Бывший первый премьер-министр Казахстана Сергей Терещенко является председателем правления Международного фонда «Интеграция». Как раз в те годы, когда он возглавлял правительство молодой независимой республики, в агропромышленном секторе Казахстана начались рыночные реформы, сопровождавшиеся развалом совхозов и колхозов. Затем на их руинах, при так называемой галопирующей инфляции, создавались фермерские и мелкие крестьянские хозяйства.
После отставки с поста премьер-министра в октябре 1994 года, Сергей Терещенко остался одним из доверенных соратников ныне действующего президента Казахстана Нурсултана Назарбаева.
Когда корреспондент радио Азаттык дозвонился до мобильного телефона Сергея Терещенко, он сообщил, что собирался ехать в одно из своих хозяйств в Южно-Казахстанской области, но охотно согласился на интервью.
«НАДО БЫЛО НЕ ТАК ДЕЛАТЬ»
– Господин Терещенко, в какой период вы были премьер-министром независимого Казахстана? Когда начались рыночные реформы?
– Я был премьер-министром с 14 октября 1991 года, еще при Советском Союзе, до 11 октября 1994 года. Рыночные реформы начались еще при Советском Союзе, когда Горбачев попытался что-то сделать, чтобы рынок признали все как панацею. Потом, когда Казахстан объявил о своем суверенитете, мы стали проводить реформы самостоятельно. Прежде всего создавалась законодательная база, были выбраны направления; разгосударствление, приватизация. Надо было экономику разворачивать в другом направлении, потому что мы – как сейчас модно говорить – выбрали капиталистический путь развития. Как говорится, штормило море, а мы на этом корабле пытались выплыть.
– В чем заключалась главная трудность этих реформ?
– Трудностей было много. Во-первых, была сумасшедшая инфляция. В 1992 году она составляла 2500 процентов. Деньги обесценивались, не хватало средств, товаров, приходилось всё решать на ходу. Россия
Мы хотели сделать класс собственников, поэтому одним из направлений реформ было сделать крестьян собственниками земли. Такая была позиция. Но сейчас видим, что сделали ошибку
отпустила цены, и мы были зависимы от рубля. Первые два года мы не могли проводить самостоятельную политику, потому что центром, эмитировавшим деньги, был Центральный банк России. Они же вели всю денежную политику. Одним словом, главными проблемами были нехватка денег и гиперинфляция.
– В каком году осуществился роспуск колхозов и совхозов?
– Разгон никто не осуществлял, силком мы никого не разгоняли. Мы хотели сделать класс собственников, поэтому одним из направлений реформ было сделать крестьян собственниками земли. Такая была позиция. Но сейчас видим, что сделали ошибку. Надо было сделать акционерные общества, а не идти путем мелкотоварных хозяйств.
Сейчас всё это поправляется. Если мелкотоварные хозяйства присутствуют где-то в молочном хозяйстве, овощеводстве, это правильно. А вот в зерновом хозяйстве, производстве кормовых культур должен соблюдаться севооборот, чтобы от земли была полноценная отдача. А иначе как сельскохозяйственник будет работать? Ни трактора у него, ничего нет. Поэтому здесь, я думаю, мы в свое время поступили неправильно.
АРЕНДА ЗЕМЛИ
– С чего и когда начались основные проблемы агропромышленного сектора Казахстана ?
– Начались они в конце 80-х – начале 90-х годов, в период интенсивного производства. Мы тогда отстали в технике, не было породного скота, семеноводства. Это всё мы унаследовали от большой державы. Сегодня в Казахстане внедряются новые технологии, наши хозяйства купили новую технику. Действительно, за эти 20 лет появились люди, которые умеют работать на своей земле, и таких примеров можно привести много. Это дает положительные результаты.
Казахстан в последние годы стал обеспечивать себя продовольствием. Был первым в числе экспортеров муки, сейчас нас обошли два-три государства. Казахстан всегда с зерном, с овощами. Но есть у нас проблемы с мясной и молочной продукцией. И сейчас государство идет в том направлении, чтобы мы из импортеров стали экспортерами.
– Господин Терещенко, на ваш взгляд, какие сегодня стоят проблемы перед сельхозпроизводителями?
– Одна из больших проблем последних лет - это сбыт: большие ценовые колебания, когда на рынке цена зерна была от 90 до 120 долларов. В последние годы она поднялась и поэтому крестьяне могут зарабатывать, а прибыль могут инвестировать в сельское хозяйство. Имеет место быть отсутствие недорогих денег, кредиты пока еще дороговатые, хотя
государство последние два года начало компенсировать процентную ставку. По поручению Назарбаева правительство в этом направлении большую работу проводит.
Еще у нас нехватка производительной техники, много старой техники. Наблюдается нехватка квалифицированных специалистов, потому что на селе зарплата маленькая. Агрономов, зооинженеров, ветврачей не хватает. Надо создавать условия как в Советском Союзе. Я сам через это прошел: пришел работать в колхоз и мне сразу дали дом. В этом направлении, хочу сказать, государство тоже оказывает поддержку. Так что мы знаем, что делаем.
Что касается новых технологий, то за полтора года мы открыли очень большую фабрику по производству индюков с израильской компанией «Маг». За 140 дней индюк достигает 23 килограммов веса, переработка великолепная. Сейчас государство поддерживает и строительство комплексов по выращиванию крупного рогатого скота, который завозится из Франции, Канады, Америки и так далее для увеличения маточного поголовья. Также мы завозим новые высокоурожайные сорта семян из Израиля, России. Они дают 25 центнеров содержания клейковины, значит, 32–36 процентов. Это очень хороший показатель. Одним словом, я считаю, что сегодня мы ведем большую созидательную работу.
– Казахстан имеет огромную территорию сельхозугодий. Почему он предоставляет часть территории в аренду китайским сельхозпроизводителям?
– Я думаю, что это не так. Откуда такая информация пошла, я, например, не знаю. Я очень часто бываю в Китае. Казахстан никому не предоставляет в аренду. Да, Казахстан приглашает партнеров, в том числе и из Китая, для того, чтобы работали здесь. За эти 20 лет не знаю, чтобы землю кому-то отдали в аренду, кроме космодрома Байконур. Я считаю, что это дезинформация, на которой определенные круги пытаются сделать себе политический капитал.
О ПРОДОВОЛЬСТВИИ
– Господин Терещенко, Казахстан до 1991 года обеспечивал полностью свои потребности в сельхозпродуктах. Сейчас, по сведениям Минсельхоза, Казахстан импортирует до 40 процентов молочной продукции, почти 30 процентов мясной и больше 40 процентов плодоовощной продукции из соседнего Кыргызстана, Узбекистана, Таджикистана и Китая. По данным же ряда независимых экспертов, доля импорта мясо-молочной продукции доходит до 60 процентов, иногда до 80. Чем вы можете это объяснить?
– Я вам тоже сказал, что завозится мясная и молочная продукция из Кыргызстана, России, Беларуси, но на то мы и единый Таможенный союз. Но, тем не менее, у правительства сейчас есть большая программа по поддержке товаропроизводителей, занимающихся производством животноводческой продукции. Считаю, что в течение пяти лет эта проблема будет решена.
По поводу плодоовощной продукции: знаете, в Кыргызстане, Узбекистане, Таджикистане овощи поспевают рано и их сюда завозят. В то же время Казахстан экспортирует большое количество картофеля и лука в другие страны. Если у нас это хорошо получается, то почему бы и нет.
– Чем вы можете объяснить тогда тот факт, что плодоовощная продукция из Таджикистана, Узбекистана, России, Кыргызстана, попадая в Казахстан, резко дорожает в два, три, пять или более раз. Чем это объяснить?
– Насчет цен я не могу с вами поспорить, никогда их не анализировал. Но в Таджикистане, Кыргызстане дешевая рабочая сила. Если бы наш рынок был им неинтересен, они бы сюда и не шли.
– Эксперты рост цен в Казахстане объясняют большим количеством посредников?
– Я не буду это отрицать, но сейчас аким Алматы, господин Есимов, очень большую работу проводит. Мои партнеры, например, работают напрямую с производителями. Он отдал 200 магазинов для того, чтобы они поставляли плодоовощную продукцию напрямую. Мои ребята там тоже работают. Мы также открываем фирменные магазины по продаже индеек, в Шымкенте таких магазинов будет пять, и в Алматы отрываем. Да, есть посредническая деятельность, вы здесь правы, но я думаю, что и многое делается: рынки коммунальные открываются, куда производитель может напрямую прийти и торговать. Я думаю, что в течение некоторого времени это явление исчезнет и сформируется цивилизованная торговля.
ПРИКЛЕЕННЫЙ ЛЕЙБЛ
– Господин Терещенко, вас считают одним из крупнейших землевладельцев и сельхозпроизводителей в Казахстане. Расскажите о себе и своем сельском хозяйстве.
– Тут мне такой лейбл приклеили. Да, есть несколько хозяйств. Есть определенное количество земель, но не только у меня: ведь я работаю с партнерами. Есть в Акмолинской, Кустанайской, Южно-Казахстанской областях. Мы сеем пшеницу, кукурузу, в Алматинской области производим сою, я никуда это не утащил. Внедряем новые технологии, привозим новые семена из Израиля, России, Украины, новые сорта внедряем, такие как сою, сорго, клещевину. Приезжайте, я вам всё покажу!
– Господин Терещенко, а вы можете сказать, сколько в вашем хозяйстве земель, сельхозугодий?
– Много (смеется).
– Можете сказать в цифрах, например?
– Зачем? Это не у меня только, а у партнеров. Потом станут говорить, что я все земли скупил. Поэтому пусть останется один вопрос, на который я вам конкретно не отвечу.
– Вы не назовете своих партнеров?
– Бабенко Владимир, Жалгасов Амангельды в Кустанае, Акынбеков Амзебек в Алматинской области, Шамекенов Алихан и Тагаев Мурат в Южно-Казахстанской области. Да есть десятки партнеров, с которыми мы работаем.
– Говорят, в Казахстане есть несколько крупных землевладельцев. Вы можете назвать их имена?
– Я никогда не верил слухам. Знаю только, что есть несколько крупных компаний в Северном Казахстане. Но частные эти земли или в аренде – я
не могу сказать, так как не видел никаких документов. Я считаю, что будущее Казахстана за крупными агроформированиями. Вот это моя позиция.
– Вы считаете себя крупным?
– Нет. Средним, скажем так.
– Вас называют крупным землевладельцем Казахстана. Вы согласны?
– Так за глаза называют. Вы же не видели, сколько, чего и как. Самое главное – в чьих бы руках ни была земля, главное, чтобы она обрабатывалась.
– Как вы считаете, в Казахстане уже образовался класс земельных собственников?
– Думаю, что да. Хотя много земель у нас еще не выкуплено. Процентов 10–12 выкуплено, а остальное в аренде еще. Поэтому без собственности трудно так… Мелких собственников много, а вот крупных, по-моему, нет. Хотя цифрами я не владею.
– Но вы являетесь одним из них?
– У нас часть земли в собственности, но большая часть в аренде.
– Что, на ваш взгляд, необходимо делать для интенсивного развития агропромышленного комплекса Казахстана?
– Я думаю, надо делать то, что сейчас наметило правительство. Задачи поставлены, поддержка оказывается – больше ничего не нужно. Я бы из главных вопросов выделил мелиорацию. Надо восстановить поливные земли, потому что за эти 20 лет мы утратили много поливных земель. Это самое большое богатство.
Казахстан может иметь до пяти миллионов гектаров поливной земли. Этим сейчас занимаюсь, внедряю технологии капельного и сплинкерного орошения и так далее. Вот я свою лепту вношу в это дело. Это всегда гарантированный урожай.
– В свое время, как вам известно, в Казахстане осуществлялась рассчитанная на три года программа развития аула, на которую из бюджета выделялись миллиарды тенге. Что нового и полезного для сельской местности принесла эта программа?
– Я думаю, эта программа что-то принесла для сельской местности. По крайней мере, мы не растеряли хозяйство, укрупнились, что-то построили. Я ее не анализировал, не могу конкретно ответить: цифры не знаю. Но даром это не прошло.
– Спасибо, господин Терещенко, за интервью.
