Александр Брокк называет себя «эстонским патриотом». Его семья живет в Эстонии уже очень давно, он зарабатывает на жизнь, успешно управляя технопарком.
ПО ДРУГУЮ СТОРОНУ РЕКИ
Как и подавляющее большинство этого сонного эстонского городка на восточной границе, Александр Брокк этнический русский. И хотя он гордится своим языком и культурным наследием, чтобы решить, на какой стороне ему хочется жить, нужно лишь посмотреть на другой берег реки, где стоит полуразрушенный российский город-крепость Ивангород.
— Кто-то ходит туда-сюда. Когда вы приезжаете в Ивангород, сразу видите ту атмосферу, которая там есть. Но и кто же захочет к этому присоединиться? — говорит Александр Брокк.
Это мнение — не редкость в Нарве, где русский является языком общения, российская пресса — основным источником новостей, а оранжево-черные георгиевские ленточки украшают машины.
Однако русские Нарвы, составляющие 88 процентов населения города, называют Европейский союз и НАТО своим домом. И хотя они чувствуют эмоциональную близость с Москвой и недовольны эстонскими властями, немногие выражают желание последовать примеру Крыма и присоединиться к России.
УВЕРЕННОСТЬ В ЗАВТРАШНЕМ ДНЕ
Многие привыкли к своей стабильной и предсказуемой жизни на восточной границе Европейского союза.
Олег Углов — руководитель компании по производству ракеток для настольного тенниса и один из самых успешных бизнесменов Нарвы — хвалит низкий уровень коррупции, защиту прав собственности и легкость ведения бизнеса в Эстонии.
- Здесь чувствуешь уверенность в том, что завтра к тебе не придут, ничего не отнимут, и не понимают законы так, что тебе трудно будет заниматься бизнесом. Эстония в этом плане хорошая страна для жизни и бизнеса, - говорит он.
Когда на заседании Комиссии ООН по правам человека 19 марта Россия выразила «беспокойство» тем, что Эстония изолировала своих этнических русских, многие начали беспокоиться, что Москва расширит свою политику разжигания русскоязычного населения соседних государств в своих геополитических интересах.
ДРУГИЕ РЕЗУЛЬТАТЫ
Однако, по словам журналиста еженедельника Viru prospekt Романа Викулова, он уверен, что если бы в Нарве провели референдум, подобный тому, что был в Крыму, то результаты оказались бы совсем другими.
Его идея выражает суть чувств русской общины — желание в конце концов положить конец напряженности между русскими и эстонцами, царящей с момента независимости. Он считает, что, если бы такой референдум состоялся (что маловероятно), он бы показал лояльность русских Нарвы Таллинну.
Следует отметить, что у русских в Эстонии есть свои жалобы, многие из которых связаны с вопросами языка и гражданства.
Подавляющее большинство этнических русских приехали в Эстонию после того, как советские войска захватили страну и включили в состав СССР, после Второй мировой войны. В 1940-х годах десятки тысяч эстонцев были отправлены в лагеря в Сибири, где многие лишились жизни.
До начала войны этнические русские составляли только девять процентов населения Эстонии. Сегодня — около 25 процентов.
ПРОБЛЕМА ЯЗЫКА И ГРАЖДАНСТВА
После получения независимости в 1991 году, те, кто въехал в Эстонию после Второй мировой войны — в основном русские, — не получили гражданства автоматически. От них потребовали пройти процесс «натурализации», включающий тест на знание эстонского языка.
В Нарве только 46,7 процента жителей города являются эстонскими гражданами, 36,3 процента имеют российские паспорта. Еще 15,3 процента имеют «серые» паспорта, ни российского, ни эстонского гражданства. Это означает, что только менее половины жителей Нарвы могут голосовать на национальных выборах.
Вопрос гражданства давно является яблоком раздора для этнических русских, подобно рок-музыканту Владимиру Чердакову. Он говорит, что «очень неприятно», что его жена, проживающая в Эстонии всю свою жизнь, не может получить гражданства, поскольку не говорит по-эстонски.
Александра — 22-летняя студентка, этническая русская, отказавшаяся назвать свою фамилию, — говорит, что учится на учителя начальной школы. Она говорит, что языковые требования усложняют ей, для которой эстонский является неродным, получение работы в государственном секторе.
Как и любой другой, кто жил в Эстонии всю свою жизнь, она говорит, что чувствует себя в ловушке между двумя мирами — не совсем русская и не совсем эстонка.
— Мы здесь варимся в собственном соку. Мы не относимся ни к русским, которые живут в России, ни к эстонцам. Мы — маленькая община со своими порядками. Когда я говорю с некоторыми русскими из России, у нас иногда даже возникаем недопонимание, — говорит Александра.
И хотя они сами и не стремятся присоединиться к России, многие говорят, что поддерживают аннексию Крыма Москвой.
67-летний Владимир Алексеев, руководитель профсоюза Narva Energia, осуждает поддержку Западом «Евромайдана», приведшего к свержению прокремлевского президента Виктора Януковича, и хвалит то, что называет актом «самоопределения» Крыма.
— Все видели, в Европе не могли этого не видеть, что это воля абсолютного большинства крымчан - воссоединиться с Россией, то есть вернуться в Россию. Никакой аннексии не было. Это ложь. Это был нормальный процесс. И реакция Запада была деконструктивной — крайне деконструктивной, — говорит Владимир Алексеев.
59-летний Антс Лииметс — известный член парламента и лидер эстонской общины Нарвы — говорит, что «пропаганда» может стать проблемой. Однако отсутствие уличных протестов показывает, что русские Нарвы не были радикализованы. Многие даже чувствуют себя интегрированными.
56-летний этнический русский Александр Павлов, проживающий в Нарве с 1970-х годов, говорит, что является волонтером Эстонской лиги обороны Kaitseliit. Он не говорит свободно по-эстонски, но называет себя «эстонским патриотом».
Многих все же беспокоит то, что может произойти, если нынешние напряженные отношения между Востоком и Западом перерастут в более широкий конфликт между Россией и НАТО.
— Как мне вести? – переспрашивает житель Нарвы Александр Брокк. - Я - патриот Эстонии. Я люблю эту страну, и я здесь родился, здесь живу. Вот оттуда идет такой же, как я, русский человек. Условно начались какие-то действия, как мне нужно себя вести? Это будет гражданская война? Нет, мы — другая страна. Поэтому я даже не допускаю эту мысль.
В подготовке материала участвовали Том Балмфорт и Анна Клевцова.
