Первое исследование о потребностях женщин ЛБК-сообщества (лесбиянки, бисексуалки, квир) в Казахстане провела Алматинская инициатива Feminita. Среди 228 участников опроса в 16 городах и населенных пунктах лесбиянок было 159, бисексуалок — 53, квир — 10, пансексуалок (люди, которые стараются себя не определять по гендеру. — Автор) — две, одна трансгендерная женщина.
48 процентов респондентов заявили, что сталкивались с разными видами насилия или недоброжелательным отношением из-за своей сексуальной ориентации. Еще 56 процентов ответили, что знают кого-то, кто подвергался насилию. Больше всего участницы опроса говорили об оскорблениях в своей адрес, неодобрительных взглядах, вторжениях в частную жизнь, физическом насилии, травле. Их избивали у гей-клубов в Казахстане, а также удерживали дома против их воли. Некоторые говорили, что подвергались «попыткам коррекционного изнасилования».
Респондентки из ЛБК-сообщества говорили в исследовании, что нуждаются в информационных ресурсах; медицинской и психологической дружественной помощи; убежище, когда их выгоняют из дома и им некуда пойти.
Этот отчет Feminit’ы предварительный, собранные ими данные намного шире, и в дальнейшем на их основании планируется выпуск книги. Также, как говорят активистки, это исследование потребностей ЛБК-женщин ляжет в основу альтернативного доклада в рамках отчета Казахстана по Конвенции по ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, который планируется презентовать в 2018 году в Женеве, в Комитете ООН по правам человека.
Активистки и основательницы организации Feminita Гульзада Сержан и Жанар Секербаева рассказали Азаттыку о том, как проводился опрос, и в целом о ситуации с правами женщин в Казахстане.
Азаттык: Каков основной портрет женщин, которые согласились участвовать в исследовании?
Жанар Секербаева: Зачастую это высокообразованная женщина, которая живет с ребенком, которого родила в гетеросексуальной семье в прошлом, уже разведена, живет с партнеркой. Таких женщин, конечно, не то чтобы много, но портрет такой. Или это одинокая женщина, высокообразованная, которая сейчас работает на свою карьеру, не имеет детей. Два портрета таких: с детьми и без детей, но самодостаточные. К сожалению, многие из них не достигли того возраста, когда их карьера сложилась, многие из них снимают квартиры или живут с родителями, или в общежитиях.
Гульзада Сержан: В опросе участвовало очень много девушек с высшим образованием — 80 процентов. Есть стереотип, что, когда говоришь «лесбиянки», то думают, что это большинство русские, а на самом деле у нас получилось, что больше казашек. 82 человека — это казашки, русские — 57, среди лесбиянок, а среди бисексуалок: казашек — 27, русских — 15. Кроме русских и казашек, другие национальности в меньшинстве представлены.
Жанар Секербаева: Условия жизни девушек отличаются: кто-то живет самодостаточно, кто-то зависит от родственников или родителей. Они не заявляют о своей сексуальной ориентации, потому что вынуждены скрывать и не быть изгнанными из дома. К сожалению, есть печальные истории с насилием, оскорблениями внутри семьи, с лечением у баксы (знахарь. — Автор), с насилием в полиции и шантажом, домогательствами. Наша полиция проявляет крайне неуважительное дискриминационное вопиющее отношение. Я думаю, что это должно стать темой отдельного исследования.
Азаттык: Полиция отказывается расследовать дела в отношении женщин ЛБК-сообщества?
Жанар Секербаева: Они даже не берут заявления у ЛБК-женщин, пока женщины не пройдут круг оскорблений и ненужных фраз. Когда лесбиянка приходит в полицию подать заявление о том, что ее избили, на нее буквально все сотрудники полиции придут смотреть. И все будут задавать одни и те же вопросы: «Вроде вы так нормально выглядите, а вы что около того клуба крутились? Ну поделом вам, потому что в том клубе педофилы, а разве не знали?», «А у вас такие длинные волосы, как вы лесбиянкой стали?» Полицейские позволяют себе намного больше, чем родной отец или мать. Я хочу заявить, как активистка, что мы не будем мириться с таким отношением полиции. Такого нахальства, рукоприкладства, шантажа нет ни в одной стране мира.
Азаттык: Вы упомянули случаи с насилием в полиции в отношении женщин. Что конкретно вы имеете в виду и в каких городах это было?
Представьте, что вы идете подавать бумаги в разные кабинеты, — с первого по четвертый этаж вас оскорбляют, у вас переспрашивают ориентацию в грубом виде, над вами смеется весь коридор. Как вы думаете, такая практика позволяет человеку любой ориентации снова вернуться в полицию?
Жанар Секербаева: Алматы, Усть-Каменогорск, Тараз, Уральск, Шымкент — можно сказать, весь Казахстан. Наша полиция — из них никто не знает правил обращения с женщинами, сначала с женщинами, которым нельзя задавать некорректные вопросы и начинать дело с личного вопроса в лоб: «А вы, что, не той ориентации?», «А вот вы сверху на мальчика похожи, а что у вас снизу, я не знаю». Переходить на ты — это не дозволительно по этикету, кодексу полицейского, если он у них имеется. Ношение оружия, кепки, фуражки, пребывание в полицейской машине не дает никому, даже президенту, таких прав обращения с людьми. Представьте, что вы идете подавать бумаги в разные кабинеты, — с первого по четвертый этаж вас оскорбляют, у вас переспрашивают ориентацию в грубом виде, над вами смеется весь коридор. Как вы думаете, такая практика позволяет человеку любой ориентации снова вернуться в полицию? Это просто вопиюще, как ведет себя полиция Казахстана. Я не знаю пока ни одного дела, где полиция помогла ЛБК-девушкам, зная об их сексуальной ориентации.
Гульзада Сержан: Медицинские случаи тоже показали, что лесбиянкам лекции читают, что надо жить в традиционном браке…
Жанар Секербаева: «Для чего вам это всё?», «Вам надо вернуться на свои круги», «Что, зачем вы пришли? Вам надо к психиатру», — говорят врачи. Это всё делают люди, которые имеют медицинское образование, давали клятву Гиппократа. Они также приходят в кабинет, где сидит лесбиянка. Несколько санитарок по очереди. И смотрят на женщину только потому, что она лесбиянка. То, к чему мы сейчас катимся, говорит не просто об образовании и общем накале в казахстанском обществе. Почему у нас у всех такая ненависть? Казахстанцы, задайте себе вопрос: почему вы ненавидите людей по признаку инаковости?
Гульзада Сержан: Многие люди совершают насильственные действия в отношении своих близких только потому, что они просто испугались и не владеют полной информацией. Информация доходит только такая, где говорят о гендере и семье, когда женщина видится только внутри семьи, она обслуживающий персонал. Объясняется широко, доходчиво в массы: женщина-мать, женщина-жена… Но быть терпеливым, бывают разные люди, разные одежды, разные формы — это разные проявления своей идентичности, об этом не говорится.
Азаттык: Где в Казахстане сегодня безопаснее жить женщинам из ЛБК-сообщества?
Гульзада Сержан: В Алматы и Астану стараются ехать: там сообщество более-менее большое и безопаснее жить, чем где-то в другом городе, и открыто вести себя. В Алматы можно раствориться, потому что там мегаполис, и поэтому многие туда приезжают.
Жанар Секербаева: Много приезжих. Мы, когда опрашивали, мы задавали вопрос, в каком вы именно сейчас городе. Возможно, она родилась совсем в другом месте. Если бы мы спрашивали город рождения, картина была другая. В Алматы опрошен 51 человек — это некоренные алматинки, в Астане — тоже в основном приезжие.
Азаттык: Вы сами не боитесь говорить о своей сексуальной ориентации?
Жанар Секербаева: Нет, не боимся, мы считаем: раз мы проводили исследование, девушки нам доверяли с нашей стороны — это знак уважения к ним. Приехав к ним, мы тоже говорили, что мы из вашего сообщества и вы нам можете доверить. Мы понимаем риски, которые могут быть, мы понимаем, что могут быть оскорбления. Агрессивно относятся люди, которые нас не знают, кто мы. Они видят только лейбл, что она какая-то странная. Но они не судят по нашему образованию, какие мы люди, насколько мы можем человечно к друг другу относиться. Если бы они знали эти стороны, им бы не важен был лейбл. А что если бы у нас был лейбл хромой девушки, а что если бы у нас были какие-то другие признаки, — это означает, что ко мне надо агрессивно относиться? Думаю, что нет. Также и сексуальная ориентация всего лишь признак, который человек проявляет вне зависимости от его образования, вне зависимости от социума.
Азаттык: У вас феминистская инициатива. Что вы можете сказать вообще о ситуации с правами женщин в Казахстане?
Жанар Секербаева: Женщин больше половины населения, но они просто вычеркиваются из законодательного пространства.
ЛБК-женщины подвергаются двойной дискриминации — как женщины и как ЛБК.
Гульзада Сержан: Женщин, по-моему, всерьез не воспринимают и голоса женщин вообще не слышны. Применяют к женщинам патриархальные установки, что женщина под контролем. На решающих постах мы не сидим. Если сейчас посмотреть на статистику, сейчас образованных женщин намного больше, чем мужчин, но женщины не занимают должности, на которых принимают решения по своей квалификации, — значит, страна экономически вкладывает свои деньги в людей, которых не использует для отдачи. Столько квалифицированных женщин надо, они же не отказываются. ЛБК-женщины подвергаются двойной дискриминации — как женщины и как ЛБК.
Азаттык: Как в вашем исследовании отражена дискриминация в отношении ЛБК-женщин?
Жанар Секербаева: ЛБК-женщины часто говорят о своей ориентации на работе, поэтому многие были дискриминированы и лишены работы. Другие были оскорблены тем, что их просят не говорить об их личной жизни, в то время как на кухне другие коллеги могут обсуждать, как ходили в кино, где отдыхали, что они ели во время медового месяца, какая у него или нее появился муж или подруга. Что это за сегрегация? Мы не говорим, что у ЛБК-женщин отдельные права, — мы говорим, что у женщин есть права человека, потому что они универсальны для всех. Но в Казахстане не признают за ЛБК-женщинами права, поэтому девушкам мы разъясняли, что за свои права надо бороться. Это исследование лишь ступень к тому, чтобы идти к этому.
