. Поэтому после символической высадки деревьев сам Проханов вернулся в Москву, а сопровождавший его инженер Михаил Шоп-Мишич отправился дальше — искать площадки для строительства новых «Городов Солнца». После консультации с геологами и краеведами Шоп-Мишич пришёл к выводу, что лучшими местами в Сибири станут долина реки Ус в Саянах и Тыве, а на Дальнем Востоке — окрестности озера Ханка и долина реки Уссури. Но для начала нужно было построить первый город будущей большой сети.

12 ноября 1927 года на заседании Антирелигиозной комиссии Тучков лично предложил выделить евангельским христианам земли в Бийском округе для создания Города Солнца. Правда, комиссия отказала в прошении, но лишь по формальным причинам: Проханову и возглавляемому им ВСЕХ рекомендовали обратиться с ходатайством о выделении земли в общем порядке — не как религиозной организации, а как частным лицам. Такое решение было очень обнадёживающим.

25 апреля 1928 года Антирелигиозная комиссия снова вернулась к вопросу о Евангельске. Тучков доложил о результатах «экспедиции евангелиста ПРОХАНОВА по подысканию местности для постройки гор. "Солнца"». Выслушав доклад, комиссия обязала Наркомзем на следующем заседании доложить, какова ситуация с выдачей разрешения «на подыскание местности для постройки религиозного города».

Но всего через месяц в истории Евангельска была поставлена жирная точка. О проекте доложили Сталину. 17 мая 1928 года состоялось заседание Политбюро ЦК ВКП(б), на котором Сталин выразил возмущение «вопиющим фактом» — тем, что Наркомзем разрешил организовать в Сибири «религиозный город». Политбюро поручило главе «Союза воинствующих безбожников» Емельяну Ярославскому «проверить сообщенные т. Сталиным факты и доложить о результатах на следующем заседании».

Ярославский был яростным противником не одной только ортодоксальной православной церкви. Главный безбожник страны был убеждён, что евангельские церкви — ещё более страшный враг советской власти на «религиозном фронте», поскольку представляют собой «сложный и сильный аппарат агитации и пропаганды» капиталистических элементов и прежде всего кулачества. Он полагал, что большевики излишне церемонятся с евангельскими церквями. Нужно быть куда более жёсткими, особенно если учесть, что, по оценке Ярославского, их численность за годы советской власти возросла с 0,5 млн до 2,5 млн человек.

Идея построить для верующих отдельный город возмутила Ярославского до глубины души. «Баптизм и евангелизм везде строят свои гнёзда, — негодовал Ярославский на страницах журнала "Безбожник". — И. С. Проханов не прочь даже в городе Ленина открыть "Дом евангелистов", а в Сибири — построить город Солнца. До такого позора Страна Советов не дойдёт».

25 мая 1928 года доклад Ярославского заслушали на Политбюро. По итогам заседания решено было предложить Наркомзему «ликвидировать дело с организацией Всесоюзным советом евангелических христиан города Евангельска в Сибири».

— Это решение стало поворотным в советской политике по отношению к религиозным организациям, — полагает Олег Петров. — Чекисты больше не пытались разложить их изнутри, всем хитроумным операциям и манипуляциям пришёл конец. Времена «религиозного НЭПа» закончились. Состоявшийся ранее, в конце 1927 года, XV съезд ВКП(б) уже обозначил курс на коллективизацию, в ходе которой религиозный вопрос должен был найти своё «окончательное решение». Поэтому от чекистских игр решено было перейти к прямым репрессиям. 8 апреля 1929 года было принято постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях», запретившее им практически любую деятельность, даже открывать библиотеки и проводить экскурсии. Было строго воспрещено и просто оказывать материальную помощь единоверцам. То есть любая социальная деятельность любых религиозных объединений была объявлена вне закона.

Христианские коммуны и артели начали «разоблачать» в прессе как врагов подлинной коллективизации, которые объединились якобы исключительно для уклонения от налогов и получения кредитов на покупку техники. Пропаганда утверждала, что «главари» коммун используют «религиозные предрассудки», чтобы выкачивать деньги из рядовых членов. «Прикрываясь именем бога, верхушка нещадно эксплуатирует бедноту», — утверждалось в пропагандистской брошюре «Союза воинствующих безбожников».

Многие протестантские коммуны были закрыты в рамках кампании по борьбе с «псевдосельскохозяйственными объединениями». Так, «Вифания» была ликвидирована в 1929 году решением Тверского исполкома как «лжеколхоз», а на её месте был создан «настоящий советский коллектив».

Судьба двух «отцов» Евангельска не менее наглядно подтверждает резкий разворот в религиозной политике СССР. Ещё 15 февраля 1928 года, когда в истории религиозного города не была поставлена точка, Тучков обратился в Антирелигиозную комиссию ЦК с просьбой разрешить Проханову выехать в США. Предполагалось, что за океаном он будет собирать средства на строительство города-утопии. Разрешение было дано.

В мае 1928 года Проханов отправился в Америку, ещё не зная, что его любимому проекту пришёл конец. Идея строительства города для представителей всех христианских конфессий нашла горячий отклик за океаном, собратья Проханова по вере начали сбор средств. Иностранные миссии уже готовы были поставлять в Россию оборудование и стройматериалы, а многие верующие готовились к переезду в СССР. И тут пришло известие, что запрещён не только Евангельск, но и вообще вся социальная жизнь верующих в стране Советов. Проханову пришлось похоронить свою мечту. Сам он умрёт в Берлине в 1936 году.