43-летняя Стана Чисик - так жизнерадостна, что трудно представить, что ее дочь погибла от пули снайпера после ее первого дня рождения в октябре 1993 года. Ее муж Самир говорит, что у Станы, опоры семьи, редко бывают срывы, вспоминая, как убили их дочь Ирину, плачет почти бесшумно.
— Через четыре дня после ее дня рождения мы вышли на прогулку. Был прекрасный день, мы любили гулять, когда не было стрельбы. Но снайперская пуля настигла ее в
Ирина — одна из сотни детей, погибших во время 44-месячной осады Сараево. Тогда войска боснийских сербов, встревоженные решением Боснии и Герцеговины, в которой большинство населения составляли мусульмане, отделиться от федеральной Югославии, окружили город. Они перекрыли поставки продовольствия и электроэнергии, направив на его жителей минометный огонь и снайперские пули.
Осада Сараево — самая длительная в истории современной Европы, она длилась 3,5 года, на год дольше, чем блокада Ленинграда во время Второй мировой войны. Международное сообщество отказалось вмешиваться в ситуацию, несмотря на широкое освещение ее в прессе и присутствие войск ООН.
Сейчас, когда город готовится отметить 20-ю годовщину начала блокады, у всех жителей Сараево есть возможность выразить скорбь по друзьям и родственникам, которых они потеряли, говорит директор театра Харис Пасович, организатор апрельских мероприятий. Они проходят по случаю годовщины и включают чтение стихов и расстановку 11 541 красного стула у Вечного огня. Число стульев, по словам Пасовича, символизирует число погибших во время осады жителей Сараево — этнических боснийцев, сербов, хорватов и других. По словам директора театра, все те, кто погиб во время осады, могли бы составить еще один город в городе.
«ДИАЛОГА У НАС НЕТ»
В Сараево не уменьшается страсть к кофе, сигаретам и задушевным разговорам, поэтому здесь процветают кафе. Однако шрамы войны всё еще видны. На многих зданиях заметны следы от пуль и минометного огня, несмотря на то что вдоль подпираемой горами линии горизонта возвышаются сияющие новые небоскребы, торговые центры и построенные саудовцами мечети. Известная Национальная библиотека в Сараево, разрушенная в результате пожара во время войны, остается по большей мере невосстановленной. Это результат административного паралича — наследия Дейтонского соглашения о мире, которое положило конец войне, ворчат
Система устройства правительства Боснии, основанная на принципе равного этнического и регионального представительства, является неэффективной.
Уже 16 месяцев в стране нет правительства из-за споров между партиями различных этносов. На этой неделе президент созвал конференцию, чтобы обсудить возможные последствия вступления Хорватии в Европейский союз в следующем году. Этот разговор, по мнению некоторых жителей, должен был начаться пять лет назад.
— В нашей стране нет диалога. Мы всё еще живем в окопах, как в военное время, — говорит Боро Контич, который во время войны работал на Радио Сараево. Он говорит, что Босния остается страной «революции, а не эволюции».
РЕКИ КРОВИ
Подобные речи можно услышать от многих пострадавших во время войны. 72-летний Эсад Поздер — один из последних выживших во время бомбежки центрального городского рынка «Меркале» в августе 1995 года.
Пять минометных снарядов обрушились на рынок, который за год до этого уже
Сегодня рынок снова шумный, с множеством торговцев, грудами свежих продуктов и ваз из ярких цветов. На красной стене в задней части рынка написаны имена погибших в результате нападения, всё еще сохранилась в полу глубокая трещина от гранаты.
Многим трудно было вернуться на рынок, однако Поздер смирился с произошедшим. То же самое, по его мнению, должна сделать и его страна.
— Сербская Республика и мы все не можем существовать отдельно. Мы должны жить в одной стране. У нас должна быть одна Босния и Герцеговина, в которой будут проживать мусульмане, сербы, хорваты. Мы должны возобновить ту дружбу, которая у нас была когда-то. Ничего не выйдет, если людей не объединят правильным образом, — говорит Эсад Поздер.
С этим согласна и Стана Чисик, которая после смерти дочери родила еще двух дочерей — сейчас им 12 и 16 лет. Она сама родилась в семье католиков, ее муж Самир — мусульманин.
— В нашей семье справляют все праздники — католическую Пасху, ортодоксальную Пасху, Рамазан, Рождество. Это для нас нормально, — говорит она.
Стана и Самир до сих пор хранят ту пулю, от которой погибла их дочь. Когда их дочери спрашивают, кто убил их сестру, Стана очень аккуратно говорит о войне,
По иронии судьбы, Стана проведет 6 апреля не в Сараево, а в Белграде, куда ее пригласили выступить с речью об Ирине. Она говорит, что нервничает по поводу поездки, но никогда не отказывается говорить о ребенке, которого потеряла:
— Для меня это не трудно. Я люблю говорить о своей дочери. Когда я говорю о ней, я чувствую, что она всё еще здесь.
Перевод статьи осуществлен радио Азаттык — Казахской редакцией Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода». Автор перевода — Ксения Шилина.
