Руководство США, почти треть Конгресса, генсек НАТО, лидеры самых влиятельных стран Европы, представители Китая. В сборе делегаты всех ядерных стран, кроме одной. Той самой, которая, как звучало в Мюнхене, и поломала привычные правила сосуществования государств. А Европейский континент и вовсе лишила ощущения безопасности. Как его вернуть и в целом построить новый миропорядок? Это и стало лейтмотивом конференции, которую особо ценят за уровень, на котором представлены участники.
«Сегодня, спустя год, мы знаем, что Киев стоит. Россия ослаблена. А трансатлантический союз крепок как никогда. В случае с действиями России в Украине мы изучили доказательства. Юридические стандарты мы знаем, так что никаких сомнений: это преступление против человечества», — заявила вице-президент США Камала Харрис.
Здесь больше не спорили, выстоит ли Украина. Не звучал даже нарратив «если победит», во всяком случае со сцены видные политики говорили лишь «когда победит», обещая продолжать вкладываться в поражение России. Иначе, говорят, мир заполнят конфликты, спровоцированные другими потенциальными агрессорами.
Многих в Мюнхене удивил обычно осторожный президент Франции. Эмманюэль Макрон выступил за реформу Совбеза ООН, обращая внимание на то, что один из его постоянных членов нарушает правила, которые должен был, наоборот, отстаивать.
«Никакой лёгкости и наивности, а настоящая решимость, сила, когда она необходима, но также и смелость возобновить диалог для поиска прочных решений. Но совершенно очевидно, что сегодня не время для диалога, потому что у нас есть Россия, которая выбрала войну и которая предпочла интенсификацию войны и дошла до военных преступлений», — сказал Эмманюэль Макрон.
Мюнхенская конференция много лет считалась площадкой, где представлены все стороны. И была известна как публичными, так и кулуарными попытками их примирить. Это здесь 16 лет назад Владимир Путин отправлял что-то вроде «последнего предупреждения» коллективному Западу. Объявляя, что с так называемой однополярностью в мире соглашаться не намерен. Впереди — война в Грузии, Сирии, аннексия Крыма, поддержка так называемых «Л/ДНР». И лишь полномасштабная война, самая кровавая, как её называют в Европе, отвернула Запад от попыток понять и принять Россию.
Глава украинской дипломатии Дмитрий Кулеба, отвечая на вопрос «Настоящего Времени», сказал, что «уже никто не подталкивает Украину к миру с ней».
«Знаете, есть такое выражение — есть что вспомнить, нечего рассказать. Наши мысли о России примерно такие: мы понимаем, какого будущего мы ей желаем, но ещё не можем говорить об этом вслух, [говорить] чего в самом деле хотим. На самом деле нас интересует Россия, которая не будет представлять угрозу ни своим соседям, ни евроатлантическому пространству в целом. Думаю, вы согласитесь, что президент Макрон и канцлер [Германии Олаф] Шольц звучали гораздо лучше, чем раньше», — сказал министр иностранных дел Украины.
Немецкий канцлер снова говорил о необходимости баланса между быстрым оказанием поддержки Украине и избежанием невольной эскалации. В отличие от президента Украины Владимира Зеленского, открывающего онлайн-конференцию, Олаф Шольц не высказывал уверенности, что в этом году война закончится. Но заверил, что готовность поддерживать Украину сколько понадобится у Германии есть.
Французский президент, рассуждая о будущем России, отметил, что не верит в позитивные изменения, если режим там сменится. На это ему в Мюнхене — в интервью Русской службе Голоса Америки — ответили российские оппозиционеры.
«Если он планирует своё пребывание в политике на ближайшие два года, то, наверное, он прав. Если же он предполагает оставаться в политической жизни несколько дольше, то я думаю, что ему придётся думать о своём участии, пускай минимальном, в выстраивании будущих отношений с Россией и о будущей ситуации внутри России гораздо более глубоко, чем он делает это сегодня», — заявил российский оппозиционный политик Михаил Ходорковский.
Официальную делегацию из Москвы в Мюнхен в этом году не звали, а представители российской оппозиции на полях конференции уверяли: они — за победу Украины, называя её залогом позитивных изменений в российском обществе. Говорили, что мир на условиях Кремля, то есть оставить России часть украинских территорий, — это все равно что позволить вору уйти с награбленным. Подобное видение — и в Вашингтоне, его озвучил в Мюнхене госсекретарь Энтони Блинкен. Он сказал, что мир должен быть не только справедливым, но и стойким. А в руках Украины, добавил госсекретарь, должны быть инструменты, чтобы остановить возможную агрессию и в будущем.
«У нас нет ни малейших сомнений в победе и успехе Украины, и тому есть простая и веская причина: вне зависимости от всего остального, в том числе от поддержки, которую мы оказываем, самое большое отличие состоит в том, что украинцы борются за свою страну, за своё будущее, за свою землю. Русские — нет», — заявил Блинкен.
Украинская делегация в Мюнхене состояла не только из министров и депутатов, но и военных, приехавших сюда прямиком с фронта. Что нужно, чтобы одержать победу? Самое главное — больше оружия, объяснил в интервью цель своего визита в Германию боец, тяжело раненный неподалеку от Соледара.
«У противника есть значительное преимущество как в человеческих ресурсах, так и в огневых средствах. Сейчас, чтобы пойти в наступательный бой, у нас должно быть над ними преимущество. У нас, к сожалению, его сейчас нет. Мы обязательно этого достигнем. Мы можем выйти, но нужно больше помощи», — уверен сержант Нацгвардии Украины Дмитрий Финашин.
Прорыва с поставкой Украине истребителей в Мюнхене не случилось, но министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба не сомневается: самолёты в итоге будут, так же как и танки. Победой, говорил он, в Киеве будут считать возвращение под контроль всех своих территорий. Однако многие видные политики в то же время предостерегали от полного разгрома России. В том числе новоизбранный президент Чехии Петр Павел — генерал с большим военным прошлым в структуре НАТО. В беседе с корреспондентом «Настоящего Времени» он озвучил несколько условий, при которых Украина могла бы в этом году освободить свои земли.
«Первое условие — что все государства будут поддерживать тот же уровень поставок вооружения. Второе — достаточная финансовая поддержка Украины, которая позволит компенсировать потери экономики, и третье условие — то, что ЕС сможет удержать действующий уровень санкций, чтобы предотвращать восстановление доходов России. Всё это может привести к тому, что Россия не сможет поддерживать нынешний уровень боевых действий», — считает президент Чехии.
Поддержка Украины — не тотальная. Большое количество стран, включая Китай, Индию, глобальный Юг, — формально нейтральные. В Вашингтоне даже заявили о доказательствах, что Пекин может помочь России с летальным оружием. Но партнёры Украины на авторитетном форуме не сомневались в её победе. Предметом дискуссии скорее была дальнейшая архитектура безопасности в послевоенном мире. Но поиски формулы, которая бы удовлетворила всех, очевидно, задача следующей, возможно, не одной Мюнхенской конференции.
Свои итоги и ожидания от Мюнхенской конференции по безопасности озвучил и народный депутат Украины Алексей Гончаренко. Он уверен: важный и правильный сигнал от европейских лидеров был направлен не Зеленскому и не украинцам, а Путину, который надеется, что мир прекратит помогать Украине.
Настоящее Время: Вы были одним из участников Мюнхенской конференции. Получается, что мнения в публичном пространстве разделились между украинским президентом Зеленским и премьером Германии Олафом Шольцем. Зеленский говорит о быстрой войне, о возможности закончить её даже в этом году, а вот Олаф Шольц призывает готовиться к затяжным боевым действиям. Как это всё можно расценивать?
Алексей Гончаренко: На самом деле это важный и правильный сигнал, но он направлен не Зеленскому и не украинцам, а в первую очередь Путину. Потому что Путин всё надеется, что свободный мир устанет, прекратит помогать Украине. И это ответ на вопрос: прекратит ли Запад помогать Украине. Вот Запад отвечает: «Нет, мы не прекратим. Даже если это продлится долго, мы будем до конца». И это же говорит Камала Харрис. Поэтому это очень важный и правильный сигнал.
Хотя, безусловно, мне, как украинцу, хотелось бы услышать на полях конференции чёткий план: «Мы хотим победить в этом году». Если бы было сказано: «Мы хотим победить в этом году, но, даже если это потребует больше времени, мы будем до конца», — вот этот сигнал мне бы понравился больше.
Настоящее Время: Какой главный итог Мюнхенской конференции для вас?
Алексей Гончаренко: Я думаю, что главный итог — это то, что сказано прямо. Во время конференции в ответ на мой вопрос [генеральный секретарь НАТО] Йенс Столтенберг сказал: «Украина будет членом НАТО». В ответ на мой вопрос [верховный представитель Союза по иностранным делам и политике безопасности] Жозеп Боррель сказал: «Украина — это Европа, это уже решено». То же самое говорит [председатель Европейской комиссии] Урсула фон дер Ляйен. Я думаю, это главный геополитический сдвиг. Год назад об этом речи не шло, что Украина будет членом НАТО и будет членом Евросоюза. А сегодня об этом говорится как о решённом факте. Теперь остаётся понять — когда это произойдёт. Я думаю, что это главный итог конференции.
Конечно, ещё раз повторюсь, для Украины очень важно, чтобы мы получили оружие сейчас, потому что от длинной войны будет страдать не только Украина, но для Украины это катастрофа, это очень тяжёлая ситуация, если это всё продлится несколько лет, учитывая, какую цену мы платим каждый день. Это будет очень плохо и для мира, потому что это будет означать, что все кризисы — миграционный, беженцев, продовольственный, энергетический, инфляционный — они только будут усиливаться изо дня в день. И это плохо.
Поэтому свою роль на конференции я видел в том, — собственно, этим и занимался два с половиной дня, — чтобы доказывать коллегам, что нужно сейчас резко усилить темпы поставки оружия и принять те решения, которые уже давно нужно принять: о дальнобойных ракетах, о самолётах и обо всём том, что необходимо, чтобы Украина быстрее победила в этой войне.
Настоящее Время: Казалось бы, в начале февраля — ещё перед девятой встречей на базе «Рамштайн» — появлялись такие оптимистичные новости о том, что «вот-вот — и Украине предоставят западные истребители, бомбардировщики, самолёты F-16». Закончился «Рамштайн», уже прошла и Мюнхенская конференция, и вдруг здесь появляются достаточно пессимистичные сообщения от британской газеты The Times о том, что к апрелю Украина получит всего лишь 50 танков. И военные эксперты говорят, что вряд ли это как-то может изменить ситуацию на поле боя. Вы понимаете, что пошло не так?
Алексей Гончаренко: Да нельзя сказать, что что-то пошло не так. Это те, кто давал такие прогнозы, что сейчас будут самолёты, — на основании чего они это делали? Надо же понимать, что даже если Украине прямо сейчас дать самолёты F-16, для нас это будет кусок металла на колёсиках. Наши пилоты не умеют ими управлять. Процесс подготовки пилотов длительный. Это не дни и не недели — это месяцы. И поэтому самый главный вопрос, который стоял, это вопрос: когда начнутся тренировки украинских пилотов. Потому что, пока украинские пилоты не будут готовы, нам нет смысла получать самолёты. Об этом и говорить нет смысла. Поэтому те, кто давал такие прогнозы в январе и феврале, либо непрофессиональны, либо не понимают.
А что касается тренировки пилотов — здесь действительно есть хорошие новости. Опять же во время конференции я ставил вопрос британскому премьеру Риши Сунаку, и он ответил: We started training of ukrainian pilots («Мы начали подготовку украинских пилотов»). Это очень хорошая новость. Без неё ни о каких самолётах речи быть не может.
То, что расстраивает и что действительно могло бы произойти прямо сейчас и прямо сейчас изменить ситуацию на поле боя, — это дальнобойные ракеты ATACMS к HIMARS. Потому что у Украины уже есть и сами пусковые установки, и подготовленный персонал, который знает, как этим блестяще управлять. Президент Байден передавал командиру одного из расчётов свой личный президентский жетон публично. Я держал его в руках, общаясь с нашим героем офицером. Вот это прямо сейчас могло бы изменить ситуацию. Однако это решение не принимается. Это обидно.
Скажу, что в Конгрессе и в Сенате есть поддержка решения по ATACMS. Я общался с главой Комитета по международным делам нижней палаты Конгресса, Палаты представителей, Майклом Макколом. И он говорит: «Однозначно мы за предоставление ATACMS прямо сейчас». Однако администрация президента США это решение пока не принимает.
Настоящее Время: Вы понимаете роль Китая во всех этих мировых играх на мировой шахматной доске? Почему вдруг секретарь США Блинкен уже после Мюнхенской конференции вдруг заявляет, что Пекин может предоставить Москве оружие и боеприпасы?
Алексей Гончаренко: Я слушал выступление Ван И — члена Политбюро, который отвечает за внешнюю политику, — и могу сказать, что оно меня удивило своей жёсткостью и, я бы даже сказал, агрессивностью в отношении Соединённых Штатов Америки. Конечно, уровень напряжения между США и Китаем на самом деле очень высок.
Что касается предоставления оружия — это одна из тем, которая активно обсуждалась на полях конференции. И много было об этом разговора: будет, не будет, как может помочь Китай России. Но, однако, есть действительно такой разговор, что Китай может более серьёзно вступить в помощь России. Может быть, речь идёт не о каком-то современном оружии, а, например, Россия сегодня испытывает уже и дефицит боеприпасов советского и российского типа, которые есть у Китая. Ну а США считают своей задачей не допустить этого. Поэтому Блинкен публично это уже и комментирует.
Настоящее Время: Официально российской делегации в Мюнхене не было, но были представители российской оппозиции. Вы с ними говорили? Они пытались с вами выйти на контакт?
Алексей Гончаренко: Я видел Жанну Немцову и Дмитрия Гудкова. Я просто знал отца Жанны. Когда я ездил прощаться с ним, когда его убили, меня в Москве задерживали, били — я все там испытал. Я не могу сказать, что они там играли какую-то активную роль. Я с симпатией отношусь к Дмитрию Гудкову. Я считаю Владимира Кара-Мурзу своим другом. Но, к сожалению, это меньшинство. Большинство так называемых российских либералов, честно говоря, не вызывают у меня никакого уважения. И они ничего не могут изменить в своей стране. Есть отдельные приличные люди, безусловно, я готов им пожать руку. Но их немного.
