Российское вторжение оставило многих мирных жителей на востоке Украины перед тяжелым выбором или лишило его вовсе. Продолжающееся украинское контрнаступление положило конец российской оккупации, но ничто не вернет многим живущим на освобожденных территориях людям разбитые жизни.

ДОЛИНА

«Как мы себя чувствуем? Замечательно!» — с сарказмом говорит Марина Снежинская. В этот момент она вместе с сестрой, зятем и дядей стоит в селе в восточной части Украины на руинах дома, который строила несколько лет.

«Мы выплакали все наши слезы», — добавляет она. Ее прерывает дядя: «Так что стоим здесь и смеемся».

«Как дураки», — откликается Снежинская, и все заливаются горьким смехом.

Село Долина было буквально стерто с лица земли, как и многие другие населенные пункты на востоке Украины, оказавшиеся на линии фронта, когда российские войска шли в наступление весной и летом, а затем отступали перед лицом стремительного украинского контрнаступления в сентябре.

Въехать в свой новострой 42-летняя Снежинская не успела, а теперь уже и не сможет: в него попало 12 снарядов. Дом, в котором она выросла и где жили ее родители, тоже превратился в руины. Такая же судьба ждала жилище ее дяди, Николая Мироненко, и его магазинчик, в котором он торговал продуктами и товарами для дома.

«Факт в том, что сейчас мы все безработные», — говорит 58-летний Мироненко.

Последние пять дней Марина Снежинская вместе с родными прочесывает обломки этих строений, пытаясь спасти то, что осталось от их прошлых жизней.

«Что не было уничтожено, было украдено», — рассказывает она.

Село Долина, расположенное на границе Донецкой и Харьковской областей, никогда не было оккупировано. Российские войска достигли его окраин, но не смогли прорваться к Славянску, соседнему городу, где в 2014 году началась война между Украиной и пророссийскими силами на Донбассе. Во время контрнаступления в брошенных жителями домах размещались украинские военные.

Семья покинула село в марте, после того как по нему попали первые ракеты. Сначала они бежали в Святогорский монастырь, расположенный примерно в 10 километрах, а затем уехали в Западную Украину, чтобы лечить сына Марины, тяжело раненного в ногу при обстреле монастыря.

По их словам, все жители Долины уехали в более безопасные районы Украины, в Европу или в Россию.

«Некуда возвращаться, — говорит Мироненко, глядя на холмы и леса, которые окружали его большую часть жизни. — Это война, что поделаешь? Если бы я был солдатом, я бы тоже разрушил свой дом».

РУСКИ ТЫШКИ

Большой участок земли, отбитый Украиной в ходе контрнаступления на востоке, простирается от российской границы к северу от Харькова на юг к восточной части города и в соседнюю Донецкую область — часть Донбасса.

Одно из освобожденных украинской армией сел Руски Тышки, расположенное на полпути между Харьковом и границей с Россией, практически опустело. Этим днем здесь можно встретить только стаи бродячих собак, шныряющих среди разрушенных зданий в кучах щебня и мусора в поисках пропитания.

Группка оставшихся в селе людей толпится у костра перед частично сгоревшим многоквартирным домом, готовя еду в котелке. Собаки пришли сюда на запах.

По словам Елены Бубиенко, они с мужем не могут уехать из-за ее парализованной 81-летней матери. Женщина провела долгие месяцы, лежа в постели в подвале дома, который остался относительно нетронутым, окруженная клетками, полными кошек, подобранных по всей деревне.

Российские войска были вытеснены из Русских Тышек в начале мая, после 72 дней оккупации, но обстрел прекратился всего несколько недель назад, после того как Украина освободила новые земли в ходе контрнаступления.

Ненависти к российским солдатам Бубиенко не питает — один из них, по ее словам, «спас» ей жизнь.

Однажды она шла по улице, одной рукой толкая велосипед, в другой держа ведро с кормом для собак. В этот момент на улицу внезапно упала кассетная бомба. По словам Бубиенко, ее заметил российский солдат, схватил за одежду и затащил в ров неподалеку. На их глазах погибла семилетняя девочка.

Позже, по ее словам, другой российский солдат — «хороший мальчик» по имени Леша — встал на колени и «100 раз» просил у нее прощения за то, что его армия сделала с селом.

«Мы можем их простить, — говорит она, — но что мы будем делать с нашей разоренной деревней?»

Дом Бубиенко разрушен обстрелами, как и дома ее матери и сестры. Все трое живут в квартире у соседки. Дочь и внучка Бубиенко находятся за границей, как и ее сын и его невеста — они уехали в Польшу через Россию.

Бубиенко уезжать не собирается.

«Здесь более 100 собак и 100 кошек, — говорит она. — Некоторые из владельцев теперь возвращаются, чтобы забрать их и поблагодарить меня за их спасение».

ЛИМАН

В Лимане — городе Донецкой области, оставленном после 127-дневной оккупации российскими войсками под натиском украинского контрнаступления 1 октября, — пожилая пара погружает в прицеп, прикрепленный к трехколесному мотоциклу, куски дерева. Снаряд попал в елку.

«Молодцы! Привезли пилу и напилили мне дров», — говорит Владимир Куцевич об украинских солдатах, многие из которых патрулируют город.

Отступление из Лимана, ставшее серьезным поражением Кремля, произошло на следующий день после того, как президент России Владимир Путин подписал документы о «присоединении» к России Донецкой области и трех других украинских регионов, частично оккупированных российскими войсками.

Неделю после отступления русских Лиман почти пуст; немногие оставшиеся горожане стоят в очереди за гуманитарной помощью в центре города. Большая часть окружающих зданий разрушена. Залпы артиллерийского огня вдали не утихают ни на минуту. На них никто не реагирует.

Дороги, ведущие в Лиман, усеяны сожженными танками и раздавленными автомобилями. Только что отсюда вывезли тела погибших российских солдат. Их выброшенная форма, пайки и личные вещи валяются на улицах.

Куцевич пытался покинуть Лиман с женой, но пока они планировали отъезд, стало слишком поздно, а обстрел — слишком интенсивным. В результате супруги оставались в Лимане на протяжении всей оккупации. Жили без отопления и электричества, а теперь собирают дрова, чтобы подготовиться к холодам.

Куцевич потерял при артобстреле брата, а также многих знакомых. Российские солдаты украли советские медали и марки, которые он собирал много лет. Супруги рассказали, что их дети, находящиеся за границей, не могли связаться с ними во время российской оккупации, и сейчас звонят нечасто.

«Теперь жизнь почти нормальная, — говорит он, бросая дрова в трейлер. — Вот только не перестают трястись ноги».