Юрист профсоюза «Каражанбасмунай» Наталья Соколова осуждена на шесть лет тюрьмы по обвинению в разжигании социальной розни и проведении незаконных митингов. Ее сторонники утверждают, что суд не был справедливым, а оппозиционная пресса пишет, что «уголовное преследование Соколовой имеет заказной характер и направлено на то, чтобы запугать чересчур активных профсоюзных лидеров и лидеров стачкома».
Международная правозащитная организация «Хьюман Райтс Вотч» осудила приговор Наталье Соколовой. Она заявила, что власти Казахстана не должны злоупотреблять уголовным законом «для подавления профсоюзной деятельности». Другая международная правозащитная организация, «Фридом Хаус», также резко выступила с критикой суда над Натальей Соколовой и потребовала освободить ее из тюрьмы. По мнению правозащитников, Наталья Соколова понесла уголовное наказание за поддержку нефтяников, бастующих уже с мая. Забастовка длится уже три месяца.
На своем очередном круглом столе радио Азаттык обсудит приговор активисту бастующих нефтяников Наталье Соколовой. В нем принимают участие: Галым Агелеуов – представитель Казахстанского бюро по правам человека; Михаил Дорофеев – директор департамента по связям с общественностью компании «Разведка Добыча «КазМунайГаз»; Болат Атабаев – театральный режиссер, общественный деятель, а также Асланбек Айдарбаев и Рамазан Байсаров – рабочие компании «АргымакТрансСервис» на месторождении Каражанбас, уволенные за участие в забастовках. Асланбек Айдарбаев также является исполняющим обязанности председателя независимых профсоюзов.
Модератор круглого стола – сотрудник радио Азаттык Султан-Хан Аккулыулы.
СТАТЬЯ-АНАХРОНИЗМ
Ведущий:
– Что такое социальная рознь? Является ли призыв Натальи Соколовой «быть крепкими духом и бороться за равноправие» и ее высказывание о том, что «у людей труда должно быть достоинство и они должны получать нормальную зарплату» – «разжиганием социальной розни», а профсоюзная деятельность – преступной?
Михаил Дорофеев:
– Наталью Соколову судили не за профсоюзную деятельность, а в ходе суда были найдены подтверждения того, что она служила своего рода катализатором и зачинщиком незаконной акции протеста. Были приведены доказательства этого. И собственно, по этому поводу ее и
судили.
В этой ситуации компания «Каражанбасмунай», акционером которой является «Разведка Добыча «КазМунайГаз», была потерпевшей стороной. Многие пишут, что это мы подавали иск. Это не так. Мы просто-напросто писали заявления или обращения в органы внутренних дел, генеральную прокуратуру о том, что имеют место такого рода события, где люди беспокоятся за свою безопасность. В дальнейшем уже правоохранительные органы, расследуя эту ситуацию, усмотрели в ее действиях, в ее заявлениях признаки этой статьи – «Разжигание социальной розни».
Галым Агелеуов:
– Социальная рознь – это когда есть действительно дворцы и хижины, когда создаются слишком разные условия жизни и когда более богатые своими действиями оскорбляют честь и достоинство представителей общества, которые живут не так богато, как должно бы жить в целом всё общество. Получается так, что в данном случае здесь этот термин неприменим, потому что Наталью Соколову как раз судят именно по этой статье, которая вообще является анахронизмом, которая досталась нам от советского времени.
Она не были признана судом вообще как организатор. В судебном приговоре не прозвучало, что она – организатор. И четких доказательств этому не было приведено. Поэтому удивительно то, что прокуратура требовала семь лет, а судья пришла к выводу, что она не является организатором. Тем не менее дала шесть лет.
Это просто показательный суд, который должен был показать жесткость позиции по отношению к бастующим и как бы дать им щелчок, чтобы они успокоились.
Рамазан Байсаров:
– Если каждый потребует свое, законное – это социальная рознь, что ли? Соколова никогда нам не говорила приостановить производство, на забастовку выйти. Когда мы ее вызывали, только тогда она приезжала. У нас все документы есть, в цехкомах. Хотя мы хотели на суде представить эти документы – об этом ходатайствовали свидетели со стороны защиты Соколовой, – судья и прокурор воспрепятствовали тому, чтобы мы эти документы показали.
Болат Атабаев:
– Фантазия скудная у нашей власти, в частности у руководства «КазМунайГаза». Всё началось с того, что был трудовой конфликт. Коллектив не захотел работать с профсоюзом, которым руководил господин Ербосын Косарханов, и надо было решить внутреннюю рабочую проблему. Нет, не решили.
Засудили Наталью Соколову за то, что она выполняла свои функциональные обязанности. У нее же договор с профсоюзным
Потому что в основе всего лежит коррупция, а Соколова вскрыла это. Если понимать с моей позиции, то она открыла глаза рабочим и судом это воспринимается как социальная рознь.
комитетом «Каражанбасмуная», где она защищает своих рабочих.
Всё это говорит о том, что власть и руководство «КазМунайГаза» заняли позицию работодателя и таким образом они не хотят решать проблему своих же рабочих. Просто заслуга Соколовой в истории этой забастовки заключается в том, что она открыла глаза рабочим и рабочие увидели, что кучка паразитов-чиновников паразитирует на труде нефтяников. Рабочие не получали то, что должны были получать по закону. И эту проблему не решают. Потому что в основе всего лежит коррупция, а Соколова вскрыла это. Если понимать с моей позиции, то она открыла глаза рабочим и судом это воспринимается как социальная рознь.
Ведущий:
– Известный юрист, бывший председатель коллегии по уголовным делам Верховного суда Казахстана Утеген Ихсанов в своем комментарии для радио Азаттык сказал, что призыв Натальи Соколовой «быть крепкими духом и бороться за равноправие» и ее высказывание о том, что «у людей труда должно быть достоинство и они должны получать нормальную зарплату», не является разжиганием социальной розни.
Утеген Ихсанов:
– Ни в коем случае, если только за эти слова ее обвиняют. Это ее законное конституционное заявление. То, что она говорит, прописано в Конституции и в законе о труде. Поэтому обвинять ее в этом – абсурд. Сам суд нарушает закон.
ЧАСТЬ РЕПРЕССИВНОЙ МАШИНЫ
Ведущий:
– Международная правозащитная организация «Фридом Хаус» выражает озабоченность, что Казахстан для подавления протестных голосов, таких как Натальи Соколовой, использует судебную власть. Что вы скажете по этому поводу?
Галым Агелеуов:
– У людей (особенно нефтяников, где более-менее развито профсоюзное движение), работающих на крупных предприятиях, обострено чувство социальной справедливости. И оно требует от людей каких-то действий. И через трудовые отношения, через трудовые споры они становятся более сильными.
Но когда они сталкиваются с судебной системой, наша судебная система
только оказывает давление на гражданское общество. Те ростки, которые появляются, судебная система вместо того, чтобы поддержать оправдательные приговоры, непривлечение за гражданскую активность и свободу слова, она сейчас носит репрессивный характер.
Как фактически ни за что пострадала Наталья Соколова, так же страдают все участники гражданского общества. Например, ни одного собрания, ни одного митинга не было разрешено провести. Власть подавляет и подавляет очень жестко. И судебная система, как часть этой репрессивной машины, естественно, выполняет заказ местной власти, которая защищает саму себя.
«НЕПРАВИЛЬНО ЧИТАЮТ ЗАКОН»
Михаил Дорофеев:
– Господа Атабаев и Агелеуов заблуждаются, когда говорят о том, что трудовой спор идет, никто его не мог урегулировать в течение трех месяцев мирным путем. На самом деле были соблюдены все необходимые процедуры. Работала примирительная комиссия, было совершенно четко доказано, что требования по 1,7 и 1,8 давно учтены в системе оплаты труда в «Каражанбасмунае». То, что говорит Соколова, – это является манипуляцией законами.
То, что сейчас говорит Байсаров, как представитель рабочих, он говорит со слов Натальи Соколовой. Им не открыли глаза, а надели на них черные очки, они неправильно читают законы. Причем это было подтверждено и в судах различных инстанций, и в ответах министерства труда и социальной защиты, и в ответе генеральной прокуратуры, и в ответе премьер-министра.
После того как эти примирительные комиссии закончились, был создан трудовой арбитраж. Здесь тоже господин Байсаров неправду говорит. Не
было в трудовом арбитраже ни одного работодателя. После того как этот арбитраж был создан и на первое заседание пришли все, кроме двух человек, пришла Соколова и потребовала, чтобы в состав комиссии включили и ее. Это является прямым нарушением закона, и, естественно, работодатель на это пойти не мог.
Они могли подать в суд на работодателя. У них была масса других возможностей, чтобы продолжить этот трудовой спор. Вместо этого объявляется голодовка.
Я не понял, участвует ли в нашем разговоре господин Айдарбаев, который является заместителем председателя профсоюза. Но если он участвует, то пусть скажет, как он исполняет сейчас эти обязанности. Фактически он – если они переизбрали Косарханова – должен возглавить профсоюз. Он должен участвовать в примирительных процедурах. Только из-за этого все происходит.
Что же касается толкования законов, то я могу сказать, что, когда опытный юрист со стажем, получивший хорошее образование, прямо утверждает, что всё, что говорят рабочим другие государственные органы, другие юристы, что всё это – неправда, а то, что говорит она, – это правда, поневоле закрадывается вопрос: почему человек так делает и это является свидетельством какой-то личной заинтересованности или это всё же характеризует ее как неквалифицированного юриста? Мне всё-таки кажется, что больше похоже на первый вариант. Тем более что у госпожи Соколовой была личная заинтересованность – она хотела получить компенсацию 86 миллионов тенге, именно опираясь на эти требования по коэффициентам 1,7 и 1,8.
Ведущий:
– Господин Айдарбаев, господин Дорофеев поставил перед вами вопрос. Вы можете ответить на него?
Асланбек Айдарбаев:
– Наши собрания от 9-го, 12-го и 18-го числа они считают незаконными. Я не понял, что он сейчас говорит. Они вмешиваются в работу нашего профсоюза: «Того поставь, другого поставь!» Поэтому люди, рабочие и вышли на улицу – больше негде решать свои вопросы. В настоящее время меня не впускают в кабинет, у меня нет ни печати, ни документации – ничего нет. По закону, поскольку меня избрали заместителем Косарханова, то, когда его сняли, всё это должно было перейти ко мне – до тех пор, пока не будет избран новый председатель профсоюза. Но этого нет, меня не допускают.
Болат Атабаев:
– Суд назначается кем? Президентом. То есть суд (зависимый изначально) – это карманный суд. Поэтому суды другое решение не могут принять, на них тоже идет давление.
Я хочу задать вопрос господину Дорофееву: разве руководство «Каражанбасмуная» не заинтересовано в том, чтобы рабочие работали в нормальной обстановке? Вот сейчас я вас послушал и понял, что вы своими интригами клин вбиваете среди рабочих и начинаете уже
манипулировать этими цифрами, 70 процентов якобы поддерживают другого лидера профсоюза, а 30 процентов – недовольных.
Поэтому то, что вы говорите, господин Дорофеев, – это не ваши слова, это слова людей, которые стоят рядом с вами, или ваших шефов-чиновников. Потому что оправдывается тот, кто виноват, – вы сейчас оправдываетесь. Вы не заинтересованы в решении этой проблемы. Вы завели в тупик.
Общество уже начинает понимать: власть и «КазМунайГаз» – нечто одно. Бастующие не просто стоят молча на площади, они еще и разговаривают, ведут беседы. Они исследуют: зачем мы здесь стоим, кто виноват, что нам надо делать? Они начинают мыслить и сами уже доходят до мысли о том, что теперь от трудового спора мы должны политизироваться. И вот теперь они политизируются.
ПОЛИТИЗАЦИЯ ЗАБАСТОВКИ
Ведущий:
– Как события в Мангистауской области будут развиваться дальше, по какому сценарию?
Болат Атабаев:
– Я был в Жанаозене и в Актау. Я встречался с нефтяниками. В Жанаозене настроены очень радикально. Они будут до конца стоять и добиваться удовлетворения своих требований. В Каражанбасе у меня сложилось такое впечатление, что там большинство поддерживает забастовку, они хотят стоять, но есть среди них люди, которые поддерживают позицию Дорофеева. По-моему, там идет какая-то интрига.
Люди, их мало, конечно, тем не менее они рвутся к микрофону: они хотят быть в центре и они хотят быть услышанными. Когда им задаешь вопросы, они теряются и начинают звонить, что ответить. Но это говорит уже о том, что они советуются с людьми, которые в сторонке стоят. Поэтому мне трудно предугадывать, но я думаю, что нефтяники сейчас политизируются. Это верный, правильный ход, потому что надо вынуждать власть, чтобы она решала эту проблему. Политизация верна, потому что скоро выборы.
Власть должна быть заинтересована в решении этих проблем нефтяников, она должна удовлетворить в конце концов их требования, пока они не захотели еще большего. Я хочу, чтобы они достигли своей цели, чтобы нефтяники получали достойную зарплату.
НЕ ПО СХЕМЕ СОКОЛОВОЙ
Михаил Дорофеев:
– Мы продолжаем разъяснительную работу. Рассказываем людям о том, что на самом деле говорится в законах, в чем они заблуждаются, пытаемся разъяснить им нашу позицию. Позиция наша очень простая – всё, что по закону требуется, мы платим. Средняя заработная плата в Жанаозене составляет 300 тысяч тенге чистыми на руки, без всяких налогов. Конечно, всё зависит от квалификации, от категории сотрудника.
Но те зарплаты, о которых говорит господин Атабаев, это надо смотреть
конкретно по каждому человеку: за какой месяц и так далее. Мы много раз встречались с манипуляциями – люди показывают, например, за май, когда они половину месяца не работали, и так далее. На Каражанбасе ситуация чуть другая. Там зарплата меньше, средняя зарплата в «Каражанбасмунае» – 250 тысяч тенге.
Никаких изменений в ситуации не будет, потому что ситуация давно уже идет на спад, несмотря на то что всячески ее пытаются подогреть.
Очень многие из тех, кого мы уволили, раскаялись в том, что они пошли на эту забастовку. Поэтому сейчас количество людей, которые выходят на работу, увеличивается.
Я вам скажу, что на Каражанбасе добыча никогда не прекращалась. Поэтому говорить о том, что большинство людей на «Каражанбасмунае» бастует, – это неправда. Никогда не прекращалась! Более того, суточная добыча остается в пределах плановой. 70 процентов коллектива выходят на работу, и эти люди обеспечивают выполнение плана. Взамен тех, кого мы уволили, мы принимаем людей именно из тех же самых поселков, аулов, районов, из того же города Жанаозен, чтобы не способствовать увеличению безработицы.
И доложу вам, на те зарплаты, которые оппозиционеры называют маленькими, мизерными, очень большое количество желающих прийти на работу.
Там никакой интриги нет. На самом деле в Каражанбасе давным-давно уже существует внутренний разлад: часть людей пошла на поводу Соколовой, часть сохранила трезвость мышления. Был даже момент на Каражанбасе, когда были одновременно две голодовки: одна за то, чтобы Косарханов ушел и сдал печать, – другая за то, чтобы он остался. Никаких интриг мы там не ведем.
Если там будет два профсоюза, будем работать с двумя, три – с тремя, пятнадцать – с пятнадцатью. Но это должны быть официально признанные, уполномоченные трудовым коллективом либо частью трудового коллектива организации. Мы готовы сесть за стол переговоров, найти какие-то пути решения этого вопроса, но считаем, что до тех пор, пока люди угрожают, шантажируют нас забастовкой, ни на какие переговоры мы идти не можем. Надо выйти на работу. Мы готовы сесть и обсудить.
На вопросы, которые противоречат закону – о повышении зарплаты в три и более раз с применением этих пресловутых коэффициентов в 1,7 и в 1,8 по той схеме, которую представляет себе Соколова и рабочие с ее слов, – на это мы пойти не можем.
«ПРОИГРАЛИ ВСЕ»
Галым Агелеуов:
– Я думаю, что проиграли все. Проиграл работодатель, потому что ущерб, о котором сказали, в совокупности около или более миллиарда тенге. Проиграли бастующие, потому что они не работают и пытаются выжить
в этих условиях, пытаются доказать свои права и разрешить свой трудовой спор. Проиграло и общество.
Всё-таки работодатель должен проявить инициативу. Здесь он должен пойти навстречу и сказать, что те, кто вернется, все будут работать и всё будет решаться на уровне трудового спора. Профсоюзное движение должно быть самостоятельным и действительно независимым. Соответственно, от работодателя должно прозвучать: «Создавайте свои профсоюзы, пусть они будут самостоятельными и независимыми, пусть они выбирают своих лидеров. И мы, компания, будем уважать их требования и каждый раз через примирительные комиссии и трудовой арбитраж решать все вопросы».
Ведущий:
– Уважаемые гости, редакция радио Азаттык благодарит вас за участие в нашей дискуссии.
