Азаттык: Для чего вообще нужны вакцины?
Рафаил Розенсон: Это одно из самых лучших изобретений человечества. Еще в 1794 году доктор [англичанин Эдвард] Дженнер брал вирус коровьей оспы, прямо с вымени, и вводил этот материал англичанам — они перестали болеть. Но эта вакцинация ничего не решила с другими инфекционными заболеваниями. Прошло еще 70 лет, француз Луи Пастер придумал, что можно вакцинировать, ослабляя возбудителя. Этот принцип до сих пор, до коронавируса, лежал в основе всех абсолютно вакцин.
Коронавирусу мы ставим очень большой минус за то, что он уже поубивал огромное число людей — миллионы. Но у него есть маленький плюс: эта эпидемия привела к появлению так называемых РНК-вакцин. Мы вводим что-то очень похожее на вирус. Организм, с одной стороны, производит антитела, с другой — стимулирует клеточный иммунитет, идет тренировка фагоцитов и интерферонов — очень многогранное воздействие.
Представьте себе армию. Для того чтобы страна успешно отражала атаки, мало натренировать только солдат в поле. Нужно подготовить авиацию, флот, танковые войска. Точно так же у нас в организме: мы не можем справиться с вирусом, если натренируем только одну систему. Вакцинация тренирует всё, что у нас есть: антительный ответ, клеточный, фагоцитарный, комплиментарный, синтез интерферонов. Разные вакцины действуют по-разному. Но общий принцип — это тренировка организма перед будущим вторжением.
Да, процент может заболеть, но у тех, кто заболел, очень маленькая вероятность попасть в тяжелую ситуацию, в реанимацию. Болезнь будет протекать гораздо легче, чем в прошлом году, когда было огромное количество заболевших и сотни, даже тысячи смертей.
Азаттык: Говорят, что «вакцина содержит вирус, ослабленный или убитый». Что это значит?
Рафаил Розенсон: Объясню на примере. Есть страшная болезнь — полиомиелит. Это вирус, который съедает серое вещество двигательной системы организма, и люди теряют возможность контролировать свое тело. Сначала отключаются ноги, потом руки, тазовые органы — невозможно контролировать мочеиспускание, дефекацию. Потом отказывает дыхательная мускулатура, и человек может погибнуть. Оказалось, что при полиомиелите есть три разных вируса, которые вызывают одну и ту же клиническую картину. Эти три разновидности поймали, ослабили, появились уколы — это делали американские ученые. США победили полиомиелит. Но вирус был убитый, поэтому вакцину надо было повторять раз в полгода, год.
Нашелся другой ученый. Его звали [Альберт] Сейбин. Он придумал, что эти три вируса можно ослаблять, вводить в организм и тогда можно капать капли — не нужен дорогостоящий укол. Принцип вроде тот же самый — мы вводим что-то в организм, но эффективность гораздо выше, стоимость гораздо ниже, продолжительность гораздо дольше.
Азаттык: Что можно сказать об общей эффективности существующих вакцин от коронавируса и их вреде, если он есть?
Рафаил Розенсон: Антиваксеры сейчас кричат: а-а-а, они вводят какую-то ерунду, они нас чипирут, они хотят, чтобы у нас изменилась генетика. Это всё полная ерунда. Если бы это всё было правдой, человечество не выжило бы. Все люди на земле когда-то получили вакцину против оспы. Я тоже получил, потому что я 1958 года. С 1962 года ее прекратили ставить, потому что оспы не стало.
Мое поколение всё вакцинировано. Вы у меня рога видите? Вы у меня хвост видите? Нет. Два глаза, два уха. Никакой генетики не изменилось. Это всё желание сорвать хайп.
Очень хороший эффект дают все виды вакцин, но нужно к ним относиться разумно. Сейчас у каждого человека возможность выбрать для себя. Я лично хотел один раз получить вакцинацию и забыть об этой болезни на долгий период. Поэтому я радостно побежал и укололся «Спутником V». Да, есть риск развития неблагоприятной ситуации — один на 500 тысяч. Или один на 30 риск неблагоприятной реакции, вплоть до реанимации, если не поставить вакцину. Что лучше? Я выбрал для себя.
Да, она живая, реактогенная. Мне скоро 63 года, я не почувствовал ни боли, ни температуры. Общий принцип: чем старше люди, тем менее реактогенная эта вакцина. Мои дети температурили дня два-три.
Если вы боитесь, то возьмите QazVac, Hayat, потому что это убитые вакцины, они менее реактогенные. Где-то на полгода вы получите защиту. Общий принцип — страна выживет, будет счастлива по подобию Израиля, Америки, Британии, если в ней привьются более 70 процентов населения.
Азаттык: Почему всё же, по-вашему, так сильно это предубеждение: я не доверяю? В чем пробел, в недостатке информации?
Рафаил Розенсон: Я не могу сказать насчет коронавируса. Это экстремальная ситуация в жизни человечества. Но исторически всегда люди делились на принимающих что-то новое и отказывающихся от него. В 1794 году Дженнер предложил вакцинацию. Тогда в Лондоне, где он жил, уже была развитая печать и уже публиковали карикатуры о том, что после дженнеровской прививки возникают рога, на носу вырастает маленькая коровка. Ни одного человека ни с рогами, ни с коровкой не удалось показать. Поэтому те люди, которые громче всех кричали, они потом громче всех хлопали и говорили: какой умный Дженнер.
Точно такая же ситуация была в мире, как только появлялась новая вакцина: эй, нас хотят чипировать, нас хотят убить, нам хотят ввести что-нибудь для того, чтобы нас всех изничтожить. Но вся история за последние 230 лет показывает, что нет альтернативы вакцинации. Не придумано ни одного лекарства, которое по эффективности, по себестоимости, по всем остальным параметрам может сравниться с вакцинацией.
Например, полиомиелит, стоимость вакцинации — 22 доллара. Если человек переболел, всю жизнь растягивать легкие, дышать за него — это сотни тысяч долларов.
То есть мой посыл: дорогие казахстанцы, будьте патриотами. Если вы хотите показать, что вы любите свою страну, привейтесь сами, привейте близких. Это приведет к формированию коллективного иммунитета. Мы станем сильней, мы забудем обо всём дурном, что было за последние годы.
Азаттык: Насколько вакцина может уберечь от новых штаммов?
Рафаил Розенсон: Я очень сильно упрощаю: коронавирус состоит из двух частей: мина (ядро) и усы (спайк-белки). Как бы ни вращался компонент внутри коронавируса, вот он чуть-чуть повернулся — появился «бразильский» штамм, еще повернулся — появился «южноафриканский», дважды повернулся — двойная мутация: «индийский» штамм… Но спайки остаются относительно стабильными. Поэтому, как бы ни проворачивался мутационный потенциал, всё равно мы прививаемся на 99 процентов от спаек. Вакцинация защищает. Да, от первого, относительно слабенького штамма, который в прошлом году, «добренький», всё равно унес столько жизней, защищает больше. «Индийский» злее, хитрее, у него иной механизм действия. Но если человек вакцинирован, то вероятность нехороших эффектов со стороны «индийского» штамма значительно меньше. Кроме вакцинации, других решений нет. Только она спасет — индивидуально, в масштабах страны, планеты.
Информации достаточно. А злобные хайпователи, журналисты, бывают даже медики, они хотят сорвать хайп и начинают пугать: над вами ставят эксперименты. Их нет. Мир уже привился на 30 процентов. США — на 80 процентов. Израиль — на 90.
Азаттык: Насколько правильно проводить обязательную вакцинацию, по-вашему?
Рафаил Розенсон: Если бы только мы начали проводить агрессивную кампанию по вакцинации раньше… Она имеет две стороны: действуем с помощью палочного механизма. В Англии, США, Израиле они говорили: «Мы вас предупреждали, значит, лечение проводится за деньги. Мы сообщили вам по телефону, мы положили в ящик приглашение на вакцинацию, вы не пришли, значит, вы заболели, значит, лечитесь за свои деньги». Это агрессивная кампания: мы вас не пускаем на работу, потому что вы непривитые и представляете опасность для коллектива.
За подарки или по принуждению? В столице образовались очереди в ранее пустовавшие центры вакцинации
Есть еще пряниковый механизм: это разыгрывать лотереи, давать скидки на покупки в день вакцинации. Это всё работает по всему миру и доказало свою эффективность.
Наша ситуация очень непростая. У нас 30 процентов привитых, до коллективного иммунитета еще ой как далеко. Даже если все сегодня придут вакцинироваться, нужен еще как минимум 21 день, чтобы получить вторую дозу, и 14 дней для того, чтобы заработал ваш организм. Всего нужно где-то около полутора месяцев, даже если вы примете решение сегодня.
Нам нужно было каким-то образом применить обязательную вакцинацию, когда стало известно, что это работает в других странах, — в феврале, марте, апреле. Но у нас есть еще время, возможности.
Каждый для себя решит сам: я хочу жить — я привьюсь, я хочу, чтобы жили мои родители, — я отвезу их на вакцинацию. Я хочу, чтобы были счастливы мои дети, — я их защищу тем, что все взрослые в моем доме привиты. Как только появится возможность прививать маленьких, от 12 и старше, я сделаю это.
Я буду делать всё, чтобы у нас были умные параметры вакцинации. Сейчас очень глупые противопоказания. Мы не делаем прививки беременным, кормящим. Во всём мире это делается уже пять месяцев. Их нужно охранять в первую очередь, потому что их организм ослаблен. Сама беременность — это ослабление иммунитета, чтобы не отторгнуть плод. А два основных эффекта вируса — это ослабление иммунитета и сворачивание крови внутри сосудов. Беременная женщина наиболее готова к этой повышенной свертываемости.
КОММЕНТАРИИ